На упомянутом делегатском собрании Петриченко в своем докладе о внутреннем и политическом положении подчеркнул полную боевую готовность гарнизона крепости и кораблей. Собрание постановило поголовно вооружить всех рабочих Кронштадта и поручить им внутреннюю охрану города, решено в 3-дневный срок переизбрать правление профсоюзов и Советов.
4/III Ревком выделил из своего состава оперативную тройку в лице Петриченко, Яковенко и Ососова, которой было поручено вступить в переговоры со штабом крепости относительно общего плана действий.
5/III Оперативная тройка доложила Ревкому о том, что со штабом установлены прочные сношения, что военспецы штаба со своей стороны предложили Ревкому свои услуги и знания, что штаб согласился работать в тесном контакте и под контролем оперативной тройки.
6/III приказом Штаба крепости и Ревкома было предписано всем начальникам частей, командирам отрядов, всему комсоставу крепости и флота явиться в штаб крепости. Старый комендант крепости Кознолек не принял участия в последующих действиях. В штабе крепости собрались начальник штаба крепости б[ывший] подполковник] Соловьянов, начальник оперативной части штаба крепости генштаба Арканников, начальник артиллерии бывш. генерал Козловский, начальник воздухообороны, начальник связи, командиры дивизионов, начальник бригады больших линкоров, б[ывший] контр-адмирал Дмитриев, командир "Севастополя" Карпинский, командир "Петропавловска" Христофоров, начальник берегового отдела капитан Зеленой, командир порта Ермаков, делегаты от морских и сухопутных частей, оперативная тройка Петриченко, Ососов и Яковенко и ряд других представителей комсостава. Соловьянов и Арканников потребовали от приглашенных сведения о числе команд у каждого из них и начали распределять их по боевым участкам и фортам. Штаб предполагал держаться наступательной тактики и в этом смысле собирался открыть действия против советских войск, но представители Ревкома, ввиду принятого Ревкомом решения ограничиться только обороной крепости, высказались против агрессивных планов, предложение последнего было отвергнуто. Принятый затем штабом план обороны заключался в том, чтобы по всей береговой линии острова расположить пехотные и морские части за исключением команд "Севастополя" и "Петропавловска", которые должны были оставаться на кораблях. На участке у Петроградских ворот в районе гаваней должен был расположиться 560-ый пехотный полк; остальная линия берега разделилась на 3 участка и была занята морскими командами, по южному берегу — Рабоче-конвойный отряд (командир Перснев), по северному берегу отряд Главного минера порта Егорова; и сводный отряд судовых команд (командир Вознесенский). Остальные береговые команды: учебно-минный отряд, команда машинной школы, школа гальванеров, отряд переходящих команд и роты военморов-специалистов небольшими группами были распределены по разным фортам для усиления гарнизона последних. Общая численность морских команд и 560-го полка, назначенных на участки береговой линии, достигала 3000 человек, а на форты было послано из морских команд около 2000 человек. Затем комсостав крепости под руководством Соловьянова обсуждал вопросы об организации стрельбы с батарей и судов и проект о наступлении на северный берег с целью занять Лисий Нос и Сестрорецк. Этот проект предполагалось осуществить отрядом в 2000 человек из 560-го полка и Раб[оче-]Конвойного отряда, однако впоследствии проект был отвергнут, так как при осуществлении его крепость осталась бы со слишком малым числом бойцов для обороны берегов острова. В общем весь комсостав оставался на прежних местах службы. Быв[ший] генерал Козловский, как начальник артиллерии, играл подчиненную роль по отношению к начальнику штаба. Ввиду ограниченных запасов продовольствия Ревкомом, а затем и штабом было решено установить ежедневную выдачу защитникам крепости по 1/2 ф. суррогатного хлеба и 1/2 банки консервов, взрослое гражданское население получало по 1 ф. овса в день, а дети по 1/2 ф. ячменя или пшеницы в день. 7/III начальник обороны Соловьянов доложил собравшимся представителям комсостава, что при такой нормировке распределения гарнизон и город будут обеспечены продовольствием до 31/III с/г.
С топливом для линейных кораблей дело обстояло так: к 1/III на "Петропавловске" и "Севастополе" был запас жидкого и твердого топлива до 10
помощью портовых ледоколов доставить к указанным кораблям баржу с жидким топливом, так что "Севастополь" принял запас топлива еще дней на 18, а "Петропавловск" — дней на 14.
Следствием установлено, что в общем подавляющее большинство комсостава согласилось участвовать в мятеже добровольно, без какого бы то ни было давления со стороны Ревкома. Колебания же и некоторая угнетенность отдельных военспецов объясняется их неуверенностью в исходе борьбы и нахождением в глубине страны их семей, за судьбу которых они имели основание опасаться. Штаб проявлял лихорадочную деятельность, что немало поражало всех привыкших раньше видеть штаб крепости вялым и сонным. Распоряжением штаба крепости в помещении штаба ежедневно собирались представители комсостава крепости в описанном выше составе, но делегаты от частей уже не приглашались. Соловьянов сообщал собранию все оперативные сведения за истекшие сутки, Петриченко информировал о политическом положении и о настроении гарнизона. Затем сухопутные военспецы обсуждали вопросы оперативного характера, сводившиеся, главным образом, к организации стрельб, о связи артиллерийского огня с действиями пехоты, способы отражения атак и другие вопросы специального военного характера, в общем сводившиеся к обороне.
На одном из таких собраний комсостава Петриченко заявил, что команды, особенно судовые, оказывают на Ревком давление в смысле побуждения его к предпринятию наступления или же другим активным мероприятиям. На это Соловьянов сообщил ему, что с теми силами, которыми располагает крепость, активных действий предпринимать нельзя и потому необходимо внушить командам, что они должны терпеливо выжидать и переносить лишения осады. Петриченко обещал провести в командах агитацию в соответствующем духе.
Общая картина управления крепостью в дни мятежа представляется в следующем виде: высшая власть была сосредоточена в Ревкоме, всецело владевшем политической частью; оперативная же часть сосредоточилась в штабе обороны в составе: начальника обороны Соловьянова и начальника его штаба Арканникова. Из этого штаба исходили все распоряжения о действиях пехотных частей и об открытии и прекращении огня. Управление огнем и корректирование стрельбы производились в Управлении артиллерии начальником артиллерии Козловским и его помощником Бурксером. Они же управляли и огнем судовой артиллерии. Начальником инженерной обороны крепости был назначен инж. Н. А. Никитин. В тех случаях, когда вопросы оперативные зависели от вопросов политических или имели с ними связь, начальник обороны совещался с председателем Ревкома или его заместителем, причем председатель Ревкома обыкновенно подчинялся решению начальника обороны и не возражал против его оперативных мероприятий (показание П. А. Зеленого). Соловьянов и Арканников вообще действовали самостоятельно, так что однажды у них даже вышло столкновение с б[ывшим] ген[ералом] Козловским, которого они приказом по обороне устранили от управления огнем. Сделали они это по донесениям начальников дивизионов, которые находили, что Козловский слишком вяло и нерешительно действует. На следующий день, однако, приказ этот был отменен по настоянию Петриченко. При начальниках силовых и пехотных команд состояли рев. тройки, на обязанности которых был контроль над действиями комсостава, работа по поддержанию боевого духа в командах.
Если движение вначале возникло стихийным путем и представляло собой неорганизованное восстание матросской и рабочей массы, то с организацией Ревкома и главным образом благодаря сосредоточению оперативной работы в штабе крепости восстание приняло планомерный характер и руководилось опытной рукой старого генералитета. Следствием, однако, не установлено, чтобы возникновению мятежа предшествовала работа какой-либо контр-революционной организации среди комсостава крепости или работа шпионов Антанты. Весь ход движения говорит против такой возможности. Если бы мятеж был делом какой-либо тайной организации, существовавшей до его возникновения, то эта организация приурочила бы его во всяком случае не к тому времени, когда запасов топлива и продовольствия оставалось всего едва ли на 2 недели, а до вскрытия льда оставался слишком большой срок. Но единодушие высшего комсостава крепости указывает на то, что они прекрасно знали и понимали друг друга, благодаря чему в ходе восстания быстро наладился их боевой аппарат. Политическую позицию штаба крепости установить не удалось, так как он тщательно скрывал это, а также потому, что все представители штаба бежали в Финляндию. Однако некоторый свет на тайные настроения и надежды комсостава проливает изданный 4/III по линкору "Севастополь" приказ командира б[ывшего] лейтенанта Карпинского, подписанный также председателем судового комитета. Этот приказ, хотя и упоминает о власти революционного комитета, составлен, однако, в духе обычных белогвардейских прокламаций. В нем говорится о свободах февральской революции, о борьбе за "многострадальную, измученную и истерзанную Россию", о "долге перед родиной и русским народом" и пр.
Комсостав отчасти верил сообщениям Ревкома о том, что Петербург поспешит на помощь Кронштадту, но главной опорой военспецов была их надежда в случае неудачного исхода восстания отступить в Финляндию.
Неопределенность партийного состава Ревкома сказывалась на отсутствии у него устойчивой и ясной политики. Вопросы решались им от случая к случаю. Репрессии, проявленные Ревкомом по отношению к коммунистам, оставшимся верными коммунистической революции, явно опровергают якобы мирное настроение восставших. Почти все протоколы заседаний Ревкома указывают на то, что борьба с оставшимися на свободе, а также заключенными коммунистами служила предметом их неусыпного внимания. В последнее время они даже прибегают к угрозам полевым судом вопреки провозглашенной ими отмены смертной казни.