ится надобность, подавая гарнизону постоянно пример строгого благочестия и одушевляя оный к исполнению священного своего долга»[239].
Подписали инструкцию исправляющий должность кронштадтского военного генерал-губернатора инженер-генерал Ден и начальник штаба генерал-майор Политковский.
В конце марта для защиты правого фланга форта «Император Александр I» на расстоянии 925 м к западу со льда установили 158 ударных мин системы Э. Нобеля, а для защиты левого фланга форта «Павел I» – 217 таких же мин. Затем были поставлены мины на северном фарватере.
На южном фарватере в начале мая в четыре линии поставили 200 гальванических мин системы Якоби. Таким образом, образовалась сплошная линия, перекрывающая весь южный фарватер. В линии ударных мин Нобеля оставили проход, загражденный минами Якоби. Мины были поставлены достаточно глубоко, и лайбы проходили через заграждение свободно, но 8 мая одна наткнулась на мину и затонула.
Наконец 15 мая 1855 г. вечером появилась неприятельская эскадра в составе 13 винтовых кораблей, одного парохода и семи канонерских лодок. Она вновь бросила якорь недалеко от Красной Горки. Командовал эскадрой вице-адмирал Р. Дондас, имевший репутацию толкового командира. Адмиральский корабль и пароход стояли до вечера в виду Кронштадта. На другой день неприятель захватил несколько лайб, но больше ничего не предпринимал. 18 мая к английской эскадре присоединилась французская под командованием адмирала Пено. Теперь флот союзников насчитывал 70 вымпелов.
В эти дни (точнее, ночи, так как неприятель находился совсем рядом) в 4 км западнее фортов «Александр I» и «Павел I» поставили минное заграждение из 12 гальванических мин. Кабель вывели к береговой батарее № 2. В боевую готовность гальванические мины приводились дежурными офицерами, которым предписывалось: «При движении на Большом рейде неприятельских кораблей […] иметь батареи в готовности и проводники соединенными»[240].
19 мая в Кронштадт приехал Николай I, он «входил на телеграф и смотрел на неприятельский флот». Затем, находясь на косе, приказал называть батарею № 1 батареей генерала Граббе, № 2 – адмирала Литке, люнет № 1 – люнетом генерала Швебса, № 2 – генерала Политковского, редут, не имевший до этого ни номера, ни названия, – редутом генерала Дена.
20 и 21 мая два неприятельских парохода делали промеры на северном фарватере в шести верстах от заграждений. Наши канонерки вышли им навстречу, пароходы сразу же отступили. А на следующий день, 23 мая, император посетил форты «Александр I» и «Константин».
28 мая четыре неприятельских парохода подошли к северному фарватеру, но вновь наши канонерки их отогнали. Французские газеты писали о том, что два парохода, «Merlin» и «Firefly», пострадали от мин. Однако на вопрос императора, справедливо ли это, генерал Ден ответил, что, судя по положению мин, пароходы не могли их коснуться. Кроме того, наблюдатели ничего не видели, а потому Ден не придавал значения сообщениям газет. Неприятель вылавливал мины и не подходил близко ни к одному укреплению. Это заставляет предполагать, что союзники опасались мин. Правда, их заряд был настолько мал, что вполне можно было не заметить взрыва. Были взрывы мин или нет, сейчас уже не установить. По крайней мере очевидно, что не присутствие мин заставило соединенную эскадру отказаться от намерения атаковать Кронштадт, разумеется, если таковое намерение вообще имело место.
Подрыв английских кораблей на русских минах
От мин пострадали, видимо, больше свои, кронштадтские нижние чины. 28 апреля к форту «Александр I» прибило «пиротехническую мину». Дежурный по форту офицер в это время находился не на дворе форта при нижних чинах, собравшихся к ужину, а «был в кухне для наблюдения за раздачей пищи из котлов».
Этот эпизод лучше всего передает письмо, полученное комендантом форта «Кроншлот» из Управления кронштадтского военного генерал-губернатора: «В дополнение к приказу от сего числа за № 12 (от 1 мая 1855 г. – Л. А.) нужным считаю предупредить Ваше Высокоблагородие о принятии всевозможных мер осторожности для избежания последствий случившегося на форте Александр I произшествия от взрыва пиротехнической мины, которая принесена была водою к форту, поднята с камня одним рядовым из гарнизона и внесена по незнанию о свойстве ее действия в форт, где произошел взрыв оной, и несколько человек нижних чинов получили более или менее значительные обжоги.
Мера означенной осторожности должна состоять в том, чтобы в случае ежели подобная мина (имеющая вид конического ведра) будет нечаянным образом прибита к форту или батарее, то отнюдь не дозволять нижним чинам трогать оную, а доложить Вам, и коль скоро при оной будет находиться ударный аппарат, то считать ея подверженною взрыву при малейшем к аппарату прикосновении. В сем последнем случае или произвести взрыв мины ударом по аппарату с достаточного расстояния, чтобы оный не причинил вреда людям, вблизи находящимся, или, оставя оную под надзором, немедленно дать знать об этом в Управление Генерал-Губернатора.
Ваше Высокоблагородие, не оставите принять это к точному и непременному исполнению»[241].
Упомянутый приказ № 12 от 1 мая 1855 г., подписанный начальником штаба крепости генерал-майором Политковским, предписывал: «Господам Комендантам строжайше наблюдать, чтобы дежурный Офицер исполнял в совершенной точности свою обязанность, и не отвлекаем был от оной никакими посторонними поручениями, как то: присутствием при раздаче пищи, вина и т. п., что относится к прямому наблюдению ротных Командиров и других Начальников, а неослабно наблюдать за сохранением на форте и батарее предписанного порядка, и не дозволением нижним чинам произвольно, без предварительного осмотра, вносить во внутренность форта или батареи каких-либо вещей, взятых из воды или привозимых с собою при возвращении из крепости»[242].
Тем временем весь неприятельский флот ушел в море и вернулся лишь 8 июня, расположившись по обе стороны от Толбухина маяка[243].
Так как неприятель часть мин на северном фарватере выловил, то 9 июня там установили еще 246 мин, а 13 июня показалось, что союзники предполагают высадить десант на северный берег. Для защиты Сестрорецка к нему двинулась бригада пехоты. На следующий день один пароходофрегат и две канонерские лодки подошли к Сестрорецку на расстояние пушечного выстрела. Открыв огонь из всех орудий, неприятель обстреливал весь берег ядрами и гранатами в течение часа. Но, к счастью, был ранен лишь один человек да повреждено несколько дубов в заповедном парке[244].
20 июня неприятельские канонерки открыли огонь по лайбам, стоявшим под Ораниенбаумским берегом, затем эти же канонерки сделали два выстрела по форту «Павел I» и один – по «Александру I», но дистанция была слишком большой.
24 июня в 5 часов вечера английская канонерская лодка с баркасом на буксире подошла к редуту Ден на 3,5 км и дала три выстрела. Одно ядро упало близ люнета «Политковский», другое – у кладбища. В ответ было сделано пять выстрелов, и лодка отошла к флоту.
На следующий день три канонерки и пароход союзников подошли к фортам «Павел I» и «Александр I» на дистанцию около 4 верст, с которых только что установленные 60-фунтовые пушки сделали по два выстрела. Стреляла и батарея Литке.
Несмотря на присутствие неприятеля, работы на батареях продолжались. 5 августа закончилось вооружение новой батареи на «Кроншлоте», которую государь повелел именовать Николаевской.
Эскадра союзников находилась в виду крепости до начала июля. В первых числах августа генерал Ден подал записку генерал-адмиралу, в которой писал: «…полагаясь на защиту канонерских лодок, считаю излишним возобновление батарей на Северном фарватере, но во избежание таких потерь, как в Свеаборге[245], полагаю […] для усиления Александра и левого фланга косы на месте Константиновской батареи построить новую на 16 орудий». Всего предполагалось установить дополнительно 112 орудий, и эти работы начались, но в августе соединенная эскадра покинула Финский залив, обстреляв по пути кроме Свеаборга еще несколько населенных пунктов на побережье Финляндии.
2 ноября было снято осадное положение, крепость оставлена на военном. В марте 1856 г. крепость начали переводить на мирное положение. 21 мая приказом военного министра расформирован штаб военного генерал-губернатора, но еще долго в Кронштадте можно было слышать солдатскую артиллерийскую песню про адмирала Непира:
Он, поднявши кверху нос,
Поклялся пред светом,
Что наемный их матрос
Разобьет нас летом.
Берегись, хвастун Непир!
Вздор язык твой мелет;
Ведь за это бомбардир
Прямо в глаз прицелит.
Основной удар союзники нанесли по Севастополю. Здесь русские построили по тому же принципу, что и «Александр», двухэтажные казематированные форты «Михайловский» и «Константин». Последний весьма успешно действовал против французского флота: корабль «Albion» едва успел сделать два выстрела, как 4–5 бомб, выпущенные с форта, разорвались в его борту. В результате вспыхнул пожар, и корабль был отбуксирован на безопасное расстояние. На «Retribusion» и «London» удачными выстрелами сбили грот-мачты. И эти корабли также вышли из боя.