Настигать исполинских китов
И приметить в ночи многозвездной
Охранительный свет маяков?
И позднее в Кронштадте жили и работали поэты и писатели, но о них чуть дальше.
В январе 1894 г. император заболел «скучной инфлюэнцией», переросшей в пневмонию. Несколько дней положение было серьезным, но на этот раз все обошлось. Однако проблемы оставались, и к осени императору все чаще становилось плохо.
Однажды из-за резкой опоясывающей боли ему пришлось покинуть учения в Красном Селе. Врачи, констатировав хроническое заболевание почек, прямо сказали царице, что опасаются за ближайшее будущее.
В половине 11-го часа 20 октября 1894 г. Александр III пожелал причаститься. Вся семья встала на колени, и умирающий неожиданно уверенным голосом стал читать молитву «Верую, Господи, и исповедую». Священник читал отходную молитву. Около трех часов доктор Лейден потрогал руку императора и сказал, что пульса нет. Самодержец скончался.
На престол вступил сын умершего, Николай II, и уже 20 октября ему начали присягать на верность члены династии и чины свиты.
Не было другого императора в России, кроме Петра Великого, разумеется, которому было бы поставлено столько памятников. Однако сохранился лишь один, переехавший со Знаменской (ныне пл. Восстания) площади во двор Мраморного дворца. При том что в Париже один из мостов через Сену носит имя Царя-Миротворца.
Крепость Кронштадт при Александрах II и III
Правление императора Александра II не особо сказалось на деятельности и формировании крепости Кронштадт – серьезные изменения начнутся в 1895 г., при Николае II. Поэтому в данной главе будет рассмотрена кронштадтская крепость в период от Крымской войны до 1894 г.
Как уже упоминалось, после наводнения 1824 г. крепость пришлось создавать заново. Помимо новых материалов – кирпич и гранит – появились и новые фортификационные формы – казематированные батареи. Такие батареи по типу фортов «Александр I» и «Павел I» решили построить на форту «Кроншлот».
Великий князь Константин Николаевич в 1848 г. «составил» проект, согласно которому здесь следовало построить три батареи: батарею «В» на западном фасе, «С» на северном полубастионе и «D» на месте бывшей башни. Однако Николай I, рассмотрев проект, повелел строить только одну батарею «В», получившую название Николаевской. Разработку детального проекта и строительство Николай I поручил военному инженеру И.А. Заржецкому. Интересно отметить, что перед началом строительства Заржецкий провел тщательное исследование грунта, на котором предстояло возвести батарею. Оказалось, «твердый и сухой грунт в Кронштадтском материке идет наклонно от Севера к Югу, понижаясь постепенно от центра города к фарватеру. Над материком, который составляет плотная сухая глина зеленого цвета, около сажени глина с песком, а затем мягкая, непригодная для основания даже незначительных построек. Эта глина с песком на фарватере и в гавани начинается на глубине около 14 футов ниже горизонта воды, сверху прикрыта илом или песком»[331].
Николаевская батарея форта «Кроншлот»
Работы по созданию основания начали 1 августа 1850 г. Причем батарею строили с отступлением от старого западного фаса, ряжевые основания которого защищали место постройки от штормов и ледохода. Остатки этих ряжей можно увидеть и сегодня. Из-за Крымской войны батарея строилась с большим перерывом и закончена была в 1863 г. На стене с тыльной стороны батареи установили две памятные доски, которые сохранились до наших дней. На одной из них значится:
«С 1850 по 1856 год постройка произведена Морским Министерством под управлением генерал-адмирала
ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЫСОЧЕСТВА КОНСТАНТИНА НИКОЛАЕВИЧА
и Адмирала князя Меншикова строителем был инженер полковник Заржецкий производителями работ были инженер подполковник Вильсон инженер капитан Домонтович Тилло инженер штабс-капитан Шведе инженер поручик Кузьмин инженер подпоручики Безе, Мазуров, Брюн де Сент Гиполит»
Форт «Константин»
Окончание Крымской войны позволило, наконец, обратиться и к одной из важнейших батарей Большого рейда – Константиновской, которая после возведения дополнительных укреплений стала называться фортом «Константин».
30 января 1857 г. строитель крепости генерал И.Г. Дзичканец получил телеграмму из управления генерал-инспектора по инженерной части, в которой предлагалось приступить к забивке пробных свай под новую каменную батарею. То есть батареи решили перестроить на основе прежних очертаний, но в каменном исполнении. Правда, отдельные элементы прорабатывались весьма тщательно, и одним из них была эскарповая стена, возводимая из гранитных блоков.
Один из чертежей стены требовалось доставить из Кронштадта в штаб генерал-инспектора в Петербург. Сделать это поручили писарю Управления санкт-петербургского инженерного округа со значительной фамилией – Счастливцев. О том, с какими трудностями приходилось сталкиваться на этом пути, уже рассказывалось. Вот и в этот день парусно-паровой пакетбот, вышедший из Кронштадта в полдень 14 ноября 1857 г., застрял в шуге. Пришлось сменить курс и идти в Ораниенбаум, откуда Счастливцев на почтовом дилижансе прибыл в Петергоф и уже отсюда добирался до Петербурга. Вся дорога заняла у него более полутора суток.
Самой интересной особенностью строительства являлось наличие передвижного крана грузоподъемностью в 1000 пудов для выгрузки и монтажа массивных гранитных блоков, доставляемых на судах крепости из Пютер-лакской каменоломни. Доставка блоков к месту установки осуществлялась по железнодорожным путям, расположенным на специально устроенном помосте и имевшим 14 поворотных кругов, что значительно упрощало выгрузку и перемещение габаритных и тяжелых грузов для строительства. Все работы по созданию батареи нового типа курировал лично строитель крепости Дзичканец, часто приезжавший на батарею.
Чтобы защитить форт от штормов и ледохода, потребовалось возведение так называемой эскарпной стены. Но для начала перед предполагаемым местом ее установки забили шпунтовую линию, которая прикрывалась со стороны моря тремя рядами оградительных ряжей, стоящих уступами с понижением в сторону моря. Этот ряжевый волнолом успешно выдержал мощные подвижки льда зимы 1860 г. Сама же кладка эскарповой стены началась еще летом 1859 г. Лицевые швы гранитных блоков расчеканивали свинцовой полосой для препятствия проникновения влаги в раствор, что оберегало кладку зимой от повреждений, когда вода, превращаясь в лед, могла разрушить известково-песчаный раствор, создавая внутри кладки избыточные напряжения. Кроме того, гранитные блоки между собой скреплялись железными пиронами[332]. Поверху, под облицовкой, блоки скреплялись железными скобами с изоляцией свинцом, а кроме того, верхний блок крепился к основной кладке стальными шпильками.
К концу лета 1860 г. эскарпная стена была завершена, надежно защищая форт от капризов нашей погоды. И сегодня на «Константине» можно полюбоваться этой удивительной работой русских мастеровых.
Начало 1860-х гг. ознаменовалось введением нарезной артиллерии. При стрельбе из гладкоствольных орудий круглое ядро имело весьма нестабильную траекторию полета, поэтому точность стрельбы была далека от желаемой. Нарезы (каналы) в стволе орудий сообщали продолговатому снаряду вращательное движение, что делало его полет стабильным и значительно повышало точность и дальность стрельбы. Как уже было отмечено, на Кронштадтском Пароходном заводе в 1861 г. была произведена переделка гладкоствольных орудий в нарезные. Это был лишь опыт, но такая работа продолжилась, и в 1863 г. была принята четырехлетняя программа усиления крепости: перестройка девяти временных морских батарей в постоянные и строительство двух новых с нарезными и гладкоствольными орудиями, способными пробивать броню 150 мм кораблей.
Одним из факторов, требовавших ускорения этих работ, были, как уже упоминалось, польские события, заставившие усиливать оборону Кронштадта. Ответственность за это император возложил на главного командира порта вице-адмирала Ф.М. Новосильского. 23 апреля 1863 г. он с членами комитета Н.А. Крыжановским, А.А. Баранцовым и Э.И. Тотлебеном обследовали оборонительные сооружения Кронштадта и по итогам этой проверки направили царю обширный доклад о первоочередных необходимых мерах.
Император утвердил их 1 мая и повелеть изволил:
«1. Приступить немедленно к потоплению на Северном фарватере четырех кораблей, избранных для возведения на них батарей, а также прочих судов, назначенных для заграждения проходов по Северному фарватеру.
Приступить к устройству тех препятствий, которые предполагается провести между двумя заграждениями на главном фарватере и передовыми фортами.
Переместить запасы пороха во внутренний Николаевский док.
Линию обороны разделить на четыре отделения (то есть участка)».
Кроме того, поставить между батареей «Князь Меньшиков» и «Кроншлотом» три стопушечных корабля для встречи неприятеля огнем, если бы он решился прорваться Малым рейдом, с тем чтобы корабли эти были затоплены, в случае надобности, впуском воды через краны (клапан или кингстон).
Образовать у Военного угла вторичную преграду из больших судов, если бы передовая оказалась недостаточной.
Разместить мелкие суда, соответственно углублению, на внутреннюю сторону заграждения, идущего к Лисьему Носу[333].
Оборонительный артиллерии пояс Кронштадтской крепости состоял в 1863 г. из 601 орудия. Это было несколько меньше, чем в 1856-м, но плотность огня возросла благодаря увеличению дальности стрельбы пушек и мортир, перекрывающих перекрестным огнем акваторию Финского залива.
Бруствер Шведе на форту «Константин»
Развитие артиллерии вызвало ответную реакцию в виде броненосных кораблей, броневых береговых брустверов, а затем и башенных установок. Началось нескончаемое соперничество брони и снаряда нарезного орудия. И Константинов-ской батарее пришлось стать испытательным полигоном для одной из ветвей развития закрытий береговых орудий – броневых брустверов. Но для начала следовало увеличить площадь, занимаемую Константиновской батареей, представлявшую собой два искусственных острова. Подготовительные работы начались осенью 1863 г., и уже 1 февраля 1864-го новая батарея имела своим основание один ряжевый остров.
Самое деятельное участие в создании брустверов принимал Э.И. Тотлебен, который 12 марта 1863 г. послал строителю крепости К.Я. Звереву телеграмму с требованием ускорить работы. Броневые брустверы предполагалось использовать исключительно для нарезных орудий. Но на Обуховском сталелитейном заводе производство таких орудий заложили только в 1863 г. Поэтому пришлось обратиться за помощью к известной германской фирме Фридриха Круппа в Эссене, где уже существовало обширное предприятие, способное выпускать серийно всю номенклатуру нарезных орудий.
Проект первого броневого бруствера разработали в ГИУ под началом инженера-подполковника А.Е. Шведе в сентябре 1863 г. Детальные исполнительные чертежи бруствера выслали в Кронштадт, чтобы строители могли приступить к кладке фундаментов. А Шведе в том же сентябре убыл в Пютерлакскую каменоломню для калибровки гранитных камней под амбразуры.
Броневые плиты заказали в Англии, на заводе «Джон Браун» в Шеффилде. Причем непосредственным заказчиком был лично Э.И. Тотлебен. Все плиты, за исключением нескольких штук, поступили на строительство до закрытия навигации. Посредником между ГИУ и изготовителем выступала петербургская фирма «Фрум». Недостающие плиты пришли в апреле 1864 г.
Любопытно, что плиты заказывали у «заклятого друга», тем более с учетом натянутых отношений в 1863 г. Но, как говорится, политика политикой, а бизнес бизнесом, и пропускать столь выгодный заказ фирма не пожелала, даже несмотря на рекомендации английского правительства. К марту 1864 г. основные работы были завершены с заделкой несущих металлоконструкций в гранитную кладку. Площадка под орудия была изготовлена из блоков пудожского камня. Толщина броневых плит, не примыкающих к гранитной кладке, составила 10 дюймов, примыкающих – 7,5 дюйма.
А отношения с Англией ухудшились еще в большей степени из-за поддержки Россией северных штатов Америки. Английский кабинет, имеющий, как известно, только постоянные интересы, поддерживал конфедерацию южных штатов. Ожидалось, что война с Англией может начаться летом 1864 г. Первый и пока единственный готовый броневой бруствер срочно завершали монтажом броневых плит и установкой пяти 8-дюймовых орудий образца 1863 г. Вскоре на батарее возвели еще три бруствера, которые позднее разобрали. Бруствер Шведе, к счастью, сохранился, и сейчас это одно из главных «украшений» форта «Константин». На одной из его плит можно увидеть клеймо английской фирмы «John Brown».
Работы продолжались и в суровое зимнее время. Интересен распорядок дня рабочих, датированный 19 февраля 1865 г.: «Погода с утра пасмурная с южным ветром. Мороз 3½ градуса в 7 часов утра. Горизонт воды в море выше ординара на 1 дюйм. Люди вышли на работу в 7 часов утра. На обед пойдут в 11 часов. После обеда выйдут в полдень. Сойдут с работы в 5 часов»[334].
В 1870 г. у одного из брустверов заложили дополнительную казарму с большим количеством помещений, нежели в казарме на правом фланге батареи. В 1871 г. она была готова, но посетивший батарею Э.И. Тотлебен 30 июля того же года остался недоволен ее внешним обликом, поясняя строителям, что в казарме все же будут жить люди. А внешний облик построек, где артиллеристы проводят по нескольку лет, оказывает соответствующее влияние на боевой дух гарнизона. В соответствии с требованиями Тотлебена фасад казармы изменили, дополнив верхним кордоном и гранитным аттиком с царским вензелем. По карнизу установили гранитные тумбы с железной решеткой, а в стены у центрального входа казармы вмонтировали памятные бронзовые доски. Таким образом, казарма стала лицом всей батареи. Здесь же устроили плац и установили мачту для подъема крепостного флага.
Большое значение для развития обороны Кронштадта имели работы известного фортификатора А.З. Теляковского (1806–1891), возглавлявшего Технический комитет ГИУ с 1863 по 1865 г. Теляковский справедливо считал, что человек, а не мертвая мощь укреплений, решает исход боя, укрепления лишь содействуют его успеху; фортификация развивается совместно со стратегией и тактикой. Фортификация должна способствовать активности и устойчивости обороны, при этом огромное значение приобретают надежные укрытия для личного состава.
Для дальнейшего совершенствования обороны 23 января 1868 г. царь утвердил порядок первого переходного вооружения Кронштадта, суть которого сводилась к следующему:
«Принятие во флот броненосных судов совершенно изменило условия, которым должно удовлетворять хорошее вооружение приморских крепостей. Прежде существовавшие гладкоствольные береговые орудия, удовлетворительно действовавшие против деревянных судов, оказались вовсе недействительными против судов, обшитых железом. Обстоятельства эти сделали совершенно необходимым полное перевооружение наших приморских крепостей нарезными орудиями новой системы и больших калибров, способных успешно действовать против броненосных судов. При таком перевооружении наших приморских крепостей на первом плане должен стоять важнейший из береговых пунктов – Кронштадт.
Для приведения Кронштадтской крепости в состояние, удовлетворяющее современным требованиям обороны и соответствующее ее значению, признано необходимым придать к наличному ее вооружению до 400 нарезных береговых пушек большого калибра, и до 100 нарезных орудий среднего калибра для сухопутной обороны, и до 100 нарезных мортир дальнего бросания»[335].
Для этого переходного вооружения назначено 995 орудий, в том числе 143 нарезных орудия и 41 нарезная мортира. Первые 39 9-дюймовых орудий поступили в крепость уже в 1868 г., их установили на фортах «Император Павел I» и «Император Александр I» и на некоторых номерных батареях.
Весьма оригинальная артиллерийская установка была построена на «Константине» по проекту известного военного инженера, генерала Г.Е. Паукера[336]. Он предложил проект батареи на два 11-дюймовых орудия, скрывающихся за бруствером на специальных платформах. Так называемые «скрывающиеся» артиллерийские установки в тот период широко использовались в береговой и корабельной артиллерии[337]. Сама по себе идея не была нова, но Паукер предложил «скрывающуюся» батарею для столь мощных орудий впервые в истории артиллерии. Следует отметить, что орудия на платформах опускались для заряжания не в казематы, а только за высокий бруствер. Суть идеи генерала Паукера заключалась в том, что на платформах можно было устанавливать орудия на обычных, штатных лафетах, не тратя деньги на проектирование и постройку специальных, «скрывающихся» лафетов – сложных в производстве и капризных в обслуживании.
«Скрывающаяся» батарея Паукера на форту «Константин»
Проект Паукера утвердили, выделив для его реализации место на форту «Константин», где пришлось разбирать основания двух 11-дюймовых орудий. Выделили и необходимые средства, причем совсем не малые, учитывая постройку специальных казематов и заказ паровых машин со всем сопутствующим оборудованием.
Строительство столь экзотичной батареи началось в 1871 г., но продвигалось не слишком скоро из-за постоянно вносимых изменений в проект. К лету 1872 г. были готовы вчерне казематы для скрывающихся платформ, которые заказали на заводе Берда. Орудия заказывать не пришлось, поскольку взяли две 11-дюймовые установки с прежней двухорудийной батареи, на месте которой ныне возводили батарею Паукера.
Неспешно продолжались монтаж подъемных платформ для орудий, устройство помещений для паровой машины, котлов и отделка фасадов. Но в 1873 г. работы на батарее остановились совсем из-за проблем с финансированием. Все средства, выделяемые на строительство новых сооружений в крепости, пошли на продолжение весьма дорогостоящих работ на башенной батарее форта «Милютин».
К 1875 г. орудия наконец установили на платформах, но первый же опыт с подъемом и опусканием платформ за высокий бруствер с приводом от локомобиля показал полную непригодность существующей системы противовесов. Платформы перекашивало и заклинивало. Пришлось полностью переделывать систему шестеренчатых приводов и противовесов. По этой причине батарею Паукера ввели в строй только в 1879 г., но и в дальнейшем разного рода переделки продолжались.
Здание батареи, особенно отделкой фасада, мало напоминало военное сооружение. Скорее оно было похоже на постройку гражданской архитектуры. Входные двери имели две створки и световое окно сверху в мелком переплете. Двери хоть и были стальными, но украшались филенкой и внешне скорее походили на парадные подъезды петербургских домов. Сверху карниз здания украшал гранитный кордон с тумбами и решеткой чугунного, сложного по рисунку литья. Центральную часть здания обозначал фронтон, в центре которого установили литого чугунного двуглавого орла. Несколько портили картину дымовые трубы паровой машины, выведенные прямо через валганг за фронтоном. Такова была эпоха, и казенные сугубо военные постройки украшались вполне сравнимо с доходными домами столицы. Батарея Паукера не сохранилась до наших дней, сейчас на этом месте лишь прикрытый от атмосферных осадков каземат.
Артиллеристы Кронштадтской крепости
В 1877 г. на открытой 11-дюймовой батарее левого фланга форта установили экспериментальную 14-дюймовую артиллерийскую установку, для чего пришлось демонтировать 11-дюймовое орудие и переделывать каменное основание. Это было самое крупное орудие Кронштадтской крепости.
Единственной крупной постройкой форта в 1884–1885 гг. являлась батарея для двух 8,5-дюймовых орудий[338] так называемого «кинжального» действия. По сути, эти два орудия могли сделать только по одному выстрелу почти под прямым углом к оси фарватера, но, по замыслу авторов, способных этими двумя выстрелами, как ударами кинжала, уничтожить корабль противника. Ценность такой батареи представляется весьма сомнительной, однако форт «Константин» тогда являлся не только оборонительным сооружением, но и испытательным полигоном. Батарея прослужила, впрочем, недолго, но сама идея подобной батареи продолжала жить. Впоследствии такого же типа батарею для более крупных орудий построят здесь же, на левом фланге форта, но уже в бетоне.
Следует упомянуть о том, что в 1890 г. форт почти перестал быть островом. Зимой этого года началось создание дамбы, соединившей форт с берегом. Общая длина дамбы составила почти 750 м, максимальная высота – около 3 м над ординарной водой, ширина – почти 7 м. Уложенная ветка узкоколейной железной дороги значительно упрощала жизнь гарнизону форта, но основное ее назначение заключалось в бесперебойной доставке боезапаса на форт. Правда, и забот она приносила немало, особенно после весенней подвижки льда. Дамбу постоянно приходилось ремонтировать, а к началу 1980-х гг. от нее остались лишь фрагменты. Затем она полностью исчезла под водой. Ныне она находится под грунтом защитных сооружений, окончательно превративших форт в часть острова Котлин.
Морские Северные номерные форты
Одним из слабых мест в обороне Кронштадта являлся Северный фарватер, где построенные в 1807–1812 гг. временные батареи пришли в совершенную ветхость. Фактически от батарей остались одни ряжевые основания, все остальное было смыто волнами и разрушено ледоходами. По новому проекту строились пять батарей такого же типа, как и прежние, но перекрывающие все водное пространство от Котлина до Северного берега. Батареи получили номера 5, 6, 7, 8, 9 (сегодняшние форты № 1, 2, 3, 5, 7). Номера 1, 2, 3, 4 получили батареи Южного фарватера. Батареи строили по испытанной технологии. На сплошном ряжевом основании стелился помост из бревен с обшивкой доской. Из грунта и бревен возводился бруствер, в горже батарей строились деревянные дома для личного состава и кухонь-столовых. Батареи № 5–7 возводили на старых отремонтированных основаниях, батареи № 8, 9 – на новых. Строительство велось «с большим поспешанием», и к лету 1856 г. батареи были окончены и вооружены. Работами руководил прибывший накануне из Севастополя Э.И. Тотлебен.
Первый Северный форт. 2017 г.
Временные батареи не смогли бы долго противостоять стихии. Поэтому в 1863 г. по приказу Э.И. Тотлебена инженер-полковник К.Я. Зверев начал перестраивать батареи Северного фарватера в постоянные, в камне. Батареи строились по типовому проекту, несколько отличаясь размерами и количеством артиллерии. Старые батареи разбирались, ряжевые основания увеличивались по площади и укреплялись шпунтовыми сваями. По всему периметру остров батареи одевали в каменную стенку со скосом в сторону моря. Кладка камней «насухо» быстро приходила в негодность, и в последующем камни клались только на растворе. На каждом острове возводилось по три-четыре каземата из кирпича с обваловкой землей. Фронтальная стенка, куда выходили амбразуры, одевалась гранитными блоками. Каждый такой каземат имел два помещения для орудий, между которыми располагался пороховой погреб. В подвальном этаже располагались запасные пороховые погреба. Казематы опирались через фундаменты и свайное основание не на остров, а на дно залива. В 1865 г. приступили к постройке двух новых батарей. Их расположили между батареями № 7 и 8 и между № 8 и 9. В плане эти батареи были «подковообразного начертания», как и все остальные, но в горже имели своеобразный выступ в виде каре, где построили казематированные казармы для личного состава. К казарме примыкали еще два крыла казематированных построек для орудий, способных фланкировать основное сооружение при прорыве кораблей противника между соседними батареями. Ведь, как уже упоминалось, орудия, установленные в казематах, имели незначительный угол горизонтального обстрела, ограниченный размерами амбразуры. Но эти два форта имеют ни с чем не сравнимый облик: богато украшенные фасады в лучших традициях питерского классицизма; гранитные цоколи и карнизы, украшенные резными фронтонами с цельными гранитными шарами; лопатки, пилястры и рустовка фасадов дополняют, вернее дополняли, картину.
К 1868 г. основные работы по батареям были завершены. Но через девять лет работы пришлось продолжить в связи с появлением новых, более мощных орудий образца 1877 г. На земляных валах между казематами устраивали каменные основания под новые орудия. Из казематов убрали старые орудия, амбразуры заложили кирпичом с гранитной облицовкой, фронтальные стены казематов полностью закрыли земляными эскарпами. В основном новые форты вооружались самыми мощными на тот период береговыми 11-дюймовыми орудиями (10–12 орудий на каждом форту).
Еще в 1867 г. сменились номера фортов, которые теперь стали делиться на две группы – Южного и Северного фарватера. На Северном фарватере батареи стали выглядеть следующим образом:
батарея № 5 – № 1;
батарея № 6 – № 2;
батарея № 7 – № 3;
батарея № 10 – № 4 «Зверев»;
батарея № 8 – № 5;
батарея № 9 – № 7;
батарея № 11 – № 6.
В 1880–1881 гг. эти искусственные острова расширили для более действенной защиты 11-дюймовых орудий. Практически в таком виде северные батареи дожили до наших времен. Серьезной перестройке подверглась в 1899 г. только морская северная батарея № 1, к которой ведет узкая дамба. Здесь к 1901 г. уже в бетоне построили батарею новой конструкции на двенадцать 9-дюймовых мортир. Старые кирпичные казармы были усилены бетонным покрытием. На правом фланге перестроили казематы под дизель-электростанцию и прожекторную установку, а также для дальномерного павильона. В 1896 г. из состава оборонительных сооружений исключили северные батареи № 3, 5 и 7.
Южные номерные форты: № 7, № 2 («Дзичканец»), № 3 («Милютин»)
Еще в 1808 г. южнее форта «Рисбанк» («Император Павел I») построили небольшую батарею по обычной для тех лет технологии. На сплошном ряжевом основании с бревенчатым помостом возвели из бруса и бревен бруствер для 14 орудий. Батарея должна была обстреливать водное пространство между южным берегом залива и фортом «Рисбанк». В какой-то степени эту батарею можно считать предшественницей форта «Милютин» К 1856 г. дальше к побережью были построены еще две батареи, которые стали называться «Южная батарея № 1» и «Южная батарея № 2». Все они предназначались для защиты водного пространства между фортом «Император Павел I» и южным берегом Финского залива, где могли прорваться мелкосидящие корабли атакующего противника. Батарею за «Рисбанком» стали называть «Южной батареей № 3».
План форта «Милютин». Реконструкция В.Ф. Ткаченко
После знаменитого боя американских броненосных кораблей «Монитор» и «Мерримак» в Гражданской войне Севера и Юга, произошедшего в марте 1862 г., ведущие морские державы стали вооружать боевые корабли броневыми башенными установками системы Д. Эриксона и К. Кольза. В 1863 г. башни системы К. Кольза решили установить и на одном из фортов Кронштадтской крепости. Башни имели массу преимуществ по сравнению с открытыми установками и установками за броневым брустверами: это круговой обстрел, то есть неограниченный сектор ведения огня по горизонту; надежное укрытие орудий и личного состава за броней башен. Повредить, а тем более уничтожить орудие в башне при том уровне артиллерии было весьма сложно. Первую такую береговую башню установили в системе обороны Антверпена. Проект башенной батареи для обороны Кронштадта разработал Э.И. Тотлебен в 1865 г. Он же определил ее расположение на месте временной «Южной батареи № 3», несколько выдвинув ее вперед, на запад. Как уже упоминалось, в 1860-х гг. началось внедрение нарезной артиллерии на кораблях и в береговой обороне, поэтому 1-ю и 2-ю батареи также стали перестраивать в постоянные, каменные. Для «Южной батареи № 2» это было особенно важно, так как на нее ложилась задача охраны строительства башенной батареи № 3.
Э.И. Тотлебен
Немало трудностей вызвало проектирование башен и их вспомогательных механизмов, что неудивительно – новое всегда достигается с трудом. После многократных переделок проекта в 1868 г. приступили к работам по сформированию острова будущей башенной батареи. Впервые в крепости применили водолазный аппарат для исследования дна залива на месте постройки. По проекту батарея представляла собой в плане прямоугольный остров с казематированной постройкой в виде вытянутой буквы «П». В передней, ближней к эскарпу части батареи располагались башни и погреба для них. В тыловой части располагались жилые помещения для артиллеристов. По оконечностям батареи, в нескольких сдвинутых в тыл казематах размещались офицеры. Две большие аппарели из гранитных блоков вели на валганг батареи, причем аппарели имели как гладкий спуск, так и лестничный.
Батарея с трех сторон была отсыпана земляным эскарпом, и только горжевая стена оставалась открытой, куда выходили двери и окна жилых казематов. Фасад горжевой стены был богато, для подобных построек, декорирован рустовками, пилястрами, лопатками. Центральный вход в батарею имел гранитный полукруглый аттик и напоминал вход в старинный замок. Остров батареи имел мощную конструкцию. Ряжи установили только под набережную и фронтальную эскарповую стенки. Массив казематов опирался на дно залива посредством сплошного сводного основания, с забутовкой пространства между свай булыжным камнем. Поверх головок свай шла сплошная постель из булыжного камня на растворе. Шесть шпунтовых линий вдоль всего острова не позволяли смещаться грунту. Массив батареи строился из кирпича, но все основные массивы, в том числе и башенные колодцы, строились из гранитных блоков.
На батарее установили шесть башен системы Кольза, в каждой из которых располагалось по одному 11-дюймовому орудию образца 1867 г. Диаметр башни составлял 8,5 м. Толщина брони – 30 см на тиковой подкладке, внутренняя броня имела толщину 7,5 см. Башни вращались посредством паровых машин. Полный вес одной башни составлял 500 т. Основные строительные работы были завершены к 1871 г. Но самое главное – работы по монтажу брони – еще предстояло выполнить. Экономические трудности в стране приостановили работы на башенной батарее. Завод Берда в Санкт-Петербурге, изготовлявший броню, столкнулся с серьезными техническими проблемами, ведь в России броневое производство только налаживалось. Окончательно батарея была закончена лишь в 1879 г.
В 1880 г. ее посетил император Александр II, после чего вышел его указ, переименовавший батарею в форт «Граф Милютин» в честь военного министра, проводившего обширные военные реформы в России. В 1886 г. на форту усилили своды жилых казематов укладкой дополнительного бетона. Между башнями возвели железные кровли для отвода атмосферных вод. На батарее устроили электрическое освещение от аккумуляторов, которые заряжались от паровых машин башенных установок.
К 1868 г. на батарее № 1 все работы по перестройке были завершены, на форт доставили орудия. Этот форт – один из самых маленьких в Кронштадтской крепости – длиной всего 150 м. Он представлял собой короткий фас, к которому с правой стороны под углом 145 градусов примыкал фланг такой же длины. На фасе в 1870 г. установили две нарезные 9-дюймовые пушки и три 8-дюймовые образца 1867 г. Еще две 9-дюймовые пушки установили на фланге. Фас и фланг имели по одной казематированной постройке на шесть казематов каждая, располагавшихся в два яруса. На нижнем ярусе хранили боезапас, в верхних размещалась орудийная прислуга. Остров был одет в гранитный обвод, по периметру окруженный защитным волноломом. Излом острова и горжевого волнолома образовывал гавань с двумя проходами в волноломе. В горже острова возвели гранитную пристань. Позднее во дворе форта построили небольшой домик для коменданта.
Форт Южный № 2 практически полностью повторял конструкцию форта № 1. Отличием было то, что казематированная постройка была одна, но более крупная, чем на форту № 1. Появилась она уже в 1880-х гг., первоначально форт вообще не имел казематов, а только бруствер, за которым в 1870 г. установили восемь 9-дюймовых орудий образца 1867 г. К этому времени форт № 2 получил и второе название, в честь одного из строителей крепости инженера генерал-майора И.Г Дзичканца. В 1885 г. часть гавани засыпали, спрямив линию горжевого обвода. Берег укрепили камнем на растворе. Массив набережной опирался на свайно-ряжевое основание. В 1890-х гг. на фортах появились и некоторые постройки из нового материала – бетона. К началу XX в. на форту № 2 построили дальномерный павильон с броневой крышей и шахту с механическим подъемником для подачи боезапаса из погребов. На левом фланге возвели бетонное укрытие для выкатного прожектора. На форту № 1 забетонировали площадку и укрытие для него в виде бетонного куба с засыпкой землей с трех сторон.
Форт «Риф»
Западная оконечность Котлина, называемая рифом Котлинской косы, всегда привлекала строителей крепости Кронштадт для постройки оборонительных сооружений. Но сначала здесь был устроен полигон для испытаний нового материала в крепостном строительстве – портландцемента. В 1890 г. на рифе косы разобрали временную деревоземляную батарею 11-дюймовых пушек и на ее месте возвели несколько казематированных построек из бетона на портландцементе. Шесть лет здесь вели опытное строительство, испытывая потом стрельбой из орудий различных калибров казематированные постройки. Результаты опытов, проведенных здесь, положили в основу нового бетонно-земляного строительства всех сооружений в крепостях России[339].
Главный командир Кронштадтского порта 22 апреля 1884 г. отправил главе Морского министерства следующий рапорт: «Согласно приказания Вашего превосходительства я осмотрел форт Меншиков и нашел его в довольно печальном состоянии, с растрескавшимися сводами. Как говорят, трещины эти не увеличиваются, несмотря на то что над ними стоят 8-дм и 3-пуд пушки.
Нижний этаж занят весь запасом обмундирования морского ведомства на случай призыва и пополнения войск до комплекта военного времени
Котлинская коса и форт «Риф». Фото Н.М. Иванова. 2014 г.
В верхних этажах с обеих сторон батарей в особых кладовых хранится порох и ружейные патроны военного ведомства, и отдельное помещение для пороха, свозимого с коммерческих судов, приходящих в Кронштадт.
При разоружении форта две батареи 2-го и 3-го этажей, представят, как кажется, вполне достаточное помещение для тюрьмы, караула, конвойных и квартиры смотрителя, так как длина каждой батареи приблизительно доходит до 180 фут, а ширина – достаточна для установки больших орудий. Я сделал распоряжение о составлении соображений по приспособлению батарей этих под тюремное помещение, но боюсь, что на это потребуются очень большие суммы, потому что придется переделывать амбразуры, устраивать отопление, отхожие места и делать переборки, решетки для отделения заключенных от надзирающих за ними и др. приспособления.
Относительно нижнего этажа я сначала думал, что он может оставаться в пользовании сухопутного ведомства, но если бы было возможно получить и этот этаж в наше распоряжение, то мы избавились от могущих возникать пререканий и жалоб, часто возникающих при совместном чем-либо пользовании.
Не знаю, удобно ли будет наполнять стоящее у самого входа в гавань сооружение большим числом живущих и как устранить скопление нечистот при таком наполнении этого сооружения»[340].
Ю.А. Скориков, оценивая важную роль Тотлебена и Теляковского в совершенствовании крепости Кронштадт, справедливо отмечал:
«Осада и взятие французских крепостей в ходе франкопрусской войны (1870–1871) подтвердили правильность принципов русской фортификационной науки. Сводчатые конструкции, присущие русским фортам и батареям, казематированные помещения, надежно защищавшие личный состав, были в спешном порядке заимствованы западными фортификаторами. Форты стали возводить как самостоятельные укрепления преимущественно для артиллерийских позиций. А дальнобойность пушек в то время уже достигала 8,5 км, мортир 5,3»[341].
Тем не менее, уже в начале 1890-х гг. развитие артиллерии и появление новых материалов заставило заново заниматься перестройкой крепости Кронштадт.