ли не брать во внимание легкий запах хлора». Выгреб Шамбо был куплен, и его автор за небольшую дополнительную плату предложил добавить «жидкость с приятным запахом лаванды». Однако члены комиссии сочли это излишним, заявив, что на форту службу проходят суровые артиллеристы, а не благородные барышни из Смольного института. Подобные выгребы позднее разместили на всех новых фортах крепости[364].
Обстановку в Кронштадте в середине 1905 г. нельзя назвать спокойной, пропаганда делала свое дело. В конце концов это вылилось в события, которые советская историография называла первой русской революцией, события, в сути которых попробуем разобраться в следующей главе.
Беспорядки 1905–1906 гг. в Кронштадте
Как известно, Русско-японская война закончилась поражением России, потерявшей не только Порт-Артур. Флот практически перестал существовать, многие из лучших сынов Отечества навсегда остались на полях Маньчжурии и на дне Цусимского пролива. Война оказалась и мощным катализатором, заставившим дремавшие массы выйти на улицы. Этот катализатор и общее настроение масс были грамотно использованы заинтересованными лицами и организациями.
Нас со школьной скамьи приучили, что всем простым рабочим и крестьянам при царе жилось очень плохо. Постепенно мы стали понимать, что это далеко не так. Например, мастеровой Сестрорецкого оружейного завода на свою «зарабочую» плату мог содержать семью из шести-семи человек. Служба же в армии и на флоте в те времена воспринималась нами как нечто равноценное каторге. Действительно ли это так и было? Почему солдаты и матросы бунтовали? В данном случае существуют две точки зрения. Согласно одной, между нижними чинами и офицерами существовала пропасть. Мордобой якобы был обычным явлением. Да, были офицеры, например адмирал Михаил Герасимович Веселаго 1-й, хваставшийся тем, что своим большим кулаком «немало вышиб зубов матросов». Но, на мой взгляд, это было скорее исключением.
Согласно другой точке зрения, служба, в частности в крепостной артиллерии, была если не медом, то чем-то очень сладким. В качестве аргумента ниже приводится меню праздничного обеда крепостных артиллеристов 30 августа 1906 г. В этот день в Кронштадте отмечали полковой праздник крепостной артиллерии.
Итак:
на первое: салат из свежих овощей – моркови, репы, порея, петрушки, лука, перца. Щи из свежей капусты; на второе: плов из риса и мяса; на третье: молочный кофе: десерт: яблоки, сливы, орехи разные[365].
По окончании обеда каждому солдату вручили фаянсовую кружку с символикой Кронштадта. После гуляния, в 21.00, нижние чины пили чай с французской булкой. И никакого «червивого» мяса, придуманного С. Эйзенштейном в фильме «Броненосец Потемкин». Обычный обед отличался тем, что свежей капусты в щах было столько же, сколько капусты квашеной, а вместо «молочного кофе» нижние чины получали квас или компот из сухофруктов. Для сравнения отмечу, что в мои армейские два года в праздничные дни мы получали на завтрак дополнительно один плавленый сырок, на обед вместо опостылевшей скумбрии – макароны по-флотски и на ужин – огромный блин, который нашим молодым зубам поддавался только полученным непосредственно со сковородки. Через час он превращался в блин каменный, который можно было метать, как спортивный диск. Есть хотелось постоянно.
Кто вообще решил, что служба в армии и на флоте не должна быть тяжелой? Я, конечно, не имею в виду писарей и хлеборезов. И начальники, конечно, требовали и, конечно, наказывали, но повод ли это для бунта?
А наказания в то время, как правило, не были чересчур жестокими. Например, один солдатик форта «Константин» сообщил своему ротному командиру о смерти отца. Ротный выписал ему отпускной билет на две недели, дабы тот мог съездить в Саратовскую губернию на похороны. Через 19 суток означенного солдатика задержала полиция города Гатчины в местном кафешантане, где он бурно проводил время в окружении девиц легкого поведения. А отец у него действительно умер, но только… два года назад. Наказание? Всего три месяца штрафной роты. А ведь это дезертирство! В сталинские времена… впрочем, в 1920-е было еще слаще, но об этом чуть ниже.
А пока окунемся в революционный разгул осени 1905 г. В разных источниках, разумеется, это описано по-разному. На мой взгляд, наиболее объективным документом является «Отчет комиссии под председательством генерала от инфантерии А.К. Водара о восстаниях в Кронштадте 26–27 октября 1905 г. и 19–20 июля 1906 г.». Он впервые был опубликован в книге «Военные восстания в Балтике в 1905-06 гг.» (М.: Партийное изд-во, 1933). Это издание давно стало библиографическим раритетом, поэтому в 2014 г. с небольшими сокращениями «Отчет» был опубликован в альманахе «Цитадель» под № 21. Вот его некоторые фрагменты, позволяющие составить более-менее достоверное мнение о том, чем жил в тот момент Кронштадт – город и крепость.
«Революционное движение, получившее столь широкое развитие в частях кронштадтского гарнизона и особенно во флотских экипажах, не может быть определено как продукт только последнего времени, принимая во внимание, что проявления его имели уже место и значительно раньше.
Первые мятежные проявления следует отнести приблизительно к 1902 г., когда в апреле месяце после случайной драки на улице матросы почти всех экипажей напали на казармы Каспийского полка, крепостных батальонов и крепостной артиллерии и, мешая тушить пожар и обрезая шланги, осыпали камнями не только сухопутные части, но и своих начальников, прибывших на место происшествия.
Произведенным тогда же во многих экипажах обыском была обнаружена нелегальная литература, и выяснилось начало агитационной деятельности в морских командах и особенно в морском артиллерийском отряде».
О существовании в Кронштадте политических кружков власти стало известно осенью 1902 г. – это два кружка, в артиллерийском и учебно-минном отрядах, в которых занимались чтением нелегальной литературы и обсуждением политических вопросов. В конце 1902 г. кружки объединились и к началу 1903-го охватывали более 20 матросов. Вскоре деятельность кружков приняла такой размах, что полиция приняла решительные меры к их ликвидации.
«В 1903 г. было выяснено, что начавшиеся вновь незначительные случаи волнения среди матросов вызваны агитацией, при которой, однако, агитаторы в казармы не проникали, а матросы посещали их квартиры, принося с собой оттуда в казармы многочисленную агитационную литературу. С конца марта по май этого года было произведено чинами жандармской полиции более 60 обысков и привлечено к ответственности до 30 чел. матросов. Затем наступило полное затишье»[366]. Провели аресты, часть неблагонадежных отправили в дальние гарнизоны в армию. Однако количество революционно настроенных военнослужащих и гражданских лиц в Кронштадте постепенно возрастало.
Особенно это стало заметно во время Русско-японской войны 1904–1905 гг. Матросов, ушедших на Дальний Восток, заменяли призванными из запаса, большая часть которых, с точки зрения начальства, была «неблагонадежной». Кроме того, война серьезно осложнила экономические проблемы страны. Весной 1904 г. провели мобилизацию запасных флота, и многие жители Кронштадта попали на действительную службу или в структуры военного порта. Семьи, оставшиеся без кормильцев, выехали с острова, весьма небольшое количество населения поддерживалось городским самоуправлением за счет его скудных средств. Резко возросла стоимость жизни. Покинули Кронштадт и семьи офицеров, убывших на Дальний Восток, тем самым оставив домовладельцев без стабильного дохода. Одновременно срочные работы на кораблях, готовившихся к уходу на Тихий океан, потребовали привлечения большого количества сезонных рабочих и рабочих петербургских заводов. Они подчас не имели даже нормальных условий жилья, а зарплата часто задерживалась. Часть этих рабочих принесла в Кронштадт революционные настроения.
Поражения на суше и на море во время войны, расстрел демонстрации 9 января 1905 г. в Петербурге, восстание на эскадренном броненосце «Князь Потемкин-Таврический» на Черном море, стачки и забастовки в стране не могли не оказывать определенное влияние и на ситуацию на острове Котлин. Престиж власти падал с каждым днем, и этим пользовались крайние революционные партии, призывая к свержению самодержавия. В июне 1905 г. в Кронштадте забастовали грузчики, добившиеся в результате некоторого повышения заработной платы и сокращения рабочего дня[367].
В октябре 1905-го в стране началась стачка, охватившая многие важные отрасли промышленности. На митингах выдвигались уже не только экономические, но и политические требования. Кронштадт не отставал, и ученики старших классов мужской гимназии 14 октября провели собрание и объявили о забастовке. Учиться, видимо, надоело. 17 октября император Николай II подписал Манифест, который, по мнению некоторых историков, лишь показал слабость власти.
23 октября толпа солдат и матросов собралась около морского манежа Кронштадта, требуя пустить их внутрь, где они желали провести митинг. Прибывший к манежу военный губернатор Кронштадта вице-адмирал К.П. Никонов, сильно рискуя, пытался вразумить собравшихся. Он предложил толпе назначить от каждой воинской части выборных представителей, составить список требований, касавшихся в основном «плохого» питания. Толпа разошлась, согласившись с такой постановкой вопроса. Но к вечеру того же дня начались… погромы винных магазинов, лавок и… публичных домов. Вот такая пошла «революция». До раннего утра по городу бегали несчастные полуголые (это в октябре-то) «жрицы продажной любви», настигаемые толпами пьяных солдат и матросов и насилуемые ими тут же, в ближайшей подворотне.
24 и 25 октября вице-адмирал Никонов объехал все морские части крепости и имел беседы с выборными представителями. Комендант крепости сделал то же самое, объехав все части крепости. Тем не менее ко всем значимым объектам крепости – Морской лаборатории, Арсеналу, складу крепостной артиллерии, таможне, Ораниенбаумской пристани, Морскому собранию, дому коменданта – выставили усиленную охрану из преданных власти солдат и матросов. У наиболее опасных объектов, связанных со взрывчатыми веществами, поставили охрану из офицеров.