Война хоть и шла далеко, но боеприпасы есть боеприпасы. И иногда они почему-то взрываются. Так, 10 декабря на форту «Алексеевском» в 8 час. 35 мин утра в батарейной палатке во время снаряжения взорвалась 11-дм фугасная бомба. Восемь человек нижних были убиты, четыре ранены. 13 декабря погибших похоронили на форту:
«1-й лабораторной роты:
Канониры Игнатий Чирко, Спиридон Золотухин.
2-й лабораторной роты:
Канониры Максим Дидо, Матвей Рытиков.
9-й роты 1-го артиллерийского полка бомбардиры Сергей Бормстин, Владимир Азиатский и канониры Николай Опарин и Никита Деревянко».
Где именно их похоронили, неизвестно.
19 декабря.
Еще одно неординарное явление военного времени: в одном из документов отмечается, что участились случаи заболевания венерическими болезнями. Командирам приказано резко сократить увольнения и предоставлять их только благонадежным. При этом проводить «телесный осмотр нижних чинов», ну и, разумеется, пропагандировать с помощью лекций здоровый образ жизни.
Огромный интерес представляют также так называемые «полевые книжки» коменданта крепости А.А. Маниковского, в которых он записывал все, что считал нужным для дела, а потом его помощники передавали копии этих записей для исполнения или для сведения тем, кому они были предназначены.
«Начальнику Штаба Главнокомандующего.
1914 г. 22 дня июля месяца 10 час. – мин. вечера
Усиленно ходатайствую о возможно скорейшей присылке из ГАУ нам еще: 32-х полевых скорострельных пушек на колесных лафетах (с боевыми комплектами) хотя бы обр. 1900 г. и 40 пулеметов. Число этих орудий было определено приблизительно[396], и когда ограды фортов определились фактически, то стала ясна большая нехватка противоштурмовой артиллерии, тогда я вошел с ходатайством о прибавке против каковой, как мне известно, не предполагал возражать „крепостная комиссия Г.У.Г.Ш.“, но заседания сей комиссии пока не было, и вопрос остался на весу. Между тем теперь дело обстоит гораздо хуже: новые 12″ батареи выкинуты из фортовых оград и до сих пор ничем не защищены. Приходится на скорую руку создавать самую упрощенную дополнительную ограду, причем, конечно, недостатки фортификации естественно приходится восполнять некоторым увеличением гарнизона и артиллерии. А так как по обстоятельствам дела нам пришлось отказаться от всей пехоты (кроме 199-го и 200-го пехотных полков), ранее нам назначенной, то понятно, что нам поневоле и совершенно неизбежно пришлось увеличить число 3-дм орудий и 3-линейных пулеметов.
В виду изложенного я и вынужден усиленно ходатайствовать о скорейшей присылке нам 32 3-дм пушек и 40 3-линейных пулеметов.
Комендант кронштадтской крепости генерал-майор Маниковский.
Командиру Кр[онштадтской] В [оенно]-телеграфной роты. 26 июля
Приказываю обратить особое внимание на нашу телефонную связь с фортами „Николаевским“ и „Алексеевским“. Только в редких случаях удается сразу вызвать их и (нрзб) всегда плохо слышно. Надо эти две важнейшие для нас линии содержать в отличном порядке и поверять их непрерывно. В них есть кое-какие органические недостатки (в смысле проводки) – надо их немедленно устранить: достать кабель, уничтожить совсем воздушные участки, сделать двухпроводную сист[ему] и т. п. Словом, эта связь должна быть безупречной. И это сделать приказываю немедленно.
Ген. – лейт. Маниковский.
Начальнику гарнизона г. Ораниенбаум. 26 июля
Проезжая сегодня в 4 ч 40 мин дня по Ораниенбауму, я встречал всюду большие толпы запасных нижних чинов безобразно одетых, никому не отдававших чести, мешавших движению, наполнявших все лавки, шумевших и часть выпивших. Отсутствие всякой дисциплины было таково, что мне лично пришлось двоих за шиворот поднять с лесенки и заставить взять под козырек!..
Хотя эти войска мне не подчинены, но район крепости и пункт очень важный для крепости, а потому я считаю необходимым обратить Ваше внимание на указанные беспорядки, к устранению которых прошу принять меры.
Маниковский»[397].
А.А. Маниковский был, как говорится, отцом-командиром, прекрасно зная нужды и проблемы подчиненных, он действительно заботился о них. Так, 29 сентября 1914 г. он приказал строителю крепости приступить к постройке на форту «Алексеевский» такого же скромного (деревянного) собрания, какое строилось на форту «Николаевском», отнеся этот расход на мобилизационный кредит. Маниковский отмечал, что «при нынешнем осадном положении, когда все семьи с форта выселены, когда туда прибыла масса новых офицеров (артиллеристы, ополчения, казаки и саперы), битком набивших все квартиры, и когда никакие отлучки с форта не разрешаются, нельзя не дать офицерам форта „Алексеевский“ хотя бы скромных удобств, какие даны на форту „Николаевский“»[398].
Затем Маниковский разрешил нижним чинам, отпущенным в увольнение «со двора», при желании напиться чаю беспрепятственный вход в чайные, так как спиртным не торгуют. При этом нижние чины должны вести себя безукоризненно, с полным соблюдением воинского благочиния.
Еще один интересный источник – донесения агентуры крепостного района начальнику Кронштадтского жандармского управления.
Крепостной район Кронштадтской крепости включал в себя:
«На северном берегу Финского залива – С.-Петербургской губернии, С.-Петербургского уезда западную часть Стародеревенской волости и полностью Сестрорецкую волость; Выборгской губернии Эуряпского уезда, Кивенебскую общину и Страндского уезда часть Новокирковской общины [399].
На южном берегу залива – С.-Петербургской губ., Петербургского уезда – волости Ковашевскую, Копорскую, Воронинскую, Медушскую, Гостилицкую и Ораниенбаумскую[400]».
Записки начальнику кронштадтского жандармского управления от агентуры крепостного района.
«2 января 1916 г.
В связи с бывшим пожаром и взрывом в Морской загородной лаборатории, Кронштадт спешно разгружается от чрезмерно большого запаса взрывчатых веществ, и на полуострове
Лисий Нос в настоящее время приступлено к постройке двух деревянных сараев для помещения в них по 25 000 пудов тротила. 65 000 пудов в настоящее время хранятся частью в лаборатории частью в сараях на безопасном расстоянии, частью в гавани форта Петр сложенный на баржах, частью на форте Павел. Несмотря на отсутствие помещения для хранения тротила и протесты главного командира и коменданта крепости, это ВВ продолжает высылаться в Кронштадт в значительном количестве.
С 24 по 28 дек. 1916 в казармах 1 и 2 кронштадтских крепостных артиллерийских полков и во время праздничных лекций и спектаклей в сухопутном манеже разбрасывались прокламации РСДРП.
11 января 1916 г. Среди нижних чинов форта Алексеевский нарекания на неудовлетворительную пищу и главным образом на плохую одежду и обувь.
29 января 1916 г.
В Ораниенбауме в одном из местных госпиталей компания офицеров перепоила коньяком и водкой сестер милосердия, и некоторые из таковых не смогли на следующий день явиться на службу в госпиталь. О случае этом было сообщено председательнице Кронштадтской Морской общины Красного Креста супруге адмирала Макарова, и по распоряжению последней сестры милосердия, принимавшие участие в дебоше, удалены со службы.
27 января 1916 г. Нижние чины Кронштадтской Крепостной мастеровой роты злоупотребляют с выдаваемым им казенным хлебом. Много его целыми мешками продают извозчикам для кормления лошадей, а также целыми хлебами продают по дешевой цене посторонним лицам.
7 февраля 1916 г.
Брожение на политической почве среди нижних чинов Кронштадтского гарнизона в значительной степени вызвано тем, что при бывшем коменданте крепости Маниковском[401] нижним чинам якобы было объявлено, что с объявлением войны они будут получать какие-то осадные деньги. Сверх того им будет производиться особый отпуск денег на мыло, сало, табак и прочее, а в последнее время был отдан приказ коменданта крепости о том, что все нижние чины, принимающие участие в казенных работах, будут получать по 20 копеек на человека. Но ни первых, ни вторых денег не выдавали, за исключением табачных денег, выданных лишь в декабре. Все это широко используется партийными пропагандистами и облегчает им распространение среди нижних чинов нелегальной литературы.
7 февраля 1916 г.
3 и 4 сего февраля во время маневров части 745-й пешей Ропшинской и 341-й пешей Петроградской дружин ночевали в селе Большая Ижора Ораниенбаумской волости. Во время ночевки офицеры в одном из домов села всю ночь пьянствовали, что вызвало ропот со стороны нижних чинов.
12 февраля 1916 г.
Вчера нижние чины 2-го железнодорожного батальона, скалывая лед на пристанях форта „Император Петр“, высказывали свое неудовольствие по поводу того, что за подобные работы они не получают никакого вознаграждения.
[Без даты]
Ты, милая мама, интересуешься знать, как я проводил праздники – Рождество. Могу сказать – довольно хорошо. Гуляли 5 дней подряд. На праздники давали довольно хорошо поесть. Также встречали хорошо Новый год. Одним словом, я доволен остался. Но что теперь. Дают плохую (сверху карандашом – простую) пищу – старую рыбу и грибы – так что ко рту приложить нельзя, но когда начнется пост – тогда придется терпеть. Если можете, то пришлите что-нибудь. Во время поста придется с голоду умирать[402].
10 марта 1916 г.
В машинной школе Балтийского флота в городе Кронштадте приступлено к выделке удушливых газов для потребностей полевой и морской артиллерии