Артиллерийские силы насчитывали 27 батарей полевой артиллерии: 18 на участке Южной группы и 9 — на участке Северной группы; однако это были преимущественно легкие орудия, непригодные к борьбе с бетонными фортами и линейными кораблями мятежников; имелось лишь три батареи тяжелых орудий, но калибр их также не превышал шести дюймов. [525] Следует признать, что артиллерийские силы советских войск были довольно многочисленны, но плохо подходили для выполнения предстоящей задачи штурма крепости. К тому же орудия мятежников превосходили советские численно, а главное — обладали гораздо большей мощностью и дальнобойностью.
Как видно, силы, находившиеся в распоряжении советского командования, были невелики и уступали мятежникам. К тому же 561-й пехотный полк (входил в 187-ю бригаду) состоял преимущественно из солдат бывших белых армий и махновцев. [526] Естественно, что моральный дух его был невысок. Слабо оказались подготовленными и вооруженными и некоторые другие части. Однако Троцкий, на короткий срок приехавший в Петроград, торопил наступление, считая, что Кронштадт «выкинет белый флаг» после первых же выстрелов… [527] Еще 5 марта начала переброску в район Петрограда из Гомеля сильная 27-я стрелковая дивизия, однако части ее еще не успели подойти к Кронштадту. [528] Тем не менее приказ о штурме крепости наутро 8 марта был отдан. Это оказалось, вне всякого сомнения, преждевременным решением.
Накануне наступления началась артиллерийская подготовка. Батареи Кронштадта энергично отвечали, в результате чего в Сестрорецке и Ораниенбауме оказалось разрушено несколько домов. Повреждения получила железная дорога у Лисьего Носа и Сестрорецкий оружейный завод. [529] Впрочем, стрельба не принесла для обеих сторон больших результатов. По сведениям Северной боевой группы, 7 марта было выпущено 2435 снарядов, 8 марта — 2724 снаряда. [530] Однако почти вся эта масса металла оказалась израсходованной вхолостую: ночью и в густом утреннем тумане артиллерия плохо вела прицельный огонь. Сказался и недостаток тяжелых орудий: за названные дни советские артиллеристы смогли выпустить по Кронштадту только 85 шестидюймовых снарядов, подавляющее большинство остальных приходилось на долю трехдюймовых. Днем 8 марта советская авиаразведка донесла, что снаряды ложились у крепости с большим недолетом, а «в самом городе и на стоящих в гавани двух линкорах разрушений не обнаружено». [531] Бомбовый удар нескольких наших самолетов по кронштадтской гавани также успеха не принес и носил скорее демонстративный характер.
Атака крепости началась в темноте, рано утром 8 марта. Среди атакующих имела место «ледобоязнь», носились слухи, что льды Финского залива не выдержат тяжести наступающих колонн. Действия некоторых подразделений были неуверенны и недостаточно решительны. В этих условиях подлинный героизм проявили армейские и мобилизованные в Петрограде коммунисты, которые своим личным примером увлекали бойцов в атаку. Небольшой отряд курсантов Северной группы дошел до Кронштадта незамеченным, внезапно-атаковал мятежников и ворвался в город. Однако силы курсантов были невелики, поддержки Южной группы их успех не получил, резервов не оказалось. Мятежники атаковали курсантов превосходящими по численности отрядами, и те вынуждены были отступить, понеся потери. Комиссар Северной группы Н. Угланов доложил, что «вторично поднятие войск в атаку немыслимо», и объяснял это недостатком «политработников, имеющихся сейчас на участке». [532] Политработников действительно не хватало в частях, осаждавших Кронштадт, однако это не снимает ответственности с самого Угланова, который, судя по его же пространному донесению, во время атаки не проявил должной твердости и решительности.
Еще менее удачной оказалась атака Южной группы. Перед наступлением в 561-м полку часть красноармейцев не пожелала подчиниться приказу, лишь усилиями коммунистов удалось повести колонну в атаку. Встретив сильный огонь мятежников, подразделения авангардной 187-й бригады и курсанты залегли, а затем отошли обратно, причем часть 561-го полка сдалась в плен. [533] Подразделения 32-й бригады атаковали во втором эшелоне и энергично двигались вперед, несмотря на огонь врага, но после неудачи передовых частей получили приказ отступить. [534] Единственным «трофеем» наших частей оказался член «ревкома» С. Вершинин, захваченный в плен на льду. Около 11 час. советские войска отошли на исходные рубежи.
Итак, первая атака крепости оказалась неудачной. Причины этого лежат прежде всего в плохой, поспешной подготовке и недостатке сил. Однако поражение сыграло и свою положительную роль. Во-первых, выяснилось, что мятежники не разбегаются от звука выстрела и будут сражаться упорно, следовательно, к повторной атаке надо было готовиться основательно и крупными силами. Во-вторых, выяснилось, что лед Финского залива чрезвычайно прочен и опасности для атакующих не представляет. Наконец, обнаружилось еще одно неожиданное и весьма важное обстоятельство: в Кронштадте, который был подготовлен к обороне с моря, на линкорах не оказалось достаточного количества осколочных снарядов и шрапнелей, что могло бы нанести огромный урон нашей пехоте на льду залива. Напротив, тяжелые снаряды крепостной и корабельной артиллерии, пробивая лед, взрывались в воде, образуя сравнительно небольшие полыньи, малое число осколков и слабую ударную волну. [535]
Но главное заключалось в другом. Поспешное наступление, проведенное по приказу Троцкого, было недостаточно подготовлено политически. Уже 9 марта это отмечалось в приказе Политотдела Южной группы советских войск (ПОЮЖ):
«В воинских частях Южной группы наблюдается крайне слабая политическая работа, результатом чего явились колебания в момент боя и при перегруппировках». [536]
Такое же положение в целом наблюдалось и в Северной группе.
Из первой неудачи партия извлекла полезный урок. Для решительного удара по мятежной крепости нужно было собрать больше сил, поднять политическую работу в войсках. Петроградским коммунистам, советским частям на берегах Финского залива помогала вся партия, все наше государство. 11 марта 1921 г. Петроградский губком РКП (б) постановил: делегация питерских большевиков на съезд не поедет. [537] Все силы должны быть направлены на разгром мятежного гнезда.
Вождь Советского государства В. И. Ленин был непреклонно уверен в скорой победе над мятежниками. Приблизительно в описываемое время в интервью американскому журналисту он решительно заявил, что
«восстание в Кронштадте действительно совершенно ничтожный инцидент…» [538]
Партия собирала силы, чтобы как можно скорее ликвидировать кронштадтский «инцидент». Дни существования кронштадтского «ревкома» были сочтены.
Штурм крепости. Победа советских войск
В 12 час. дня 8 марта 1921 г. в Москве открылся X съезд партии. В своей вступительной речи перед делегатами В. И. Ленин отметил как факт принципиальной важности, что
«…мы в первый раз собираемся на съезд при таких условиях, когда вражеских войск, поддерживаемых капиталистами и империалистами всего мира, на территории Советской республики нет. В первый раз, благодаря победам Красной Армии за этот год, мы открываем партийный съезд в таких условиях».
При этом Ленин предупреждал, что борьба международного капитала против Советского государства не прекращается, она лишь принимает иную форму, «менее, военную, но в некоторых отношениях более тяжелую и более опасную для нас». Он говорил, имея в виду различные очаги антисоветских восстаний в стране, в том числе мятеж на острове Котлин, что переход от войны к миру «еще и сейчас не завершен». Трудности в решении предстоящих задач нового исторического периода касаются «основ самих отношений между классами», поэтому «вопрос этот должен быть, — я думаю, вы все с этим согласитесь, — одним из главных вопросов, которые вам предстоит здесь разобрать и разрешить». [539]
В тот же день вечером Ленин выступил перед съездом с отчетным докладом. С присущей ему решительностью он предельно четко сформулировал основную политическую проблему, стоящую перед партией и Советским государством:
«…Мы не должны стараться прятать что-либо, а должны говорить прямиком, что крестьянство формой отношений, которая у нас с ним установилась, недовольно, что оно этой формы отношений не хочет и дальше так существовать не будет. Это бесспорно. Эта воля его выразилась определенно. Это — воля громадных масс трудящегося населения. Мы с этим должны считаться, и мы достаточно трезвые политики, чтобы говорить прямо: давайте нашу политику по отношению к крестьянству пересматривать. Так, как было до сих пор, — такого положения дольше удерживать нельзя». [540]
Именно сквозь призму отношений между двумя классами — пролетариатом и крестьянством — Ленин рассматривал причины и сущность кронштадтского мятежа. То было частное, хотя и необычайно характерное выражение общего политического процесса. Ленин особенно подчеркивал суть и методы «новой» тактики врагов коммунизма и Советской власти, которые как раз стремились расколоть союз рабочего класса с трудящимся крестьянством.