– Я полагаю, так и было в действительности.
– Министерство околичностей не отвечает за предположения частных лиц, – сказал мистер Полип.
– Могу ли я получить официальную справку о положении этого дела?
– Каждому представителю публики, – ответил мистер Полип, с видимой неохотой упоминая об этом темном существе как о своем естественном враге, – предоставлено право наводить справки в министерстве околичностей. Требуемые при этом формальности должны быть выполнены при обращении в соответственный отдел министерства.
– Какой же именно отдел?
– Я должен направить вас, – сказал мистер Полип и позвонил, – в министерство околичностей, где вы можете получить формальный ответ на этот вопрос.
– Простите мою настойчивость…
– Министерство околичностей доступно для… публики, – мистер Полип всегда немного запинался, произнося это отвратительное слово, – если… публика обращается к нему с соблюдением официально установленных правил; если же… публика обращается к нему без соблюдения официально установленных правил, то ответственность ложится на самое… публику.
Мистер Полип поклонился ледяным поклоном, как оскорбленный отец семейства и как оскорбленный хозяин джентльменской резиденции; мистер Кленнэм тоже поклонился и был выпровожден на улицу замызганным лакеем.
Он решился испытать свое терпение и попробовать добиться толку в министерстве околичностей. Итак, он еще раз отправился в министерство околичностей и послал свою карточку мистеру Полипу-младшему через курьера, который угощался тертым картофелем с подливкой за перегородкой приемной и с большой неохотой оторвался от своей еды.
Кленнэм снова был допущен к Полипу-младшему, который по-прежнему сидел у камина, но теперь подогревал колени.
– Послушайте, постойте! Вы чертовски пристаете к нам, – сказал мистер Полип-младший, оглянувшись на посетителя через плечо.
– Я желал бы знать…
– Постойте! Знаете, вам бы вовсе не следовало являться к нам и говорить, что вы желали бы знать, – возразил Полип-младший, вставляя стеклышко в глаз.
– Я желал бы знать, – сказал Артур Кленнэм, решившийся повторять один и тот же вопрос, пока не получит ответа, – в чем заключается иск правительства к несостоятельному должнику Дорриту.
– Послушайте, постойте! Вы ужасно настойчивы. Ведь вы не получили разрешения, – сказал Полип-младший, видя, что дело принимает серьезный оборот.
– Я желал бы знать… – сказал Артур и повторил ту же фразу.
Полип-младший уставился на него и смотрел, пока стеклышко не вылетело из глаза, затем вставил его и снова уставился, пока оно не вылетело вторично.
– Вы не имеете никакого права так поступать, – сказал он беспомощным тоном. – Постойте, что вы хотите сказать? Вы говорите мне, что сами не знаете, официальное ли это дело или частное.
– Теперь я удостоверился, что это официальное дело, – возразил посетитель, – и желал бы знать… – Он повторил свой вопрос.
Действие его на юного Полипа выразилось в беспомощном повторении фразы:
– Постойте! Ей-богу, вы не имеете никакого права приходить сюда и говорить, что вы желали бы знать!
Действие этой фразы на Артура Кленнэма выразилось в повторении им того же вопроса в той же самой форме, тем же самым тоном. В результате все это привело юного Полипа в состояние полной беспомощности и растерянности.
– Ну послушайте же! Постойте! Вам лучше обратиться к секретарю, к мистеру Уобблеру, – вымолвил он наконец, потянувшись к колокольчику и дернув шнурок. – Дженкинсон!
Артур Кленнэм, сознавая, что теперь он захвачен водоворотом министерства околичностей и должен отдаться течению, последовал за курьером через двор в другую часть здания, где его провожатый указал ему кабинет мистера Уобблера. Он вошел в это помещение и застал в нем двух джентльменов, сидевших друг против друга за большим и удобным письменным столом. Один из них чистил ружейный ствол носовым платком, другой намазывал мармелад на хлеб ножом для разрезания бумаги.
– Мистер Уобблер? – сказал посетитель.
Оба джентльмена взглянули на него, казалось, удивленные его самоуверенностью.
– Так вот и отправился он, – сказал джентльмен с ружейным дулом, рассказчик весьма неторопливый, – к своему двоюродному брату и собаку повез с собой по железной дороге. Бесценный пес. Вцепился в носильщика, когда его сажали в собачий вагон, вцепился в сторожа, когда выпускали. Вот он взял с собой человек шесть, взял изрядный запас крыс и стал испытывать пса в сарае. Оказалось, чудо-собака. Тогда он устроил состязание и держал за собаку огромные пари. Что же бы вы думали, сэр, – подкупили какую-то каналью, напоили собаку пьяной, и ее хозяина обобрали начисто.
– Мистер Уобблер? – сказал посетитель.
Джентльмен, намазывавший мармелад, возразил, не отрываясь от своего занятия:
– Как звали собаку?
– Звали ее Милка, – ответил другой джентльмен. – Владелец уверяет, что она как две капли воды похожа на его старую тетку, от которой он ожидает наследства. В особенности когда ворчит.
– Мистер Уобблер? – сказал посетитель.
Оба джентльмена засмеялись разом.
Джентльмен с ружейным дулом, найдя, что оно вычищено как следует, передал его другому и, когда тот согласился с ним, уложил его в ящик, достал оттуда ложе и принялся полировать его носовым платком, слегка насвистывая.
– Мистер Уобблер? – сказал посетитель.
– В чем дело? – отозвался наконец мистер Уобблер с набитым ртом.
– Я желал бы знать… – И Артур Кленнэм опять механически повторил свой вопрос.
– Не имею понятия, – ответил мистер Уобблер, обращаясь, по-видимому, к своему завтраку. – Никогда не слыхал об этом. Не имею никакого отношения к этому. Справьтесь лучше у мистера Клайва, вторая дверь налево в следующем коридоре.
– Может быть, и от него я получу такой же ответ?
– Очень может быть. Ничего не знаю об этом, – сказал мистер Уобблер.
Посетитель повернулся и вышел из комнаты, когда джентльмен с ружейным дулом крикнул ему:
– Мистер!.. Эй!..
Он вернулся обратно.
– Затворяйте за собой дверь. Вы устроили дьявольский сквозняк.
Сделав несколько шагов, он очутился перед второй дверью налево в коридоре.
В этой комнате оказалось трое джентльменов: один из них не делал ничего особенного, другой тоже не делал ничего особенного, третий тоже не делал ничего особенного. Тем не менее они, по-видимому, стояли ближе, чем другие, к осуществлению великого принципа министерства, так как сидели перед зловещим внутренним помещением с двойной дверью, за которой, по-видимому, собрались мудрецы министерства околичностей. Оттуда почти непрерывным потоком извергались бумаги и таким же потоком стремились обратно – этим орудовал джентльмен номер четыре.
– Я желал бы знать, – сказал Артур Кленнэм и повторил, точно шарманка, свою вечную фразу. Так как номер первый направил его к номеру второму, а номер второй – к номеру третьему, то ему пришлось повторить ее три раза. После этого его направили к номеру четвертому. Он и ему повторил ту же фразу.
Номер четвертый был живой, красивый, хорошо одетый, симпатичный молодой человек – тоже Полип, но из более жизнерадостной линии этой фамилии. Он отвечал благодушным тоном:
– О, охота вам возиться с этим делом?
– Охота мне возиться?
– Ну да! Советую вам бросить его.
Это была настолько новая точка зрения, что Артур Кленнэм не нашелся сразу, что ответить.
– Конечно, это ваше дело. Если хотите, я дам вам целую кучу бланков для заявлений. Здесь их сколько угодно. Возьмите хоть дюжину. Но из этого ничего не выйдет, – продолжил номер четвертый.
– Неужели это такое безнадежное дело? Извините меня: я давно не был в Англии.
– Я не говорю, что оно безнадежное, – возразил номер четвертый с чистосердечной улыбкой. – Я не высказываю своего мнения на этот счет; я только высказываю мнение насчет вас самих. Я не думаю, что вы добьетесь чего-нибудь. Но во всяком случае вы можете действовать, как вам заблагорассудится. По всей вероятности, речь идет о каком-либо невыполненном контракте или что-нибудь в этом роде, не так ли?
– Право, не знаю.
– Хорошо! Это вы можете выяснить. В таком случае вам нужно узнать, с каким департаментом заключен контракт, а затем навести справки в этом департаменте насчет самого контракта…
– Виноват. Как же мне узнать об этом?
– Как? Вы будете… будете спрашивать, пока вам не ответят. Затем вы подадите заявление в тот департамент (согласно установленной форме, о которой можете разузнать), с тем чтобы получить разрешение подать заявление в этот департамент. Когда вы его получите (для этого потребуется время), ваше заявление поступит в тот департамент, откуда перейдет в этот департамент для занесения во входящие дела, будет отослано обратно для подписи в тот департамент и передано для удостоверения подписи в этот департамент, а затем уже пойдет в обычном порядке делопроизводства в том департаменте. Вы же, пока ваше дело будет ходить по этим инстанциям, наводите о нем справки, осведомляйтесь, пока не получите ответа.
– Но ведь таким путем невозможно добиться толку, – вырвалось у Кленнэма.
Легкомысленный молодой Полип мог только подивиться простодушию человека, вообразившего, что тут можно добиться толку. Скоропалительный молодой Полип очень хорошо знал, что тут невозможно добиться толку. Беззаботный молодой Полип поступил в департамент для того, чтобы быть поближе к пирогу, и очень хорошо понимал, что цель и назначение департамента – оберегать пирог от непризванных. Словом, великолепный молодой Полип был совершенно готов для роли государственного деятеля.
– Когда дело, каково бы оно ни было, попадет в тот департамент, – продолжил лучезарный молодой Полип, – вы будете время от времени наведываться в тот департамент. Когда дело попадет в этот департамент, вы будете время от времени наведываться в этот департамент. Мы будем передавать его то направо, то налево, а вы следите за этим и справляйтесь, куда оно передано. Если оно