Почему? Может, просто устала осторожничать. Ей надоело, что окружающие считают ее добродетельной, но бесчувственной, то есть примерной молодой леди. Иногда и добропорядочным девушкам хочется встряхнуться и круто изменить свою жизнь. Отсюда и поговорка: «В тихом омуте черти водятся».
Они сидели лицом к лицу в каком-то заштатном ресторанчике. Чжуша специально не накрасилась и оделась нарочито неприметно. Но он все равно не спускал с нее горящих глаз, как в той сцене из «Титаника», когда Роуз замечает пламенный взгляд Джека, и ее сердце откликается на его страстный немой призыв.
Тем вечером она отправилась к Ай Дику домой, и они занимались любовью под виртуозные джазовые рулады Эллы Фицджеральд. Это было похоже на шум весеннего дождя. Раньше она никогда не испытывала ничего подобного: ее охватило необыкновенное трогательное чувство, словно ее любовь могла проникнуть в самую глубину его существа, растаять и теплой волной омыть каждую клеточку его тела, воплотившись в музыку. У нее закружилась голова.
– Я очень испорченная женщина? – спросила она у своего молодого и страстного любовника. Он лежал на кровати обнаженный и, прислонившись к изголовью, с улыбкой смотрел на нее.
– Несомненно. Потому что тебе удалось меня очаровать, – ответил он. – Порядочная женщина – в свете, и развратная – в постели. Где еще найдешь такую? – Он спрятал голову у нее на груди. – Похоже, мне страшно повезло.
Она не знала, можно ли на него положиться, но ей уже было все равно. Не стоило загадывать на будущее, и пусть будет, что будет. Ей не нужна надежная опора. У нее самой прекрасная работа и неплохие мозги, как у многих хорошо образованных и материально независимых молодых жительниц Шанхая.
– А вы поженитесь? – полюбопытствовала я и пояснила: – Я беспокоюсь за тебя.
Лезть в чужие дела – это в какой-то мере издержки писательской профессии, своего рода профессиональный риск. Ведь Чжуша недавно развелась, и она почти не знает Ай Дика. Но я была убеждена, что ее предназначение – семейный очаг и материнство. Она заботливый и очень ответственный человек.
– Не знаю, но мы с ним поразительно близки.
Я, как о несбыточной мечте, с тоской подумала о всеобъемлющей близости, которая распространялась бы и на происходящее в постели.
– У нас одинаковые вкусы во всем – в еде, в музыке, в кино. Мы с ним оба в детстве были левшами, и обоих родители насильно переучивали. – Она взглянула да меня и засмеялась: – И я даже забываю, что он на восемь лет моложе.
– Красавец Чан Хао [71] тоже женился на женщине, которая старшего его на восемь лет, – меня невольно разбирал смех. – Сродство и близость – необъяснимые вещи. Я никогда не понимала Ай Дика. Он слишком погружен в себя. Ты уверена, что сможешь совладать с ним? Молодые артистические натуры часто пробуждают материнский инстинкт в более зрелых женщинах. Художники – народ ненадежный. Они вечно в движении, в поиске, но художественного идеала, а не конкретной женщины, – предупредила я Чжушу. (Несколько месяцев спустя газеты жутко раздули историю с разводом знаменитых пекинских рок-звезд Доу Вэя и Фэй Ван [72], который состоялся в Гонконге. Доу Вэй заявил, что любит себя и свою музыку, и ему наплевать, что он женат на королеве азиатской эстрады.)
– Ты, кстати, тоже художник, не забывай, – сказала она с едва заметной улыбкой.
Выражение ее лица было преисполнено достоинства, словно у стоящей в саду нефритовой статуи, омытой утренней росой. Она встала, подошла к окну и посмотрела вдаль.
– Ну, хватит, – одернула она себя и снова улыбнулась. – Расскажи-ка лучше о своем новом романе и о Тиан-Тиане.
Ее улыбка повергла меня в недоумение: неужели я недооценила ее способность замечать суть происходящего и природную женскую интуицию?
– А как дела у Марка? – поинтересовалась я. Мы не общались уже довольно давно, наверное, ему было с семьей хорошо.
– Рождественские каникулы закончились, и сейчас в компании много неотложных дел. Приходится напряженно работать, чтобы довести начатое до конца. Но Марк – отличный начальник, у него хорошее профессиональное чутье, светлая голова и прекрасные организаторские способности. Только иногда он слишком серьезен. – Она похлопала меня по колену, на лице появилась шаловливая улыбка. – Вот никогда бы не подумала, что между вами что-то есть.
– Я запала на его упругую задницу и западный лоск. Ну, а ему – ему, возможно, нравится мое азиатское тело с золотистой шелковистой кожей и восточная таинственность. И кроме прочего, у моего дружка проблемы с сексом, а я пишу романы. Пожалуй, поэтому нас и тянет друг к другу.
– Он ведь женат.
– Не волнуйся, у меня все под контролем. Если я не полюблю его, никаких сложностей не будет.
– Ты уверена?
– Не хочется это обсуждать. Такое впечатление, что женщины только и делают, что говорят о мужиках. Пора обедать.
Уже на выходе из спальни Чжуша что-то неожиданно вспомнила и обратилась ко мне:
– В субботу на следующей неделе состоится футбольный матч между командами Германской торговой палаты и Американской школы в Пудуне. Марк играет нападающим за команду своей компании.
– Мне бы хотелось пойти, – сказала я вполголоса.
– Тогда ты непременно встретишься с его женой и ребенком, – заметила Чжуша.
– Ну и отлично, это будет занятно, – я безразлично пожала плечами.
В кинофильмах сцены, когда любовники сталкиваются с мужьями или женами друг друга, всегда выглядят очень выразительными и яркими. И мне почудилось, что режиссер уже дал команду «Мотор», а оператор держит меня в фокусе и готов приступить к съемке.
– Возьми добавки, – предложила мать, сидевшая рядом со мной за столом. – Эти свиные ножки и фасолевый суп приготовлены по новому рецепту.
Ее глаза излучали материнскую любовь, которая согревала меня изнутри, но еще сильнее угнетала. Меня раздирали противоречивые чувства – хотелось вернуться в ее материнское чрево, свернуться там калачиком и забыть обо всех взрослых огорчениях и обидах, но одновременно страшно тянуло вскочить и во что бы то ни стало вырваться из-под этого огромного, заботливо и любовно воздвигнутого ею купола. Мне хотелось, чтобы она оставила меня в покое.
– Все еще питаешься едой из ресторана? Ты очень похудела. А тот юноша, Тиан-Тиан, какие у вас планы на будущее? – спрашивала она тихо. Я сидела, склонив голову, и сосредоточенно и бесшумно глотала суп. (Меня всегда учили не издавать никаких звуков за едой.)
Папа со студентами с жаром обсуждали последние международные новости, с таким видом, словно лично присутствовали на месте событий в Белом доме или на Балканах, досконально знали ситуацию в Ираке или Косово. Они даже были в курсе таких мельчайших подробностей, как, например, то, что в Конгрессе во время предварительного расследования скандала президент Клинтон давал показания и заявлял о своей невиновности, а на нем в этот момент был надет галстук, подаренный Моникой Левински. Это должно было послужить ей сигналом, чтобы она не выступала против него.
Я присмотрелась к матери: несмотря на зрелый возраст, она все еще была изящна, но словно придавлена грузом забот.
– Мам, не волнуйся за меня. Если у меня когда-нибудь возникнут проблемы, с которыми мне будет не под силу справиться самой, я прибегу к тебе под крылышко. Давай так и договоримся, хорошо? – сказала я, обнимая ее.
Подали праздничный торт – подарок от студентов – а в нем шесть свечек. Отец был в отличном расположении духа и задул их все разом. Он смеялся, как довольный ребенок, резал торт и передавал гостям.
– Скоро мы получим кое-какие деньги и сможем продолжить работу над нашим научно-исследовательским проектом, – сообщил он.
И тут все студенты по очереди стали говорить об этом самом проекте, о его теме – что-то насчет системы найма гражданских служащих при династии Тань. (Это звучало так же заумно и причудливо, как если бы человек, держащий в одной руке красный шар, а в другой – зеленый, спрашивал присутствующих, в какой руке у него желтый шар.)
Думаю, что все протеже любого профессора – самые настоящие подхалимы, рабские душонки. Во-первых, им приходится безоговорочно соглашаться с правильностью выбранного научного направления, оставляя все сомнения при себе. Заслужив доверие научного руководителя, они повсюду следуют за ним, публикуются только в тех журналах, которые он порекомендовал, выбирают работу и устраивают свою личную жизнь с его ведома и одобрения, пока не придет день, когда они обретут достаточно прочное положение в научном мире и право высказывать собственное мнение.
Кто-то из студентов поинтересовался моим романом. Думаю, отец наверняка рассказал им, что я пишу новую книгу. Он был не в восторге от того, что его дочь сочиняет романы, но при этом способствовал моей карьере, как мог. Присутствующие еще немного поболтали, а потом я засобиралась домой.
– Неужели не останешься хотя бы на ночь? Мне еще так много нужно тебе сказать, – мать смотрела на меня, и в ее глазах сквозила неизбывная вселенская боль.
– Да нет, я просто немного погуляю. Я заночую здесь, у Чжуши, – я улыбнулась, доставая из кармана связку ключей, мелодично позвякивая ими и впервые слушая музыку лжи.
18 Две стороны любви
Два года тому назад меня направляли в Гонконг в командировку, взять несколько интервью о воссоединении этого города с родиной. И каждую ночь после работы я допоздна сидела на каменных ступенях Бухты Виктория, и любовалась на звезды, так сильно задрав голову, что чуть не свернула шею. Иногда я глубоко задумывалась и забывала не только об окружающем мире, но и о самой себе. В такие мгновения мне казалось, что в голове остался лишь тоненький разреженный слой мозговых клеток, безмятежно дремавших в зыбком голубом тумане.