Кроссовки. История культовой обуви шаг за шагом — страница 29 из 56

& The Boyz записали денежный трек под названием «Nike» на их дебютном альбоме 1987 года. Даг Е. Фрэш молился на швейцарский бренд Bally и, возможно, огорченный тем, как о бренде отозвались в песне «Мои Adidas», показал в своем музыкальном клипе в стиле Дикого Запада, как его кроссовки сдувают пару Superstar.

Тем временем Adidas была занята выпуском особой серии кроссовок Run-DMC. Модели получили названия Eldorado и Fleetwood в честь любимых автомобилей группы, а у модели Ultrastar был эластичный язычок, чтобы кроссовки было удобнее носить без шнурков.

В том же 1986 году, когда в свет вышел альбом «Raising Hell», группа Beastie Boys, работавшая с тем же лейблом Def Jam, что и Run-DMC, выпустила собственный альбом-бомбу. За три месяца было продано более миллиона копий «Licensed to Ill», и этот альбом стал первым в жанре хип-хоп, возглавившим чарты альбомов «Billboard». Белое рэп-трио из Бруклина – Ad-Rock, MCA и Mike D – начинало как хардкор-панк-рокеры и даже играли в легендарном клубе Нижнего Ист-Сайда CBGB. Когда они начали включать элементы хип-хопа в свою музыку, они привнесли в него привкус панка и студенческого землячества, сочетая футболки и шорты с золотыми цепочками и бейсболками, украшенными граффити. Их аудитория была более белой, чем у Run-DMC, поэтому успех дебютного альбома Beastie Boys снова привлек к хип-хопу новых слушателей и стили, которые пришли вместе с ними.

Beastie Boys не были синонимом определенной обуви, но если бы у них были любимые кроссовки, то это были бы Campus от Adidas, низкие замшевые кроссовки, похожие на модель Clyde от Puma. Как и Clyde, модель Campus начинала свою жизнь как баскетбольные кроссовки чуть измененной формы, когда их носили игроки «Бостон Селтикс» в 1971 году. Когда модель Campus вышла на улицы в 1983 году, ее быстро освоили брейкеры, как парни, так и девушки. Случайно или нет, но после мегауспеха группы с альбомом «Licensed to Ill» модники нью-йоркских улиц сочли Campus «изжившими себя». В других частях страны молодежь могла подражать белым парням из Бруклина, если хотела, но те, кто был на острие моды, двинулись дальше. Хотя Mike D появился в Campus на обложке альбома группы «Check Your Head» 1992 года.

И все-таки Beastie Boys серьезно относились к кроссовкам.

В интервью на передаче «Дом стиля» на MTV в 1992 году Mike D и Ad-Rock объяснили свою эстетику. «У нас есть некоторое уважение к определенной эре утилитарного дизайна, – сказала Mike D. – Если дети в новых кроссовках, это классно. Мы просто склоняемся к классическому, функциональному дизайну». Ad-Rock показал свои зеленые Campus интервьюеру MTV и объяснил небольшую разницу между этой моделью и Gazelle от Adidas. Неспециалисту эти кроссовки показались бы идентичными, но на самом деле у Gazelle sport более узкий и заостренный нос. К этому времени модель Campus уже устарела, и по сравнению с Gazelle ее было намного труднее купить. Интервьюер, пораженный тем, что кому-то захотелось купить старую обувь, спросил, как группе вообще удалось их достать.

«Их надо найти, как пластинки, – сказал Ad-Rock. – Это как хобби. Вы должны поискать их, найти настоящие McCoy». Beastie Boys отправляли члена команды в магазины спортивных товаров на поиски коробок с «неликвидом», то есть новехонькими кроссовками, которые плохо продавались, когда их выпустили несколько лет назад. Работа «мальчика на побегушках» заключалась в том, чтобы найти для группы редкую модель кроссовок, которой ни у кого больше не было. Это, в свою очередь, заставляло фанатов тоже охотиться за редкими моделями. Этот отнимающий массу времени процесс часто включал в себя поиски на складах у ретейлеров или в гаражах. Такая практика определенно не была распространенной, но это было начало пути, который придется пройти людям, пожелавшим иметь кроссовки, которых больше ни у кого не было.

Кроссовки перешли из спорта в повседневную жизнь задолго до появления на сцене брейк-битов и брейкеров, но хип-хоп поднял их на новую высоту. МС сделали кроссовки символом статуса, признаком крутизны для аудитории, которую в первую очередь заботило то, как кроссовки выглядят, а не как они ведут себя на поле или на спортивной площадке. Но спортивных звезд рано было списывать со счетов. В то же самое время, когда Run-DMC просили своих фанатов поднять вверх их Adidas в Медисон-сквер-гарден, бывший фанат Adidas был на пути к тому, чтобы стать иконой Америки.

12. Его воздушество

Фил Найт знал это. Джеф Джонсон знал это. Все в Nike знали это. Шел 1984 год, и у Nike были проблемы. Да, фирма была мощно представлена на рынке беговой обуви, которую она помогла создать, но этот сегмент переживал спад. Компания пропустила женское увлечение фитнесом, которым воспользовалась Reebok, новичок в США. Converse была брендом, царствовавшим в баскетболе. За ней следом шла Adidas, по-прежнему остававшаяся Голиафом мирового рынка спортивной обуви. Nike зафиксировала свои первые квартальные потери. Через четыре года после того, как компания стала открытой акционерной компанией, начались временные остановки производства.

Оставался только один выход: собрать «Жополиких». Прозвище возникло как шутка на одной из первых встреч, но оно прилепилось к ключевым членам управляющей команды как ласковое обращение. Встречи «Жополиких» часто бывали шумными, громкими и с большим количеством выпивки. Именно они определяли направление движения компании. Управляющие Nike собирались в их охотничьем домике в Орегоне, где они встречались в тех случаях, когда нужно было принять важные решения. На этот раз предметом разговора должен был стать драфт[10] НБА 1984 года.

У компании было заложено в бюджет полмиллиона долларов на рекламу для новых звезд НБА, и Найт решил, что нужно войти на рынок баскетбола, иначе компания навсегда останется только производителем обуви для бега. Хорст Дасслер, о чем было отлично известно Найту, замаскировал намерения родительского бизнеса, использовав французскую «дочку» Adidas, чтобы войти на баскетбольный рынок США. И теперь Дасслеру, который был всего двумя годами старше Найта, оставалось меньше года до того, как стать главой всей Adidas. Если существовал момент догнать компанию номер один в мире по производству спортивной обуви, то он наступил.

Чтобы прорваться в верхние эшелоны НБА, требовалось рискнуть и поставить на того, кто это сделает. Решение было непростым. Драфт НБА 1984 года был «упакован» университетскими талантами. Был центровой Хаким (Аким) «Мечта» Оладжьювон, нигериец ростом 213 см из Хьюстонского университета, известный своими легкими данками. Крепко скроенный, с круглой головой, болтливый Чарльз Баркли, рыжеволосый нападающий, подбиравший мяч под щитом, был лучшим в Юго-Восточной конференции каждый сезон, когда он играл. Сэм Боуи, рост 216,5 см, был замечен в баскетболе еще в старших классах школы. Джон Стоктон, старшекурсник из университета Гонзага, первый номер, лучший в своей конференции по очкам, результативным передачам и перехвату мяча. Любой из этих спортсменов стоил заключения рекламного контракта, но Nike усвоила тяжелый урок: таланта недостаточно, чтобы гарантировать продажи.

Найт, Джонсон и другие умные головы из Nike обсуждали разные варианты. К ним присоединился толстый мужчина по имени Сонни Ваккаро, который не выглядел так, будто играл в баскетбол, он был больше похож на баскетбольный мяч. Ваккаро попал на совещание, потому что помог Nike выйти на профессиональных игроков. В 1965 году он помог организовать турнир Dapper Dan Roundball Classic в Питсбурге, первую витрину талантливых старшеклассников, который привлек преподавателей колледжей со всей страны, искавших новых перспективных игроков.

Ваккаро узнал игру снизу вверх, и, как Чак Тейлор с его баскетбольными ежегодниками, он мог предсказать, кто будет великим игроком. В те времена при отборе игроков было мало возможностей увидеть много молодых игроков сразу. Ваккаро был их привратником.

А еще был Роб Страссер. Как и Ваккаро, Страссер не был спортсменом. Этот юрист ростом 189 см весил 136 кг, тщательно избегал физических нагрузок и любил гавайские рубашки. В отличие от Ваккаро, у Страссера не было энциклопедических знаний о баскетболе, но он многократно участвовал в непростых переговорах по поводу новых талантов. Он отлично понимал маркетинговые обязанности, которые придется исполнять молодой звезде Nike. Итог своим размышлениям на эту тему он подвел в памятной записке 1985 года: «Отдельные спортсмены, даже в большей степени, чем команды, станут героями, символами того, что обычные люди больше делать не могут – рисковать и выигрывать». Несколькими годами ранее Nike способствовала созданию культа личностей, заключая рекламные контракты с такими звездами, как теннисист Джон Макинрой и легкоатлет Карл Льюис. Страссер искал баскетбольную версию, талантливого игрока, в котором было что-то еще.


Страссер и Ваккаро стояли за решением Nike, что ряды баскетбольных новичков были ее лучшей, если не единственной, надеждой. В 1977 году Ваккаро пришел в Nike с джутовым мешком, полным обуви его собственного дизайна, включая баскетбольные сандалии. Когда управленцы компании отсмеялись, они выяснили, что Ваккаро – это кладезь контактов с баскетбольными тренерами по всей стране. Найт сразу же нанял Ваккаро и поставил его в пару со Страссером, чтобы они выполнили новую задачу: обуть университетские команды в Nike. Сказать было легче, чем сделать, так как спортсмены большинства крупных университетов уже носили Converse или Adidas. Но Найт рассуждал просто: у Nike не было денег, чтобы заключить контракт со звездой среди профессионалов. У Converse тоже не было денег Adidas, но у нее была история, которой не было у Nike.

«Если бы вы пошли на игровую площадку и спросили детей, какие кроссовки они хотят, – вспоминал дизайнер Nike Питер Мур, – они бы сказали Converse». Семена, посеянные Чаком Тейлором, все еще приносили плоды.

Звезды поддерживали оба бренда. В одной рекламе Converse снялся легенда «Филадельфии-76» Джулиус Ирвинг, выполнявший данки через головы соперников, пока вокалисты пели: «Эй, эй, доктор Джей, откуда у тебя эти движения?» И рекламный слоган «Обувь звезд». Самым крупным рекламным именем Adidas был игрок «Лейкерс» Карим Абдул-Джаббар, который только что получил свою пятую награду как самый ценный игрок в конце сезона 1976/77 года. По контрасту самой большой надеждой в НБА у Nike был первогодок Маркес Джонсон, взятый третьим в драфте командой «Милуоки Бакс». Страссер предложил ем