Кроссовки. История культовой обуви шаг за шагом — страница 38 из 56

и в этом вина компаний, которые выпускали и рекламировали эти товары? Или это вина знаменитостей, участвовавших в рекламе? Или все дело в мрачном отчаянии, царившем в гетто? Следует ли винить само общество в том, что жажда приобретения зашла настолько далеко?

«Я никогда не думал о том, что из-за моей поддержки обуви или любого товара люди будут причинять вред друг другу, – цитировали слова Джордана. – Всем нравится, когда ими восхищаются, но когда дело доходит до того, что дети убивают друг друга… Тогда вам надо все переоценить».

Журналист-комментатор Фил Машник, ведущий постоянную рубрику в «New York Post», возлагал вину на Джордана и режиссера Спайка Ли, который, с его точки зрения, слишком превозносили кроссовки. «Это убийство, господа, – написал он в своей колонке в 1990 году, – как гром среди ясного неба. Убийство. Из-за кроссовок. Из-за курток. Ты понял, Спайк? Убийство».

Указывая пальцем на двух чернокожих знаменитостей, Машник привнес расовый элемент в преступления, связанные с кроссовками. Он считал, что Ли и Джордан предали свою основную аудиторию, продавая обувь, слишком дорогую для нее, и провоцируя совершать убийства.

Аргумент был из той же серии, что и утверждения о том, будто баскетбол НБА был «слишком черным», чтобы быть популярным.

Машник намеренно проигнорировал абсолютно белое рекламное агентство, которое стояло за рекламной кампанией Ли и Джордана.

Ли остался очень недоволен мнением Машника.

«Нелепо говорить, что кровь Америки на руках Майкла Джордана и [тренера по баскетболу Университета Джорджтауна] и моих, – сказал он. – Вы собираетесь обвинить в убийствах кроссовки?»

Когда в следующем году в интервью журналу «Playboy» его спросили об этой колонке, Ли высказался: «Есть что-то неправильное в том, что эти чернокожие дети придают столько значения, связывают всю свою жизнь – жизнь совершенно безнадежную – с парой кроссовок. Или с дубленкой. Проблема не в дубленке или кроссовках. То есть мы пытались разобраться в этом в фильме «Делай, как надо!», когда говорили о радиоприемниках. Поговорить о потерянных черных подростках. Радио Рахим [персонаж, убитый полицией] – его жизнь была в этом радиоприемнике, он был невидимкой, люди не замечали его. Но когда радио орало Public Enemy и Fight the Power, вам приходилось считаться с ним. Радиоприемник заставлял людей заметить его. Он давал ему самоценность».

В течение трех лет после статьи в «Sports Illustrated» появились другие сообщения о преступлениях, связанных с кроссовками, подстегивая прошлые дебаты о связи между спортивной и гангстерской одеждой. В 1993 году Converse навлекла на себя неприятности, так как планировала назвать баскетбольные кроссовки «Run ’N Gun» («Беги и стреляй или бей-беги») в честь стиля игры, при котором игроки действуют на максимальных скоростях, затрачивая на атаку минимум времени. После критики от групп молодежи и общественности название модели изменили на «Run ’N Slam» («Беги и бросай»).

Стиль молодежных банд эволюционировал за два десятилетия, прошедших после того времени, когда группировки воевали за территории в Южном Бронксе и носили джинсовые куртки собственного дизайна. Спортивная одежда с ее разнообразием логотипов, брендов, цветов и маркировки была более доступной и дифференцированной, чем уличная одежда в стиле панк 1970-х годов.

В Бостоне группировка с Гринвуд-стрит предпочитала обмундирование Green Bay Packers, группировка «Каслгейт» носила форму команды «Цинциннати Редс», а вот группировка «Интервал» носила исключительно бейсболки, куртки и кроссовки Adidas. Некоторые владельцы магазинов одежды в тех районах, где орудовали банды, переставали продавать куртки и кроссовки, популярные у группировок и торговцев наркотиками.

«Я всегда считал частью всей сделки то, что дети, возможно, захотят подражать мне, делать то, что делаю я, чтобы быть готовыми выйти на поле, – сказал Бо Джексон. – Я всегда считал, что идея была в том, чтобы они подражали мне, а не уличным дилерам».

Всей остальной Америке, далекой от жизни в гетто, домыслы прессы, казалось, намекали, что практически каждый, кто носит брендовую или командную одежду, может быть связан с бандами. Репортажи в новостях рассказывали о цветах, которые предпочитали банды: «Крипс» носили синий, «Бладс» красный. Если с тебя сняли кроссовки, это было одно. Самым страшным было надеть не тот цвет в неправильном окружении. В крупных городах с высокой активностью банд это предупреждение несло в себе смертельное зерно правды.

В мае 1995 года двое подростков пошли купить жвачку в квартале юго-западного Детройта. Оба были обуты в черные с голубым кроссовки. Эти цвета носила группировка, соперничавшая с доминирующей в этом районе группировкой «Латин Каунтс», носившей красное с черным. Несколько членов группировки подошли к тинейджерам и начали избивать одного из них, повторяя, что на нем не те кроссовки. Стычка переросла в перестрелку, в результате которой погибли офицер полиции Детройта и один из членов группировки.


На западном побережье в 1980-х годах эпидемия крэка захватила районы Лос-Анджелеса, подхлестывая активность группировок и торговлю наркотиками. Образ Лос-Анджелеса 1960-х годов как райского расслабленного «города сёрфинга» уступил место репортажам из зоны боевых действий между бандами, воевавшими друг с другом и с теми, кто случайно оказался на их пути, ради территории или ради того, чтобы сравнять счет.

«Южный Централ Лос-Анджелеса: место, где наркотики, преступность и насилие правят на улицах», – говорит актер Лоуренс Фишборн в известном фильме 1991 года «Ребята с улицы». Фильм режиссера Джона Синглтона стал одним из самых откровенных изображений в районе Лос-Анджелеса с преимущественно черным и бедным населением. Видео белых офицеров полиции, избивающих чернокожего мотоциклиста Родни Кинга, и последующее их оправдание судом привели к шестидневному бунту в Лос-Анджелесе в 1992 году. В том же году в округе Лос-Анджелес было зарегистрировано рекордное количество убийств – 2589. Только в июле и августе их произошло более 500.

На таком фоне зарождающийся калифорнийский хип-хоп имел совершенно другой вкус, чем хип-хоп в Бронксе десятилетием раньше. Новаторская песня 1986 года группы Ice-T «6 ’N the Morning» начиналась с таких строк: «6 утра, полиция за моей дверью / Скрип новеньких Adidas на полу в ванной». Далее следует длинная и подробная история, полная полицейских погонь, перестрелок, поножовщины и секса. Это было очень далеко от относительно невинной песни «My Adidas», выпущенной Run-DMC в том же году. Для многих людей жесткие строчки нового рэпа Западного побережья стали указанием на то, что саму музыку и стоит винить. Но перестрелки, жестокость полиции, наркомания и деятельность группировок, все это находило отражение в музыке, но не потому, что такой образ жизни прославлялся, а потому, что рэперы просто говорили о происходившем рядом с ними. Ice-T описывали свой звук как «рэп реальности».

Но к такой музыке в конце концов прилепился ярлык «гангста-рэп». Его эра началась с песни «6 ’N the Morning», эра других ощущений как в музыке, так и в моде. Хип-хоп группа N.W.A., базировавшаяся в Комптоне, еще одни первопроходцы стиля гангста-рэп, носили черные бейсболки команд «Лос-Анджелес Райдерс» или «Лос-Анджелес Кингз» как униформу, как будто музыканты сами были бандой с собственными цветами. Бейсболки, куртки и другая форма «Райдерс» были запрещены во многих школах из опасений, что они связаны с преступной группировкой.

Кроссовки, почти всегда черные или белые, также были частью имиджа группы, хотя она не была верной одному бренду, как Run-DMC. Члены группы носили кроссовки Nike, Reebok, Adidas или калифорнийский бренд K-Swiss, те, которые считались стильными в тот момент. Они действовали так же, как Run-DMC, когда музыканты начали носить золотые цепочки и кожаные куртки их родного Квинса: чтобы твои фанаты принимали тебя всерьез, ты должен выглядеть настоящим, то есть ты должен выглядеть так, будто ты оттуда же, откуда и они. Рэперы в своих текстах говорили о кроссовках, которые носили в их квартале. «Мы в Лос-Анджелесе носим Chucks, а не Ballys», – пел Тупак Шакур в своем сингле 1995 года «California Love». Хип-хоп исполнитель The Notorious B.I.G. упомянул Timberland в песне 1994 года «Suicidal Thoughts», когда сказал, что предпочитает носить «черные Tims и черные худи».

То, что вы носили, было тесно связано с тем, кем вы были и откуда вы были родом, к лучшему или к худшему. В начале 1990-х годов редко кто задумывался о том, откуда появились сами кроссовки. К концу десятилетия ситуация резко изменилась.

В фильме «Форрест Гамп» главный герой получает пару белых кроссовок Cortez от Nike и решает отправиться на «небольшую пробежку» по стране. Сцена происходит в середине 1970-х годов – Форрест начинает бум бега трусцой, – когда Nike производила свои кроссовки на заводах в США и в Южной Корее. К тому моменту, когда фильм был снят в начале 1990-х годов, многие компании, выпускающие кроссовки и спортивную одежду, полностью перешли на иностранную рабочую силу. Nike закрыла свою последнюю обувную фабрику в США в 1980-х годах, а производственные мощности в Южной Корее заменили их. Когда к концу этого десятилетия работники независимых предпринимателей завоевали право создавать профсоюзы и бастовать, Nike перенесла производство южнее, на фабрики Индонезии, Китая и Малайзии, где зарплаты составляли малую толику от того, что компания платила в Южной Корее. Рекламный образец кроссовок, которые Том Хэнкс носил в фильме «Форрест Гамп», скорее всего, были произведены на одной из этих новых фабрик.

И его персонаж высказывается по этому поводу так: «Моя мама всегда говорила, что можно многое сказать о людях по их обуви, куда они идут, где они были».

Многие из этих перемен, касающихся рабочей силы, оставались не замеченными широкой публикой, пока не начали появляться такие истории, как статья 1992 года в «Harper’s Magazine», выявляя огромную разницу между заработками работников и ценой обуви, которую они производили. В статье в «Harper’s» под заголовком «Новая пята свободной торговли» рассказывалось о том, что одна индонезийская работница собирала среднестатистическую модель Nike за сумму, эквивалентную 14 центам в час. Ее месячный заработок при десяти с половиной часах работы шесть дней в неделю равнялся 37,46 доллара. В цене кроссовок в 80 долларов всего лишь 12 центов приходилось на оплату труда.