аражу. Справа росло несколько яблонь, между ними прохаживался с короткоствольным ружьем за спиной один из сыновей хозяина, который присутствовал вчера при встрече, – высокий молчаливый парень. Похоже, он не сомкнул глаз всю ночь. Наташа помахала ему рукой, тот кивнул в ответ.
– Вот она! – произнес Кроуфорд, неотрывно наблюдая в бинокль за стоящей на крыльце женщиной. – Остальные, видимо, еще дрыхнут.
– Опять коньяком будем поить? – позволил себе иронию Кларенс. У него за спиной была уже не одна боевая заварушка под началом Кроуфорда, и он мог позволить себе некоторую фамильярность.
– Поить будем кое-чем другим, – ответил Эсэсовец.
– Зачем тогда бутылки тащили?
Кроуфорд и сам не мог сказать, зачем. Поэтому осадил шутника хмурым взглядом и переменил тему.
– Вот что, парни, – Эсэсовец мог не напрягать голос, все трое стояли рядом с ним в высоких кустах на опушке леса позади деревни, в сотне метров от двора, недалеко от которого накануне засекли коричневый «Фольксваген». – Нужно, чтобы было три трупа – мужчина, женщина, толстяк. Если зацепим еще кого-нибудь – ничего страшного, но эти трое должны быть мертвы с полной гарантией и при любом раскладе.
Им пока везло – незамеченными пробрались в деревню, сразу же наткнулись на коричневый «фолькс», выбрали удачный наблюдательный пункт, а теперь неопределенность вообще сведена к нулю – группа Телегина обнаружена. Нет, все-таки они блестящие профи. Пришли, увидели. Теперь осталось победить.
– Ловим момент, когда все трое соберутся в одном месте. Рой, готовь гранатомет. Работаешь по моей команде. Остальные на добивании. Мужчина – мой, толстяк – Кларенсу, женщина – тебе, Дитер.
Народу во дворе прибавилось. Маленькая смуглая женщина накрывала на стол. Ей помогала совсем юная девушка с длинными волосами, перехваченными разноцветной лентой, – судя по всему, это были жены сыновей хозяина. Стол покрыли темно-синей клеенкой, расставили высокие глиняные кринки, тарелки, посреди стола положили два мобильника.
Открыв деревянную дверь туалета, Наташа увидела Телегина, сидящего на маленькой скамеечке у куста сирени.
– Охрана докладывает – происшествий не было! Готов вас сменить, мадам, – галантно произнес он, поднимаясь.
– Очень мило с твоей стороны. Мерси, – Наталья взяла протянутый ей Телегиным «браунинг».
В туалете человек, как правило, беззащитен, и такие моменты стараются не упускать знатоки своего дела, мастера различного рода необъявленных войн.
– Русский президент предлагал мочить врагов государства в сортире, – напомнил Рой, который из всей троицы как раз и был самым большим знатоком по части замачивания, к тому же политически развитым. Кроуфорд промолчал – соблазн был велик, но лучше выждать и всех троих – с одного раза.
Наташа сидела на скамеечке у кустов сирени, издали наблюдая за людьми, которые разделили с ней крышу, а сейчас готовились разделить трапезу. Обычные крестьяне, хотя, конечно, в этой деревне обычных крестьян нет. Все в той или иной степени – подданные Черного Эмира, который для каждого здесь царь, бог, воинский начальник и к тому же единственный работодатель, строгий, но щедрый и справедливый – других не бывает.
– Какая замечательная погода!
Перед Натальей нарисовался выспавшийся Вилли.
– И какие замечательные, гостеприимные люди! – добавил он.
Наташа с улыбкой кивнула, но промолчала.
Кроуфорд бросил быстрый взгляд на часы. Это только в кино какой-нибудь Дольф Лундгрен или Ван Дамм за секунды в клочки разносит превосходящие силы противника. У него сейчас целых три Лундгрена, да и сам он еще не одряхлел, тем не менее рисковать нельзя. Заветную мечту взять Телегина живым Кроуфорд давно похоронил.
Наташу просто зачаровал светлый покой этого утра – тишина, прохлада, солнце еще скрыто за кронами яблонь, женщины неторопливо делают свое привычное, повседневное дело… В какой-то момент ее кольнуло ощущение, что в этой жизни ну просто не может быть так благостно и покойно, какой-то здесь обман, что-то не так. Но она тут же себя одернула – прекрати психоз, дорогая, расслабься, в вотчине Эмира всегда все под контролем… Вон тот молчун с ружьем знает каждый листик в кустах, считает каждую стрекозу…
А эта пара детишек – ну разве не прелесть? Девочка лет шести, видимо, внучка старика, и черный как уголь толстолапый щенок с высунутым алым языком. Они, видно, давнишние приятели. Каждый из них одинаково любит поозорничать, одинаково тяготится строгостью взрослых, одинаково переживает взаимные обиды и легко их забывает. Щенок, двухмесячный ньюфаундленд, прыгал вокруг девочки, стараясь отнять изгрызенную деревянную чурку, она дразнила его, уворачиваясь, наконец ему удалось ухватить ценный трофей, девочка с ним расстаться не пожелала, и борьба перешла в партер, с яростным рычанием и возмущенными воплями, но с соблюдением джентльменских правил – больно не кусаться и сильно не дергать за хвост.
Наташа не заметила, как сзади образовался Телегин, сел рядом, обнял за плечи. Вот всегда так – подкрадется незаметно, обнимет неожиданно. Отстраняться она не стала, а Телегин на этот раз не посягнул на самое заветное – любимую шляпу. Ну ясно, руки другим заняты, подумала она.
– Знаешь, Слав, я как-то прочла в одном журнале стихотворение, – проговорила Наташка, глядя на девочку со щенком. – Не помню, чье. И рифмы не помню, в общем, женщина гуляет со щенком, в небе летит ворона… Все, весь стих. А в конце две строчки:
Почаще б это замечали,
Поменьше было бы печали.
Ее серые глаза казались синими.
– Вот! Вот о чем надо писать стихи.
Телегин промолчал.
– Ну ты-то хоть что-то замечаешь? – вдруг спросила Наташа. – Ведь все замечаешь… Я знаю!
Он хотел ответить, что замечает. Конечно, замечает, и уже не первый год. Попробуй не заметь это милое округлое лицо, короткую мальчишечью прическу, мягкие губы, тоскующие серые (нет, синие!) глаза… Но он снова промолчал.
– Что ты молчишь? Скажи хоть что-нибудь…
– Нельзя нам это, Натах. Ведь только приоткрой эту дверь – и ее уже не захлопнешь, сорвет с петель, и все пойдет кувырком… Нельзя об этом. Совсем нельзя, даже думать, – отозвался Телегин.
– Знаю… Не будем думать. Вот, возьми свою пушку и отойди, я же не деревянная…
Кроуфорд заскрипел зубами. Ты идиот, Джимми, ну чего ты тянул? Какой момент упущен! Что, двоих тебе было мало?
Ни Рой, ни Кларенс больше не шутили. Ну сколько можно держать палец на курке, каждую секунду ожидая сигнала… Чертовы русские, чертова девчонка и ее псина, чертов командир – чего ему надо, чего тянет? Ведь можно было снять этих двоих, да можно ведь и всех троих перебить порознь, каждый своего…
Щенок завладел чуркой, но удирать от людей не стал, помчался прямиком к Наталье, ткнул ей в ладони уже изрядно обгрызенную деревяшку.
Кроуфорд, еле сдерживаясь, смотрел, как со щенком возились теперь двое – русская женщина и подбежавшая девочка.
– Как его зовут? – спросила Наташа.
– Не знаю, – ответила девочка. – Я еще не придумала.
– Давай придумаем вместе, – сказала Наташа. От бархатной спинки и мягких ушей невозможно было оторвать руки.
– Дедушка сказал, что он будет хорошим сторожем! – cколько гордости, как будто щенок был ее младшим братишкой…
– Не только, – покачала головой Наташа, – еще он сможет спасать тонущих. Вот будет кто-нибудь тонуть в озере, он обязательно прыгнет и спасет!
Господи, ну что за безумный мир, думал Телегин, глядя на эту троицу. Сейчас он вдруг понял настоящую Наташкину суть, увидел, для чего живет она на этой земле – чтобы вести дом, растить детей, тискать щенят… Понимает ли это она сама? Что за дикость – носиться домашней бабе по чужой стране, сворачивать шеи здоровым мужикам, ловить момент, чтобы украсть стакан воды из большой лужи… И гнать от себя саму мысль о том, чего требует ее естество.
– Он умеет плавать? – удивилась девочка.
– Сейчас еще не совсем, но когда станет взрослым…
Будущий спасатель совсем обнаглел – улегся на спину, подставил брюхо ласковым рукам, от избытка кайфа несильно хватая молодыми, острыми, как иголки, зубами то Наталью за руку, то себя за лапу…
«ВОГ-25П» – прыгающая осколочная граната-»лягушка». Прыг-скок, прыг-скок… Двух таких зарядов вполне хватит, чтобы разворотить все это семейство. Пожалуй, можно обойтись одним. Зачем лишние трупы, денег за них все равно не заплатят. Ну вот, наконец. К столу степенно прошествовал хозяин, поздоровался, уселся в центре. Подошел еще один сын старика, подбежала и села рядом с дедом девочка, с палкой в зубах примчался щенок, уселись Телегин, толстяк и женщина. С краю, как по заказу….
Сейчас…
Щенок вдруг подбежал к скамье и выдернул из-под Натальи ее шляпу. Дурацкую бесформенную панаму, последний писк парижской моды в исполнении местных кулинаров от кутюр – минуту назад, присев на скамью, Наталья сняла с головы свое сокровище, пристроила рядом и даже слегка прижала бедрышком. Как чувствовала – не Телегин, так барбос не упустят момент…
– Отдай сейчас же! – Наташка, перекинув ноги через скамью, рванулась пресечь разбой, но где там… Как обычно, план «перехват» не сработал. Телегин, ликуя в душе, произносил фальшивые соболезнования, обе невестки, давясь от хохота, костерили хулигана последними словами…
Куда более эмоционально высказался Рой.
– Все, с меня хватит. Командир, командуй беглый огонь, или у меня палец сам сработает и я всажу в этот бардак весь боезапас…
– Сейчас… Сейчас она вернется, – шептал Кроуфорд, вытирая рукавом холодную испарину со лба.
– Внимание, справа автоколонна, – подал голос Кларенс.
Кроуфорд повернул голову, со змеиным свистом втянул воздух сквозь стиснутые зубы: по дороге за их спиной к деревне шустро приближалась автоколонна – два джипа и два мини-грузовика.
– Это люди Эмира, – продолжил догадливый Кларенс. – Нужно уходить.
– Заткнись! – шепотом рявкнул Кроуфорд, поднося к глазам бинокль. Господи боже, в кабине головного джипа – кривая физиономия одного из касимовских проводников. Эта колонна – по их души! Решение пришло мгновенно.