ровали неустанную борьбу с пороком, упрекая в скупости и государство, и его оппонентов в лице Касима и ему подобных. Первые не могли обойтись без вторых, вторые без третьих, а третьи – без двух предыдущих, что оказалось прочной основой социальной стабильности и даже небольшого экономического чуда.
До поселка Наташа добралась на попутной машине с какими-то цыганами. Тех мало интересовала попутчица, всю дорогу они громко и увлеченно обсуждали на своем языке что-то жгуче важное, причем спикером благородного собрания был водитель, то и дело бросавший руль, чтобы сделать свои тезисы более убедительными с помощью жестов. К Натальиному удивлению, компания не передралась, машина не перевернулась, а она сама даже успела слегка вздремнуть.
Часы показывали пять вечера. Наталья подошла к ночному клубу, который уже сверкал и переливался зазывными огнями, хотя до ночи еще было далеко. «Найт клаб» представлял собой длинное одноэтажное строение, стилизованное под голубой с золотом железнодорожный вагон американского Дикого Запада конца позапрошлого века. Входную дверь украшали елочные гирлянды, переливающиеся золотыми вензелями и цветными фонариками. Дешево, но со вкусом. Разумеется, клубных билетов на входе не требовали…
Внутри, несмотря на открытые окна и ранний час, стоял густой пряный аромат. Хороший трубочный табак, марихуана, анис… Как ни странно, даже приятно. На вновь вошедшую никто не обратил внимания. Крутилась рулетка, крупье, высокий бритый наголо парень с золотым зубом под черными усиками, лениво призывал делать ставки, но желающих не находилось – для игры было еще слишком рано. В конце салона, рядом с дверью в туалет, в зыбком облаке сигаретного дыма сидели две девицы, род их занятий был ясно обозначен щедростью раскраски, короткостью юбок и глубиной декольте.
– Привет! – подойдя к ним чеканным шагом, Наталья с широкой улыбкой испросила разрешения присоединиться. Ответом было долгое молчание, ее ощупывали глазами так обстоятельно, что Наталье захотелось проверить, застегнут ли у нее зиппер и не протерся ли бюстгальтер в интересных местах.
– Привет, привет, – откликнулась наконец одна, черная как уголь крашеная брюнетка. – Ты кто, моя сладкая, и что тебе здесь надо?
– Ну, кто я, это вам без разницы, подруги. Без обиды, просто это неважно. Во всяком случае, конкуренции вам не составлю.
– Чего? – не поняли обе.
– Ох, – вздохнула Наталья, – ну, на заработок и на вашу клиентуру видов не имею.
– А захочешь поиметь, здесь же и закопаем, – с доброй улыбкой произнесла вторая дама, рослая, коротко стриженая шатенка.
– Я же говорю – у меня другое… Наоборот, сама приплачу, если договоримся.
– Не наш профиль. Погуляй пока, попозже еще придут девочки, может…
– Нет, я не за этим, – перебила Наталья. – Я ищу одного конкретного мужика, у меня к нему есть дело.
– Какое дело?
Наталья придвинула стул, уселась, подозвала официанта, сделала щедрый заказ. Теперь – вперед.
– Мне нужен американец по имени Джимми, ну, Джеймс, если только он не врал. Высокий, под сто кило, светловолосый. Шрам у него еще вот здесь, над бровью.
– Американец, говоришь? Вопрос – нужна ли ты ему!
Обе залились громким смехом.
– Зря веселитесь, подруги! – довольно жестко оборвала их хохот Наташа. – Для этого есть другой повод. Вот вам пока на двоих, авансом. – Наташа достала из лифчика стодолларовую купюру. – Остальное получите, если поможете.
– Мы из тебя их и так вытрясем, – рослая шатенка улыбнулась еще добрее.
– Попробуй, – у Натальи в руке вдруг сверкнуло узкое длинное лезвие, крутнулось пару раз в пальцах и опять исчезло куда-то. С минуту все трое улыбались друг другу все шире, и опять разговор начала «угольная».
– Ладно, шутим мы… Говори, что за дело. Зачем тебе американец?
– У моей сестры ребенок от него…
Обе девицы опять одновременно прыснули.
– Нашла кому заливать, подруга! Сама залетела, а на сестру грешишь. Нехорошо!
– Да перестаньте ржать, – возмутилась Наталья. – Три года назад приезжал он в наши места… Так же, как к вам сейчас. Ну и… Сами понимаете. С сестрой.
– Ну ладно, с сестрой, с сестрой, – съехидничала брюнетка.
– И мужик-то вроде порядочный, – продолжила Наталья как ни в чем не бывало. – Как узнал про последствия, так стал деньги присылать. Ежемесячно! Причем солидные суммы. Полгода назад письмо прислал, что скоро должен снова приехать. И – пропал, ни писем, ни денег… А недавно слух до нас дошел, что в ваших краях похожий человек недавно объявился!
– И на чьих ногах этот слух дошел? – поинтересовалась «угольная».
– А тебе не все равно? – взвилась Наталья. – Я вам лишних вопросов не задаю. А человека этого мне надо увидеть. У него дочь растет!
– Вот что, подруга, – заговорила шатенка, понизив голос. – Я тебе верю. Не про сестру, конечно. Но хочу сказать – тот человек, американец он или кто, здесь по серьезным делам. С ним сам Касим за одним столом сидит, ясно? И за интерес к нему могут голову отрезать.
– У меня интерес простой, бабий. За это не отрезают…
– Мы знаем, где он бывает. Встречу не гарантируем, но кое-чем помочь согласны. Только на нас не ссылайся, если что – везде достанем. Сколько заплатишь? – Из «угольной» получилась бы неплохая бизнесвумен.
Наташа назвала довольно приличную сумму.
– Годится. Если обманешь, вон с ними будешь иметь дело, – «угольная» кивнула в сторону мужчин, негромко, солидно гомонящих возле стола рулетки, но в игру не вступающих. Широкие спины, толстые шеи, рубахи расстегнуты до пупка или вовсе отсутствуют – из-под жилеток выпирают сплошь покрытые татуировкой плечи, груди и животы. Местный бомонд, поняла Наталья, сутенеры, охранники и мелкие сбытчики наркоты.
– Значит, так, – продолжила «угольная». – Через полчаса за нами приедут. Сейчас подойдут еще девочки, человек пять, и все мы поедем на вечеринку. Ну, сама понимаешь. Поможем расслабиться большим людям. Среди них бывает и твой американец. Поедешь с нами!
Так, первый шаг в нужном направлении сделан. С ходу, по-наглому. Вроде бы просто, но – любая фальшь будет стоить головы. Надо не просто играть роль, надо самой поверить в то, что говоришь. Стать этой самой упрямой бабой, ищущей отца племянницы – или дочки, если уж этим веселым подругам так понятнее. Не играть, а начать жить в шкуре этой бабы. Здесь не театр.
Главное – отвлечься от бесполезных мыслей. Как будто Славки здесь нет, как будто он где-то в подмосковной деревне попивает чаек или вообще не существует в природе. Не думать. Совсем. ВСЁ. Цель – озеро. Фляги, вернее, тюбики губной помады, в каждом из которых сидит герметичный патрон, всегда с собой, осталось оказаться в нужном месте в нужное время – завтра или послезавтра, не позже – и суметь уйти. Всего и делов. Просто, как новый способ охоты на лис в версии Никитина: берешь хомячка и идешь к лисьей норе. Даешь хомячку бутылку водки и засовываешь его к лисице. Через десять минут они вместе выходят покурить, а ты им подносишь зажигалку…
С кем вместе ты выйдешь покурить, Натаха, спросила она себя. Уж не с самим ли Эсэсовцем? И кто им двоим поднесет зажигалку?
– Хелло, дружище Вячеслав! – Джимми выдавил эту фразу по частям между приступами истерического хохота и поднял руку в пародийном приветствии.
– Между прочим, дружище Джеймс, таким жестом приветствовали друг друга актеры, игравшие американцев в советских фильмах середины прошлого века, – вместо приветствия произнес Телегин. Он тоже выдавливал из себя эту длинную фразу по частям – просто еще не совсем пришел в себя.
– Я и это знаю, Вячеслав. Поцелуи излишни, но я рад нашей встрече. А ты?
«Десять минут назад ты меня на радостях чуть не прикончил – впрочем, как и я тебя», – молча подумал Телегин. На некоторое время умолк и Джимми.
– Не знаю, как насчет третьей мировой, дружище Вячеслав, но в четвертую уж точно будут драться дубинами… Или вилами, как мы с тобой только что, – нарушил молчание Эсэсовец.
– Великих людей цитируешь, Джимми, – усмехнулся в ответ Телегин.
– М-да, – Кроуфорд перестал улыбаться. – Эйнштейн знал, что говорил. Но наша с тобой война закончилась. Просто потому, что образовалась новая линия фронта. По одну сторону – мы с тобой, по другую – люди Эмира. А ждать от них легкой смерти – все равно что голодному манны небесной…
Телегин снова промолчал.
– Слушай, Вячеслав, – вновь прервал паузу Кроуфорд. – По-моему, нам пора стать союзниками, – и, не услышав ответа, добавил: – Как в старые добрые времена.
– Что-то я таких времен не припоминаю, – отозвался наконец Телегин.
– Брось, Вячеслав! – тон Эсэсовца стал жестче. – Подумай сам. Да, мы вооружали «Талибан» и Бен Ладена, а вы, в свою очередь, – «красные бригады», выродка Баадера[15] и палестинских недоумков. Но в этой игре были негласные правила, которые не нарушали ни мы, ни вы. Потому что мы всегда были нужны друг другу. А сейчас – еще нужнее. Это я говорю о наших странах. А о нас двоих и говорить нечего… Жить хочется? – выждав паузу, спросил Джимми.
– Не задавай идиотских вопросов, – вяло дернул плечом Телегин. – Давай лучше проясни обстановку. Вы как здесь оказались на нашу голову?
Кроуфорд усмехнулся – кажется, ему удалось-таки разговорить русского. Это уже хорошо, надо продолжать расшатывать его вполне оправданную неприязнь.
– Подобрались слишком близко к Эмиру, нарвались на его гвардию, а когда уходили от них – наскочили на вас. Сплошное невезение!
– Хочешь, чтобы я поверил в такие совпадения? Ну-ну… А эти разговоры о ранении Эмира… Его что, кто-то из вас подстрелил? – Телегин знал, что этой змее верить нельзя, но надеялся все же что-нибудь выудить. Хотя сейчас, похоже, все бесполезно, шансов поладить с головорезами Эмира что-то не видно…
– Возможно… Тебе как лучшему другу признаюсь – даже вполне вероятно. Теперь государство Израиль у меня в долгу, – туманно ответил Кроуфорд.