– Кто бы спорил, а я с удовольствием. – Сергей стал разливать в фужеры искрящийся напиток.
– Кузьма! – подал звонкий голос Никита. – А почему ты не был у нас целую неделю?
– Во-первых, не называй его Кузьмой. Лучше просто Сергей. А во-вторых, у Сергея были дела.
– Во-первых, – возразил мальчишка, – мне нравится имя Кузьма. А во-вторых, спрашиваю я, мама, не тебя, а нашего гостя.
Кузьма засмеялся, потом приложил палец к губам.
– Маму, Никита, надо слушаться. К тому же она не только твоя мама, но еще и красивая женщина. А красивых женщин тем более надо уважать.
– Спасибо, – смутилась хозяйка, подняла фужер с вином. – Спасибо, что пришли, не забыли.
– Похоже, я уже вряд ли вас забуду, – ответил Сергей.
Они чокнулись, а за ними с интересом наблюдал Никита.
Потом Сергей и Нина сидели в уютной домашней беседке, заставленной цветами, пили чай.
– Значит, все как бы сходит на нет? – спросила Нина.
– А по-иному и быть не могло. У них ведь никаких фактов не было. Акция устрашения, как выразился один мой приятель.
– Приятель? У вас есть приятели?
– А почему вы спрашиваете с таким удивлением?
– Мне казалось, вы совершенно одинокий господин.
Сергей улыбнулся, пожал плечами.
– С чего вы взяли?
Она тоже улыбнулась.
– У вас же нет иной жизни, кроме работы.
– А у вас?
– У меня сын.
– Но и работа?
– У меня прежде всего сын. Ради него я готова на все. Даже на то, чтобы оставить работу… У вас были дети?
– У меня есть дочь.
– Далеко?
– Очень.
– То есть вы вряд ли когда-нибудь ее увидите?
– Да, вряд ли.
– Бедный… – Нина прикоснулась к его руке, легонько погладила. – Страдаете?
– Сейчас меньше. Раньше не находил себе места.
– А жена? Она теперь… с другим?
Сергей взял ее руку, поцеловал.
– Давайте не будем о грустном?
– Давайте, – согласилась Нина и неожиданно предложила: – Давайте потанцуем? Я очень люблю танцевать. С тех пор как не стало мужа, я, кажется, забыла о танцах. Давайте?
– Конечно.
Нина заглянула в комнату сына – он сидел за компьютером, азартно сражался с какими-то чудовищами. Она прикрыла дверь, включила в гостиной негромко музыку, подошла к гостю, сделала элегантный поклон.
И они стали танцевать.
Костя отпустил водителя, вошел в подъезд, поднялся на свой этаж.
Вокруг все было спокойно и безмятежно, он открыл квартиру, бросил в холодильник купленные продукты, сбросил с себя служебную одежду, переоделся в спортивный костюм.
Вернулся на кухню, подошел к окну полить цветы, и тут какой-то лучик скользнул по его очкам. Инстинктивно – от неожиданности – он присел под подоконник.
Затем осторожно перебрался в комнату, достал из шкафа мощный бинокль, встал за шторой окна, выходящего на ту же сторону, что и кухонное, стал изучать противоположный дом, откуда полоснул лучик.
И тут обнаружил то, что искал.
В чердачном окне маячил некий силуэт, и в бинокль отчетливо было видно оптическое приспособление, насаженное на ствол.
Костя от предвкушения азартно потер ладони, быстро пробрался на балкон, нашел в одном из ящиков короткоствольный карабин, в комнате накрутил на него глушитель и оптический прицел и снова пристроился у окна, выходящего на противоположный дом.
Легонечко, чтобы не было блика, приоткрыл форточку, слегка выдвинул в нее ствол, отыскал снайпера в чердачном окне.
Нажал на спусковой крючок, тут же раздался негромкий хлопок, и в прицел было видно, как в узком окне исчез силуэт.
Когда автомобильная кавалькада Кузьмы подъехала к его дому в новом модном районе, навстречу ему направился один из охранников, постоянно дежуривший у подъезда.
– Вас уже два часа ждет здесь человек.
– Кто?
– Говорит, вы его знаете.
Из потрепанного «жигуленка» выбрался довольно жалкого вида Гурин, направился к Сергею.
– Здравствуйте, Сергей Андреевич.
Излишне подобострастно протянул руку, но Сергей ее не принял, вопросительно посмотрел на него:
– Что угодно?
– Хотелось бы поговорить.
– Говорите.
– Может, не здесь? Может, в квартире?
– В квартиру я вас не приглашаю. Говорите.
– Меня могут отправить обратно в наш город.
– Счастливой дороги.
– Но вы понимаете, что значит вернуться домой с поражением?
– Это значит – не оправдали возложенных на вас надежд.
– А еще то, что я больше никогда не встану с коленей.
– Чем могу помочь?
– Возьмите меня на работу.
– Нет.
– Я буду служить вам верой и правдой.
– Вы уже одному господину пробовали служить, сами видите, что из этого получилось.
– Это не моя вина. Его.
– Мне неинтересно копаться в этом.
– Возьмите меня на работу.
– Нет.
– В таком случае я пойду на крайний шаг.
– Идите.
– Вернувшись домой, я расскажу всем… и в первую очередь вашей жене… дочери, что вы имитировали смерть. А в каких целях, пусть разбираются.
– Это шантаж? – усмехнулся Кузьма.
– Это реальность. Так будет. У меня просто нет иного выхода.
– Боюсь, с таким намерением вы не доедете до дома.
– Это угроза?
– Это предостережение. Причем не я буду вам мешать. Помешают другие.
Гурин молча постоял какое-то время, повернулся и медленно побрел к своим «Жигулям». Сергей видел, как тронулась старенькая машина и как она хлипко, с дребезжанием покатила прочь.
Грязнов мрачно посмотрел на вошедшего в кабинет подполковника, коротко спросил:
– Что?
Гурин не ответил, сел в кресло, постарался отдышаться. Петр Петрович не сводил с него взгляда.
– Нет, – произнес наконец тот. – Никакие аргументы, никакие доводы не работают. Категорически нет.
– Угроза сообщить о его своеобразном воскрешении жене, коллегам тоже не произвела впечатления?
– Сказал, что это шантаж и что в случае его применения я могу не доехать до дома.
– То есть это прозвучало как угроза?
– Я сказал, что это угроза. Он ответил, что скорее предостережение. И что не он помешает мне добраться до дома. Помешают другие.
Грязнов достал из бара бутылку виски, налил Гурину, себе:
– Выпейте и успокойтесь.
Тот взял стакан, вопросительно посмотрел на Петра Петровича:
– Что дальше?
– Дальше? Дальше надо быть осторожным. От этого головореза можно ожидать чего угодно. Хорошо, что вы мне об этом рассказали.
Они выпили не чокаясь.
Гурин вдруг чего-то испугался, поднял глаза на Грязнова, совершенно неожиданно спросил:
– А кто убил Окунева? Бизнесмена из Новосибирска?
– Почему вдруг вас это заинтересовало?
– Как-то странно. И охрана была, и хозяева не отходили ни на шаг, и вот на тебе… Умер. В газетах прочитал.
– Поменьше читайте газеты, здоровее будете, – ответил Грязнов.
Сергей в своем кабинете просматривал, подписывал бумаги. Костя стоял рядом, ждал, когда шеф закончит работу.
– Есть какие-нибудь новости? – не отрываясь от бумаг, спросил Кузьма.
– Кое-что, – скромно ответил тот.
Шеф улыбнулся:
– Если кое-что, значит, что-то серьезное.
– Кажется, зацепился за хвост общака.
– Иди ты! – Сергей даже отложил ручку. – И где же этот хвост?
– Пока еще рано докладывать. Как только схвачу основательно, обязательно доложу.
– Будь осторожнее. За такие деньги могут оторвать не только голову.
– Догадываюсь. Вчера я снял с чердака кукушку.
– Какую кукушку? – не понял Кузьма.
– Снайпера. Охотился, похоже, за мной. Но я его опередил.
Шеф возмущенно мотнул головой:
– Гниды… – Затем с восхищением посмотрел на финансового директора:
– Значит, старую профессию бросать рановато?
– В обозримом будущем вообще ее бросать не следует, – засмеялся Костя.
Зазвонил телефон, Сергей снял трубку.
– Кузьма, привет, – произнес голос. – Сабур беспокоит. Есть серьезный и срочный базар, надо встретиться.
– Когда?
– Вообще-то без дела встречаться надо каждый день, а по важному делу – через день, – засмеялся Сабур. – Давай через час у меня.
– Не получится. Подъезжай лучше на Арбат. Там и телок много, и ушей меньше.
– О’кей, братан!
Они расположились на веранде уютного ресторана в районе Старого Арбата, охрана держалась поодаль, посетителей рядом не было. Сабур был одет экстравагантно – в модной вязаной кофте, светлые в сеточку брюки абсолютно гармонировали с палевыми туфлями. На Кузьме, напротив, был строгий коричневый костюм, галстук на шее был слегка ослаблен.
– Идет крупный товар, – сказал, закуривая, Сабур.
– Откуда? – поинтересовался Сергей.
– От папки с мамкой, – оскалился тот. – Тебе так все сразу и вывали. Зацепки на таможке есть?
– Будем искать.
– Искать можно или телку в стоге сена, или иголку в темной хате. Товар придет буквально через неделю.
– Зацепки на таможне есть, – утвердительно кивнул головой Кузьма.
– Когда сведешь?
– А зачем тебя с ними сводить?
Тот заржал:
– А затем, чтоб не подставили там меня! Чтоб потом знать, с кого три шкуры драть!
– Нет, брат, – возразил Кузьма, – своих завязок я тебе пока что не дам. Покорешимся круче, проверим друг дружку, потом хоть самого меня бери.
– Да на хер ты мне сдался! – долбанул его по плечу Сабур. – Я что, голубой, что ли? У меня, вон, девки – ноги от ушей. А ты себя, урод, суешь.
– Ну извини.
– Извиняю… Значит, таможку ты обеспечиваешь. За это тебе идет классный процент.
– Сколько?
– Пять.
– Пять процентов?! – возмутился Кузьма. – Издеваешься, что ли?
– А сколько ты хотел?
– Как минимум пятнашку.
– А не подавишься такой пайкой?
– Проглочу как-нибудь.
– В другом месте и у другого… Десять!
– Двенадцать.
– Ладно, по граблям! – Сабур ударил по ладони Сергея. – Не будем мелочиться… – И радостно засмеялся: – А ты ничего, ушлый! Я уж было решил бревно кантовать.