Он помолчал, холодно ответил:
– Так нужно было.
– Кому?.. Тебе?
– И мне тоже.
Анна внимательно посмотрела на него, покачала головой:
– Нет, это не ты… Чужой, холодный… Не ты. Тот был другим.
– Как ты живешь?
– Живу… – усмехнулась она. – Каждый день живу… Хотя это не имеет никакого значения. Тебе это не нужно. Не интересно и не нужно. – Отпила еще воды, двинулась к выходу. – Увидела тебя и все… Наверно, даже успокоилась. Прощай, Сережа… – У двери задержалась. – А дочке я ничего не скажу. Зачем?.. Пусть считает, что ее папа умер. Так лучше.
На заднем сидении джипа везли двоих – Юлия Борисовича и Дениса Суркова. За рулем сидел могучий бородатый детина, на переднем сидении дремал парень примерно такой же комплекции, но чуточку помоложе.
Выгорцев и Денис молчали, отстранясь друг от друга. Наконец, банкир негромко спросил:
– А куда мы едем?
– На прогулку, – пробасил тот, что за рулем. – Легкие прочистить.
– Мне это не нравится, – забеспокоился Выгорцев.
– Нам тоже. Лучше бы сидели в офисе, чаи гоняли.
– Сергей Андреевич знает, что вы нас везете? – подал голос Денис.
– А то как же? – проснулся второй охранник. – На то он и голова, чтоб все знать.
– Мне ведь надо быть в колонии уже сегодня.
– Будешь.
Банкир вдруг заскулил, стал дергаться.
– Выпустите… выпустите… выпустите…
– Люлек, – повернулся бородатый к напарнику. – Успокой дедушку, а то как бы инфаркт не схлопотал.
Люлек повернулся к Выгорцеву, сунул в разбитое лицо его здоровенный кулак.
– Схлопочешь ведь, бандюга старый… Заглохни!
Выгорцев скукожился и «заглох».
Через пару километров джип свернул в лес и остановился на плоском и безлюдном берегу речки. Здесь их уже ждала лодка и коротко стриженный парень.
Бородатый и Люлек помогли Выгорцеву и Денису выйти из машины, повели их к лодке.
– А куда мы? – заоглядывался Денис. – Что вы хотите сделать?
– Если можно, без телодвижений, – попросил Люлек. – А то они действуют на нервы.
– Можно подумать, они у тебя есть, – заржал бородатый.
– И все-таки?.. – не успокаивался Денис.
– И все-таки садись в лодку и полови рыбку… И вы, дедушка, тоже… Удочки есть, червячков тоже нарыли.
Выгорцев, потерявший всякий интерес к происходящему, вялый и апатичный, первым шагнул в лодку, его поддержал коротко стриженный паренек, затем такая же процедура была проделана и с Денисом.
Денис оглядывался и жалобно, едва слышно поскуливал. Как собачка, которая чувствует беду.
Когда оба оказались в лодке, коротко стриженный сильно, ногой оттолкнул ее от берега.
Выгорцев тут же ухватился за весла, стал отчаянно и бестолково грести.
Бородатый громко засмеялся:
– Ловись, рыбка, большая и маленькая!
Лодку вынесло на середину реки, Денис и вправду стал разбирать рыболовные принадлежности, сваленные на дно. И тут случилось нечто неожиданное.
Вода вокруг лодки вдруг сильно забурлила, затем бурление стало переходить в бешеное вращение. Суденышко закружило. Люди в нем закричали, заметались, но вращение приобретало все более стремительный характер.
Лодку вертело с бешеной скоростью.
Неожиданно образовалась огромная воронка, и лодка вместе с людьми исчезла в ней.
– Вот и все, – заметил Люлек. – А рыбке на донышке до конца жизни хватит.
Корпус в пионерском лагере, о котором сообщил в записке Юлий Борисович, охранялся тремя профессиональными, хорошо вооруженными охранниками.
Ночью к глухой, тыльной стороне лагеря подъехали две машины с тонированными стеклами и горящими подфарниками, из передней быстро и ловко выпрыгнули четыре человека в камуфляжной форме во главе с Германом. Незваные гости легко перемахнули через забор и скрылись на зеленой территории лагеря.
Во второй машине сидели Сергей, Старков и Костя. Ждали.
Герман и его люди бесшумно подобрались к корпусу. Рассредоточились, молниеносно ринулись к охранникам, без шума повалили их на землю, обезоружили.
Герман включил рацию, сообщил:
– Все готово.
…Кузьма, Старков и Костя прошли в конец первого этажа корпуса, уперлись в тяжелую металлическую дверь. Костя подсветил фонарем схему, нарисованную рукой банкира, шепотом сказал:
– Она.
Набрал код, толкнул дверь. Все трое оказались в узком проходе, ведущим куда-то вниз.
Стали спускаться по выложенным мрамором ступенькам, пока не зашагали по узкому проходу.
Шли довольно долго и снова задержались перед такой же тяжелой дверью.
Костя снова набрал код.
Метров через десять пришлось еще раз остановиться. Костя стал возиться с очередным замком. Тот никак не поддавался.
– Я так и думал, – пробормотал Старков. – Не мог жердяй хотя бы в этом поступить честно!
– Что делать? – повернулся Костя к Сергею. – Код явно не тот.
Сергей посмотрел на Старкова.
– Герман?
– Будем надеяться… – Сказал в рацию: – Быстро к нам.
Герман явился почти мгновенно. Оглядел дверь.
– Взрывать? – спросил Кузьма.
– Малый заряд не возьмет, а большой – потолок завалит да и шума наделает.
– Что делать?
Герман подумал. Взял листок, на котором были записаны коды, схема проходов.
– Кто это писал?
– Какая разница? – пожал плечами Старков.
– Разница есть. Кто?
– Главный банкир.
– Какого он года рождения?
– Если не ошибаюсь, – сказал Костя, – 1937-го.
– Код записан 1973… – Герман нагнулся к замку. – Попробуем 1937… – Посмотрел на присутствующих, объяснил: – Такие люди, как правило, оставляют лазейку для спасения. Извините, мол, просто цифры перепутал. Он живой?
Ему не ответили.
– Понятно.
Герман набрал новый код, и дверь неожиданно открылась.
– Милости прошу.
– Все оказалось просто, – заметил Сергей.
Вошли в небольшое квадратное помещение, Костя скользнул лучом фонаря по стенам.
Кузьма нащупал выключатель, щелкнул.
От яркого света все на мгновение потеряли способность видеть. Затем подняли глаза и увидели что-то совершенно невероятное.
Посередине помещения лежали аккуратные желтые бруски из золота. Рядом с ними в довольно большой чаше из стекла сверкали разноцветными бликами бриллианты, камни, другие драгоценности.
Некоторое время никто не произносил ни слова, затем Сергей вздохнул:
– Сбылась мечта идиота… Вот он, общак Часовщика.
Это была первая пробная запись для выхода в эфир.
В телепавильоне ярко светили приборы, Василий Петрович метался между операторами и гримерами, которые «готовили» лицо Сергея, нервничал, иногда срывался на крик, но тут же бросался к монитору, чтобы понять, как все выглядит на «картинке».
Кузьма чувствовал себя расслабленно и спокойно под тонкими руками девушки-гримера, поворачивал голову в ту сторону, которую от него требовали, почти дремал.
– Все, все! – замахал руками Василий Петрович. – Гримеры, как у вас? Готовы? Сергей Андреевич прошу в кадр! Сюда прошу!
Кузьмичев сел на указанный стульчик, вопросительно посмотрел на телевизионщика.
– Текст помните?.. Не забыли?
Тот кивнул.
– Прекрасно!.. Операторы, звуковички, все проверили? Начинаем?
– С богом, – сказал кто-то.
– Внимание, съемка!
– Дорогие друзья, – сказал Сергей, – дорогие зрители… все те, кто смотрит нас сейчас. Для нас этот день особенный, может быть, самый ответственный за все последние годы. Мы шли к этому моменту трудно и отчаянно. Потому что прекрасно понимали всю ответственность, которую взяли на себя, общаясь с вами с помощью, может быть, самого мощного, самого эффективного рычага воздействия на ваше сознание. Да, мы понимаем всю меру ответственности, и в этой связи хочу заверить вас, что мы будем честно и достойно…
Когда шумной и возбужденной толпой они вышли из телецентра, Сергей увидел Нину Пантелееву, стоявшую возле автомобиля и смотревшую в его сторону.
Он оставил идущих, подошел к ней. Охранники держались на почтенном расстоянии.
– Как вы здесь оказались? – спросил он Нину.
– Догадайтесь, – печально улыбнулась она.
– Не могу догадаться.
– Приехала специально к вам. Узнала, что у вас первая запись, вот и приехала. Поздравляю.
Он взял ее руку, поцеловал.
– Спасибо.
– А вы совсем забыли меня, – печально сказала она.
– Нет, не забыл. Просто уйма суеты.
– Понимаю. В суете мы и погибнем.
– Что так грустно? – посмотрел он в глаза.
– Не знаю, – пожала она плечами. – Чудовищное одиночество.
– Может, поужинаем вместе?
Она посмотрела ему прямо в глаза.
– Вы ведь врете… Вам это нужно? У вас люди, дела, телевидение. Вы живете, как говорится, на полную катушку. Зачем вам тратить время на ужин со мной?
– Но может, все-таки поужинаем?
– Как-нибудь в следующий раз. Я увидела вас и мне этого достаточно.
Нина неожиданно дотянулась до его щеки, поцеловала и открыла дверь своего автомобиля.
– Буду ждать, когда все-таки встретятся два одиночества. Привет!
Грязнов и Виктор Сергеевич сидели перед телевизором, смотрели первый выпуск нового канала «КС-канал». На экране было лицо Кузьмичева.
– …Да, мы понимаем всю меру ответственности, и в этой связи хочу заверить вас, – вещал Сергей, – что мы будем честно и достойно…
– Да, прозевали зверя, – мрачно заметил Виктор Сергеевич, допив кофе.
Грязнов сделал последнюю затяжку, смял окурок в пепельнице, повернулся к нему:
– И что дальше?
– Дальше только один выход…
– Завалить?
– Вы можете предложить что-то другое?
Грязнов коротко и безнадежно рассмеялся:
– Может, это и выход… А что все-таки с господином банкиром?
– Его не могут найти. Подключились самые серьезные люди – бесполезно. Боюсь, и его самого, и бывшего заместителя… ну, этого… из заключения… никто никогда уже не найдет.
– Надо действовать через официальные органы.