Павел кивнул.
– И фамилия твоя – Маргеладзе… Хотя по кадрам ты у нас проходил Прохоровым.
– Да.
– Имя?
– Что – имя?
– Ты ведь никакой не Павел. Верно? Настоящее твое имя – Важа. Важа Маргеладзе.
– Да, я – Важа Маргеладзе, – с некоторым вызовом подтвердил парень. – Это что, преступление?
– Преступление. Против тебя… Как мог твой ближайший родственник, двоюродный брат послать тебя к нам по абсолютно липовым, идиотским данным? Он что, не понимал, что посылает тебя на верную смерть? С такой внешностью и с такой анкетой!
– Вы мне уже говорили об этом и я об этом думал. Не одну ночь.
– Кроме того, по твоей вине погибла ни в чем невиновная девушка Даша. Смерть Санька тоже на твоей совести… А ты ведь, Важа, из князей!
– И об этом я думал.
– Завтра мы тебя убьем, а твой родственник Вахтанг будет продолжать свой беспредел. Он ведь бандит, убийца! Хотя тоже из князьев. Об этом ты думал?
– Да. Он позор для нашего рода.
Старков встал.
– Сегодня помолись, приготовься. Завтра мы тебя ликвидируем… – И направился к выходу.
– Можно на минуту? – позвал его Важа.
Владимир остановился. Кавказец подошел к нему.
– Я должен еще раз подумать.
– Времени мало.
– Сегодня вечером дам ответ. Я ведь тоже многое передумал за эти длинные месяцы.
Старков кивнул:
– Думай, Павел… То есть, Важа. И чтоб ты был спокойнее и увереннее, я готов предложить тебе безупречную легенду.
– Какую?
– Ты от нас сбежал. Все это время скрывался в Подмосковье, в глухой деревеньке, у некоей старушки… Но чтобы к легенде никто не прикопался, ты, прежде чем вернуться к шефу, должен побывать в этой деревеньке. Имя старушки и адрес, если решишься, дадим.
– Я подумаю, – кивнул Важа.
Лариса Петровна сидела на диване в элегантном халате, смотрела телевизор. Через открытую дверь в кабинет мужа отлично было видно, как он о чем-то беседовал с Глебом.
Виктор Сергеевич с удовольствием и в предвкушении тайны распечатал коробку, вытащил из нее прибор, полученный от подполковника Лисицкого. Повертел в руках, любуясь, коснулся каких-то деталей, затем передал Глебу.
– Что это? – не понял тот.
– Прибор.
– Вижу. А что за прибор?
– Изучишь внимательно инструкцию, потом мне расскажешь.
– Вы ничего о нем не знаете? – Глеб с насмешкой смотрел на родственника.
– Догадываюсь, – с довольной усмешкой ответил Виктор Сергеевич и побарабанил по коробке. – Прибор этот особый. Даже уникальный. И по большому счету его выносить из квартиры не положено.
– Я буду изучать его здесь?
– Нет, ты будешь изучать его у себя дома. Но должен помнить, дорогой, – штучка эта сверхсекретная. И не приведи господи, с ней что-то случится.
– Я должен научиться ею пользоваться?
– Именно так.
– Так может, вам лучше воспользоваться штатными работниками? Ведь у вас столько профессионалов в этой области.
– Если бы было лучше, я бы непременно воспользовался, не дожидаясь твоего совета, именно своими людьми, – ответил Виктор Сергеевич. – В данном же случае мне интереснее работать с тобой. Ты ведь парень с высшим образованием – быстро сообразишь, что к чему.
Глеб улыбнулся:
– Вы меня окончательно заинтриговали.
– Сейчас заинтригую еще больше… – Виктор Сергеевич помолчал, по привычке пожевал губами. – Ты интересовался Кузьмичевым, помнишь?
– Конечно, – кивнул Глеб.
– Ты даже пожелал познакомиться с ним поближе.
– Да, он интересная личность.
– Вот и отлично. У тебя будет возможность пообщаться с ним.
– С помощью этого прибора? – удивился Глеб.
– Молодец, догадливый. Досконально прочитай инструкцию, прикинь, что и как, а потом поговорим.
– Я ничего, ровным счетом, не понимаю.
– Потом, Глеб, потом. Сначала вникни в дело! – Хозяин поднялся, плотно прикрыл дверь в ларисину комнату, достал пачку долларов. – Вот аванс… Это для начала, чтоб штаны от голода не слетали.
Глеб сглотнул сухость во рту.
– Я должен буду убрать Кузьму?
Виктор Сергеевич рассмеялся.
– Ну молодежь. Хочет знать все сразу. – Похлопал по плечу, подмигнул. – Сначала, говорю, прочитай инструкцию. А о деталях потом.
Зазвонил телефон, Виктор Сергеевич снял трубку.
– Петр Петрович? Какая честь!.. Одну минуту. – Взглянул на Глеба, показал глазами, чтоб тот удалился. – И дверь закрой… Слушаю, Петр Петрович! Здоровье? Не жалуюсь. Дела? Тут посложнее. Встретиться? Когда?
Глеб плотно прикрыл за собой дверь, оказался перед сидящей на диване Ларисой. Она вдруг крепко обхватила его голову, стала целовать. Глеб какое-то время отвечал ей тем же, затем с силой отстранился.
– Ты с ума сошла. Он может войти.
– Ну и черт с ним. – Она встала, снова потянулась к парню. – Не могу… Хочу тебя.
– Прекрати!
Глеб оттолкнул ее – и вовремя. В дверях стоял Виктор Сергеевич. Некоторое время он молча, изучающе смотрел то на жену, то на Глеба. Затем кивнул:
– Пошли, племянник. Закончим дело.
Тот послушно двинулся за ним, и хозяин улыбнулся жене:
– Потерпи, детка, я скоро приду к тебе.
В кабинете Виктор Сергеевич не стал предлагать Глебу сесть, остановился лицом к лицу, внимательно посмотрел ему в глаза.
– Ты помнишь, что ты мой племянник?
– Конечно, дядь Витя.
– Не люблю «дядь Витя», – поморщился тот. – Просто Виктор Сергеевич.
– Хорошо, Виктор Сергеевич.
– У меня будет к тебе глубоко личное, конфиденциальное дело, племянник.
– Насчет прибора?
– Нет, другое. Но не менее серьезное, – Виктор Сергеевич отошел к окну, некоторое время смотрел вниз на шумную улицу, вернулся обратно. – Завтра мой водитель отвезет тебя в Лесную больницу.
– Она так называется?
– Называется по-разному – Лесная, сто первая… Дело не в этом. Там ты должен проведать одну больную даму.
– Пожилую?
– Нет, довольно еще молодую. Чуть старше тридцати.
– Я должен ей что-то отвезти? Передать?
– Нет. Ты должен просто взглянуть на нее, и потом мне все рассказать.
Глеб попытался улыбнуться, не получилось.
– Взглянуть – это как?
Виктор Сергеевич засмеялся:
– Взглянуть – это взглянуть. Как выглядит, как реагирует на людей. На их появление.
– Она что… ненормальная?
– Не знаю. Вот тебе и придется узнать это.
Глеб придержал родственника за рукав.
– Меня к ней пропустят?
– Конечно. Я предупрежу главврача.
Племянник снова остановил Виктора Сергеевича, попытавшегося двинуться к столу.
– Это больница для душевнобольных?
– Это больница для особо душевнобольных, племянник.
– А зовут больную как?
Виктор Сергеевич внимательно посмотрел в глаза Глебу, не сразу ответил.
– Марина… Ее зовут просто Марина.
Задрипанный «москвичок» высадил Павла-Важу на окраине деревеньки, утопающей в зелени. Он перекинул через плечо сумку и довольно уверенно зашагал по узкой улочке.
Миновав несколько домов, он остановился возле небольшой избушки, обнесенной повалившимся дощатым заборчиком. Вошел во двор, поднялся на крылечко.
Вначале постучал в дверь, затем толкнул ее.
Из сеней на него пахнуло сыростью и прохладой, он миновал полутемную гостиную, позвал:
– Здравствуйте. Есть кто-нибудь?
В соседней комнатушке послышался какой-то шорох, и старушечий голос спросил:
– Кто там?
– Можно войти? – Важа стоял, ждал появления хозяйки.
И она вышла – маленькая, сухонькая, сгорбленная, ничего по сути не видящая.
– Кто это? – спросила.
– Павел…
Старушка охнула, придержалась за дверь.
– Вы от Витеньки? От сыночка?
– Да, – ответил негромко Важа. – От вашего сыночка Витеньки…
Хозяйка заплакала сразу, словно все эти годы ждала такого гостя.
– Господи… Я не могу поверить. Где же он, мой Витька? Подойдите ко мне. Я не вижу… Слепая…
Важа подошел к старушке, обнял ее сухие плечи, прижал к себе, ждал, когда она успокоится.
Она чуть отошла от слез, подняла на гостя невидящие глаза:
– А где же сынок? Почему не приехал?
– У Вити дела… Но скоро приедет.
– Скоро? Когда – скоро?
– Как только освободится.
– Но он хоть живой? А то мне такие сны снятся.
– Живой… Еще какой живой! И даже подарки вам передал.
Важа поставил сумку на стол, стал доставать из нее продукты, цветастый платок, какие-то кофточки.
– Много всего передал.
Старушка стояла рядом, улыбалась.
– А я ж не вижу… Я совсем слепая, сынок… Как тебя зовут, сынок, запамятовала.
– Павел.
– Чего он передал здесь, Павел?
– Платок, например, красивый передал. – Он накинул на плечи хозяйке платок с розами.
Она погладила ткань ладонью, улыбнулась:
– Хороший платочек… Красивый… – Подняла глаза на гостя. – Ты ж не уедешь скоро, Павел? Побудешь, расскажешь про моего сыночка?
– Обязательно побуду и расскажу.
Лесная больница находилась в пяти километрах от Кольцевой дороги, и плотный лес закрывал ее от посторонних глаз. Вокруг лечебного заведения стоял высокий забор с колючей проволокой, при въезде возле шлагбаума дежурила охрана.
Черная машина Виктора Сергеевича подкатила к КПП, водитель назвал номер машины и фамилию пассажира, шлагбаум поднялся.
Они въехали в большой и пустынный двор. Глеб покинул салон автомобиля и направился к главному больничному входу.
В вестибюле было крайне малолюдно. Парень подошел к окошку администратора, назвался:
– Глеб Иванович Пирогов к Виталию Дмитриевичу.
Администраторша, довольно милая моложавая дама, внимательно взглянула на посетителя, затем отыскала его фамилию в журнале посетителей, кивнула:
– Вас ждут. Сорок седьмой кабинет.
Кабинет главврача находился на третьем этаже в самом конце коридора.
Глеб подошел к двери с табличкой «Главный врач», деликатно постучал.
– Войдите.
Главврач оказался щуплым, невысокого роста господином с колючими глазами.