Глеб поздоровался, представился:
– Я от Виктора Сергеевича.
– Я догадался, – кивнул Виталий Дмитриевич, жестом показал на массивное дермантиновое кресло.
Глеб уселся, внимательно посмотрел на доктора.
– Что вы желаете увидеть? – спросил тот.
– Больную. Марину.
– Я это понял. А что именно вас интересует в данной больной?
– Просто посмотреть.
– Зачем?
– Так сказал Виктор Сергеевич.
Главврач помолчал, барабаня по столу прокуренными пальцами, пожал плечами.
– Странно… – И повторил: – Странно. – Он повернулся к посетителю: – А вам это нужно?
– Да.
– Хорошо, провожу вас к больной. Но учтите, зрелище не из легких.
Глеб неуверенно поднялся.
– То есть, вы не советуете?
– Почему же? – усмехнулся доктор. – Если Виктор Сергеевич вам велел, выполняйте.
По коридору они шагали молча. Затем спустились на второй этаж, миновали несколько палат медперсонала, подошли к решетчатой двери, разделяющей пространство на две части.
Перед дверью за столиком сидела немолодая женщина в халате, которая при появлении главврача поднялась.
– Открой, – распорядился тот.
– Молодой человек с вами? – спросила женщина.
– С кем же еще!
Глеб коснулся халата доктора, неуверенно спросил:
– Может, вы просто расскажете?
– О чем? – резко оглянулся тот.
– О больной. А я передам Виктору Сергеевичу.
– Нет уж, – ухмыльнулся Главврач. – Это надо видеть собственными глазами. И потом живописать.
Женщина в халате открыла замок на железной двери, и мужчины в ее сопровождении вошли в слабо освещенный коридор.
По обеим сторонам располагались тяжелые двери палат, каждая из которых была заперта основательным звонком.
– В какую палату? – спросила женщина.
– В пятую.
– К Марине?!
– Можно без вопросов?
Женщина загремела замком пятой палаты, с подчеркнутой значительностью открыла дверь.
Главврач пропустил посетителя вперед, сам остался в коридоре.
Глеб нерешительно переступил порог, вошел в палату.
От вида больной вздрогнул.
На жесткой кровати сидела коротко стриженая женщина в линялом больничном халате. Она медленно и ритмично раскачивалась назад-вперед. На вошедшего в палату она не обратила внимания, продолжала раскачиваться, изредка издавая мычащие нечленораздельные звуки.
Глеб неподвижно стоял посередине палаты, не сводя глаз с несчастной, и пришел в себя, лишь когда кто-то тронул его за плечо.
Это был главврач.
– Увидели? – спросил он.
– Да, – кивнул парень и стал пятиться назад. – Спасибо. – На пороге посмотрел на Виталия Дмитриевича, спросил: – А кто она?
– Кто она? – усмехнулся тот. – Спросите дядю.
Маргеладзе нервно мерил широкими шагами свой роскошный кабинет, о чем-то напряженно думал. Вдруг замер, внимательно и подозрительно посмотрел на Важу-Павла.
– Что, Вахтанг? – спросил тот.
– То, что ты рассказал, очень интересно, и я рад, что ты жив, здоров. Но почему ты сразу не явился ко мне? Зачем скрывался? Я что, не способен защитить тебя? Ведь ты мой родственник! Мы одной крови! Что молчишь?
– Они бы достали меня из-под земли. Не хотел подставлять тебя, Вахтанг.
– Они и теперь могут тебя достать. Кузьма такого не прощает. Вспомни Санька.
– Им сейчас не до меня. К тому же я мужчина, Вахтанг. Сколько можно прятаться за тебя?
– Мужчина, мужчина, – потрепал его за плечи Маргеладзе. – А прятаться за меня не следует. Мужчина должен уметь постоять за себя.
– Постою, Вахтанг.
– Ну и правильно… – Он снова внимательно посмотрел в глаза Важи. – Но, хоть ты и родственник, твое алиби проверим. Сверху донизу проверим.
– Как скажешь, Вахтанг. Я никуда не убегу… – Важа достал из кармана клочок бумаги. – Вот название деревни и фамилия женщины, которая меня приютила.
Тот взял записку.
– Верю, Важа, верю… Но как говорит народ – доверяй, но проверяй… Как бы эти суки не сломали тебя.
– Не сломали.
– Дай бог, – Вахтанг достал из ящика стола фотографию, положил на стол. – Нравится паренек?
Это был снимок племянника Виктора Сергеевича Глеба.
– А кто это? – спросил Важа.
– Это человек, который может сослужить нам маленькую службу.
– Его надо убрать?
– Дикарь… Зачем убирать? Надо следить за каждым его шагом и охранять его от любой сволочи.
Важа непонимающе уставился на фотографию.
– Охранять? От кого?
– От таких идиотов, как ты! – разозлился Маргеладзе, сунул снимок племяннику. – На обратной стороне все написано – кто такой, где живет, куда ездит, с кем встречается!
Важа сунул снимок в задний карман джинсов.
– Когда начинать?
– Вчера, сегодня, завтра! Каждый день начинай! И все, что увидишь, докладывай мне!
Открылась дверь, и в кабинет заглянула секретарша.
– Грязнов.
Вахтанг кивком показал, что Важа свободен, снял трубку.
– Привет, дорогой Петр Петрович! Сто лет не видел, двести – не слышал! Куда пропал? Мои как дела?.. Знаете, дорогой, как генеральские погоны – ни одного просвета и все зигзагом!.. – Он расхохотался. – Шучу!.. Все замечательно, дорогой Петр Петрович! Жив, здоров, женщины любят!.. Новости? А какие новости вы имеете в виду?.. Гость? Да, гость приехал. Племянник! С Грузии. Вот сидим, беседуем, пьем вино. Да, молодой и красивый. Хочет найти невесту в Москве, – Маргеладзе рассмеялся. – Кузьма?.. А что Кузьма? Делает вид, что ничего не произошло. Нет, он не так прост, как мне казалось. Приходится на время лечь на дно. Да, слишком много мути поднялось. Пусть уляжется. Я тоже так думаю. До встречи, дорогой. – И положив трубку, брезгливо произнес: – Старая лиса. Дерьмо собачье. Чужой лопатой жар загребать.
Важа неожиданно посоветовал:
– А ты позвони ему.
– Кому? – не понял Вахтанг.
– Кузьме.
– Зачем?
– Доставь себе удовольствие.
Маргеладзе рассмеялся:
– А ты не так глуп, как я думал! Хотя зачем? Он сразу решит, что я чего-то от него хочу.
– Ну и пусть решит. Пусть боится. Ты же этого хочешь?
– Хочу? – Вахтанг подошел вплотную к родственнику, задышал ему в лицо. – Ради того, чтобы этот пес оглядывался и вздрагивал при одном моем имени… ради этого я готов хоть… самого Всевышнего! Он меня кое в чем подозревает, но видит Бог, к этой истории я не имею никакого отношения.
– Вот так и скажи. А он пусть думает, как хочет.
Сергей листал газеты. Зазвонил телефон.
– Маргеладзе, – сказала через громкую связь секретарша.
– Меня нет, – резко приказал Кузьмичев.
– Простите, Сергей Андреевич… я уже сказала, что вы у себя.
– Черт… – Сергей снял трубку. – Здравствуй, дорогой.
– Здравствуй, брат, – ответил Маргеладзе. – Я не очень помешал?
– Ты не можешь помешать… Ты по делу или просто от нечего делать?
– Обижаешь, Кузьма. У меня всегда есть что делать. А звоню я, чтобы ты знал, что у тебя всегда есть брат. Верный и настоящий.
– Спасибо.
– Ты как-то невесело со мной разговариваешь.
– Тебе показалось.
– Нет, не показалось. Ты на меня за что-то обижен?
– Скорее, благодарен тебе.
– Приятно слышать. Всегда старался сделать добро.
– Особенно, когда я ехал на твой юбилей.
В трубке возникла пауза, затем Маргеладзе вкрадчиво спросил:
– Не совсем въехал в твою шутку, дорогой.
– Это не шутка, – усмехнулся Кузьма. – Тебе ведь известно, что на меня покушались?
– Слышал. Но подумал, что это сплетни.
– Это правда. К счастью, недострелили.
– И какая собака решилась на такую подлость?
Сергей согнал жесткие желваки на скулах, неожиданно зло произнес:
– Ты!
Маргеладзе от такого ответа не сразу нашелся, затем тихо и ласково поинтересовался:
– Надеюсь, ты все-таки шутишь, Кузьма?!
– А ты как считаешь?
– Конечно, шутишь.
Сергей рассмеялся:
– Молодец! Кавказцы всегда отличались прекрасным чувством юмора.
– Спасибо, дорогой, – натянуто усмехнулся Маргеладзе. – Я такие комплименты особенно ценю… – Через паузу спросил: – Может, все-таки подставить тебе плечо?
Кузьмичев сдержанно рассмеялся:
– Лишь бы ты его неожиданно не убрал.
Через пару часов Глеб вернулся в кабинет Виктора Сергеевича, положил на стол перед хозяином прибор и инструкцию к нему.
Виктор Сергеевич бережно уложил прибор в коробку, задумчиво улыбнулся, поднял на племянника глаза.
– Что скажешь?
Тот сел напротив, улыбнулся:
– Разобрался, готов к работе. Когда и кого?
– Придется подождать. Но штучка-то любопытная?
– Жутковатая. О подобных я даже не слышал. Валит человека в считанные секунды.
– Да, аппарат замечательный, – Виктор Сергеевич помолчал, снова посмотрел на племянника. – В больницу ездил?
– Ездил.
– Рассказывай.
– Что именно?
– Видел ту, о которой я говорил? – не без раздражения спросил хозяин.
– Видел.
– Рассказывай.
Глеб помолчал, прикидывая, с чего начать, с виноватой улыбкой ответил:
– Просто так не расскажешь. Это надо увидеть. А лучше – не надо.
– Она живая?
– Если можно назвать живой, то живая… Никого не видит, не замечает, не реагирует. И еще волосы короткие. С сединой…
– На будущей неделе я ее проведаю… – решительно заявил Виктор Сергеевич и махнул Глебу: – Ступай. Все путем, молодец.
Важа, сидя в своей машине, видел, как Глеб вышел из офиса Виктора Сергеевича, как нырнул в припаркованный на стоянке «БМВ», миновал въездной шлагбаум и понесся по загруженной транспортом главной улице города.
Важа положил фотку Глеба рядом на сиденье и понесся следом.
Свернули на набережную Москва-реки возле Кремля, миновали ее, выскакивая подчас на встречную полосу, и тут Важа заметил, что автомобиль Глеба преследует маленький юркий джипчик, весело и настойчиво сигналя фарами.
Глеб резко принял вправо, припарковался, покинул машину, быстро направился к остановившемуся сзади джипчику.