– Это как раз та ниточка, за которую стоит потянуть.
– То есть?
– К похищению наверняка причастен человек, которого мальчик знал и которому доверял.
– В школе сказали, что видели его с каким-то длинноволосым парнем. Какие-то общие компьютерные интересы.
– Не исключено, что к похищению имеет отношение именно длинноволосый. И я все больше склоняюсь к предположению, что преступники – люди не случайные. Они – свои.
– Можешь говорить более конкретно? – с раздражением спросил Сергей. – Что значит «свои»?
– Свои – значит, из ближнего круга. Которые хорошо знали и страсть Пантелеевой к сыну, и ее финансовые возможности. Она ведь заплатит за освобождение любые деньги.
– Ближний круг – это?..
– Это ваш круг. Где деньгам теряется счет, и люди становятся рабами денег… – Герман помолчал, поднял на Кузьмичева тяжелые глаза. – Возможно, похищение устроил сынок какого-нибудь крутого папаши.
– Возможно. Все возможно! – не без раздражения остановил его Кузьмичев, посмотрел на часы. – Но пока мы тут рассусоливаем, с пацаном могут сделать все что угодно.
– Могут. Но мы еще даже не знаем их условий… Надо дождаться первого звонка. Тогда по разговору, по манере, по требованиям поймем, с кем имеем дело.
– Понимаю, но над вопросом надо работать… Тем более, известны имена двоих – Грэг и Жора!
– В курсе… Будем работать.
Герман проводил его во двор, они обменялись рукопожатием, и мощный «мерседес» в сопровождении машины охраны поплыл за ворота лагеря, охраняемого парнями в черной форме.
С Костей Кузьмичев встретился в небольшом, малопосещаемом ресторанчике. Официант предупредительно, с нескрываемым почтением стоял в двух метрах от серьезных посетителей, ждал указаний.
– Свободен, – махнул ему Сергей.
Тот кивнул и удалился.
Костя с интересом и удивлением смотрел на шефа.
– Что за таинственность?
– Есть причина… Потом, с этой публикой надо быть начеку, – Кузьмичев положил себе еды, налил воды. – Завтра отправишься в Сибирск.
– Так сразу?
– Сразу. У нас для разгона нет времени. Поедешь протаптывать дорожку. По этому делу ко мне уже подваливал Маргеладзе.
Костя присвистнул.
– Хочет в долю?
– Хочет всю долю, хотя и лезет в братья, – засмеялся Сергей. – Поедешь один, охрану тебе на месте организуют. Без охраны, подозреваю, там нельзя.
– Что-то ты, Андреич, уж больно сильно нагнетаешь.
– Там крутятся сумасшедшие деньги. И хозяин у этих денег пока что один – Линник.
– Он предлагает купить часть акций? – поинтересовался Костя.
– Предлагать не предлагает, но у Линника нет другого выхода. Постарайся убедить его в целесообразности сотрудничества… Мы готовы купить часть акций.
– Сколько для ориентира?
– Минимум пятнадцать процентов.
– Непросто будет его убедить.
– Непросто, но необходимо… Боюсь, как бы Вахтанг уже не заслал туда своих гонцов.
– Линник скорее на тебя клюнет, чем на кавказца.
– Неизвестно. У Маргеладзе есть завязки на губернатора.
– Кто тебе сказал?
– Он и сказал.
– Но у нас есть выход и повыше!
– На кого? – не понял Сергей.
– На того самого! – засмеялся Костя, и показал пальцем в потолок. – Хотя бы на Юрия Ивановича.
Сергей тоже рассмеялся.
– А у тебя хорошая память!
– Значит, завтра вылетаю?
– Никто не должен знать, где ты. Даже Старков… Берешь все необходимые бумаги, бланки, печати, пробиваешь ситуацию и подписываешь купчую.
– Круто! – От возбуждения Костя потер ладони. – Значит, пятнадцать процентов и не меньше?
– Но учти, – серьезно сказал Сергей, – могут быть любые сюрпризы. Из гостиницы один не выходи – ни днем, ни вечером. Охранять тебя будут проверенные люди, я уже с ними связался. Если почувствуешь опасность или кидалово, немедленно сматывайся. Твоя жизнь мне дороже.
Грэг сидел в «жигуленке» на заднем сиденье, смотрел, как Жора, одетый в камуфляжную форму, управляет раздолбанной машиной, молчал.
Когда пронеслись под кольцевой дорогой, негромко распорядился:
– У ближайшего телефона тормозни.
Через минуту машина круто взяла вправо, остановилась напротив телефонного аппарата.
– Сопроводить? – спросил Жора.
– Сиди, – отмахнул Грэг и направился к будке.
Достал бумажку, набрал номер. На противоположном конце трубку сняли почти мгновенно.
– Нина Ивановна? – специально сдавленным голосом спросил Грэг.
– Да, – ответил женский голос быстро и взволнованно. – Слушаю вас.
– Ваш сын жив и здоров и просил передать вам привет.
– Кто… кто это говорит?
– Его старший друг, – все тем же голосом произнес звонивший.
– А где он? Что с ним?
– Он в хорошем месте, за ним ухаживают, не обижают.
– А кто вы? Почему его похитили?
– Так надо.
– Что вы хотите? Ваши условия?
– Условия? Условия есть. Лимон.
– Сколько?!
– Миллион долларов.
– Но у меня нет таких денег!
– На нет и суда нет. Значит, подождем, – сказал Грэг.
– Подождите! – отчаянно закричала Пантелеева. – Не кладите трубку. Любые условия, что хотите! Я соберу деньги! Только верните мне моего мальчика.
– Вернем, – тем же голосом сказал Грэг. – Как только соберете деньги, так сразу.
– Умоляю, еще несколько слов! Как он там?.. Не страдает? Не плачет? Не кладите трубку.
– Не страдает, не плачет, играет на компьютере. А ваши штучки насчет «не кладите трубку» мы знаем. Хочу предупредить, если нас начнут засекать менты, ваш Нититка сразу это почувствует. И заплачет, и застрадает! Адью! – Грэг вытер носовым платком телефонную трубку, повесил ее на место и заспешил к своим «Жигулям».
Нина еще какое-то время держала трубку в руке, затем медленно положила ее на аппарат. Смотрела в одну точку напряженно и неподвижно.
Из соседней комнаты вышел молодой человек в гражданской форме, бодрым довольным голосом сообщил:
– Вот и прекрасно. Есть первый материальчик… На что прежде всего следует обратить внимание? Голос неестественный, значит, человек боится быть узнанным. Затем – сумма выкупа неимоверно завышена, а это говорит о том, что похититель неопытен и, как говорится, плавает. Особенно этот вывод подкрепляет явно молодежный сленг говорившего…
– Уйдите, – тихо произнесла Нина.
– Что? – не понял тот.
– Уйдите и не смейте больше приходить сюда!
– Но ведь мы должны вычислить и задержать негодяев! – вспылил оперативник. – Сейчас узнаем, из какого телефона он звонил, после чего…
– Вы поняли, что моего сына могут убить?! – закричала Пантелеева. – Могут, если узнают, что вы здесь… в моей квартире… что прослушиваете их разговоры! Вы разве не слышали это?! Уйдите! Уйдите сейчас же отсюда! – Подошла к двери, широко распахнула ее: – Вон!
Оперативник помялся, хотел что-то сказать, но передумал и покинул квартиру.
Грэг вышел из «жигуленка» в переулке, недалеко от модерновой высотной стекляшки, в которой размещался офис отца, быстро взбежал по ступенькам к главному входу, предъявил пропуск и направился к лифтам.
Секретарша Грязнова увидела Грэга, приветливо улыбнулась, потянулась к телефону.
– Сейчас предупрежу.
– Не стоит, – бросил Грэг и толкнул высокую массивную дверь.
Грязнов увидел вошедшего, приветливо улыбнулся, вышел из-за стола.
– Сын, я уже начал беспокоиться. Уже вернулся?
– Ты чего, батя? Мы еще только туда добрались. Теперь погрузка, оформление бумаг и минимум неделька на обратную дорогу. Просто я заскочил в город на несколько часов, кое-что дооформить. И тут же обратно.
Они обнялись. Отец растроганно сказал:
– Я рад, сын, что берешься за серьезное дело. Помогу чем смогу.
Грэг с удовольствием осмотрел его, похлопал по плечу.
– Спасибо, батька… Отлично выглядишь.
– Стараюсь. А я, правда, забеспокоился. Не звонишь, мобильный отключен… Значит, в принципе дело идет нормально?
– Вполне, – Грэг суеверно сплюнул, рухнул на диван, расслабленно расположился на нем. – Гаишники, правда, по дороге задолбали. То проверка документов, то колеса приспущены, то еще какая-нибудь хренатень – так на бабки и кидают. А обратную дорогу… с товаром!.. я вообще не представляю!
– Я сейчас… прямо сейчас позвоню в Управление и «зеленая» дорога обеспечена.
– Ты чего, батька?! Не дай бог! Дай мне самому съесть свою порцию дерьма. Может, чему-то и научусь.
Грязнов восхищенно смотрел на сына.
– Я не узнаю тебя, сынок.
– Пора взрослеть, батька.
– Пора, Гриша, пора… Я ведь за тебя несу ответственность. С тех пор, как не стало мамы, ты совершенно отбился от рук.
– Как всегда преувеличиваешь…
– Но я ведь понятия не имел, чем ты занимаешься! – Отец перешел на жалобную интонацию. – Ведь согласись… Какая группа? Какие музыканты? Кто такие? Я их ненавидел. И почему я должен был тебе верить?!
– Хотя бы потому, что я твой сын. И, поверь, ближе тебя у меня никого нет… – Грэг подошел к Грязнову, обнял его, прижался к плечу. – Да, ты меня содержишь. Во всем – вплоть до охраны. Но дай мне шанс самому, самостоятельно вырулить на свою дорогу. Сначала через бизнес, потом через искусство. Я обязательно стану знаменитым. Богатым. Независимым. И ты будешь гордиться мною. Обещаю.
Грязнов тоже обнял сына, растроганно произнес:
– Дай бог, сын… Дай бог… Я начинаю это понимать. Спасибо тебе. У меня ведь, кроме тебя никого нет. И ради тебя я живу той жизнью, которой, может быть, не должен жить. Поверь, сын, я уже прилично устал… – Грязнов вдруг отстранил от себя Грэга, тревожно посмотрел ему в глаза. – А с той проблемой… надеюсь… покончено?
– С наркотиками? – тот выдержал его взгляд. – Разве по мне ты не видишь?
– Я и раньше ничего не видел.
– Покончено, отец… Раз и навсегда покончено. Я ведь тебе пообещал… – Грэг поцеловал руку отца, просяще улыбнулся. – Лавэ не подкинешь, батько? На дорогу. Резко не хватает.
Грязнов спокойно спросил: