– Привет! – Она на миг замерла, затем повисла на шее мужчины, но тут же тревожно отстранилась. – Что-нибудь случилось?
Он поцеловал ее, провел ладонью по щеке, улыбнулся:
– Ничего особенного, но разговор есть.
Оксана плюхнулась в кресло, поджала под себя ножки, с готовностью уставилась на гостя.
– Как любимый? – спросил он.
– Кавказец? Шалва?
– Он, ненаглядный.
Она засмеялась:
– Горит синим пламенем.
– Свадьба не за горами?
– Не за горами, а здесь, в Москве.
– Не забудь пригласить.
Она снова рассмеялась:
– Да уж постараюсь.
Виктор Сергеевич закурил, выпустил густое облако дыма.
– Объявился твой утопленник.
Оксана не поняла.
– Кто?
– Утопленник. Помнишь, которого вы окунули в реку? В Сибирске.
– Как это… объявился?
– Вынырнул. Видать, плохо упаковали.
Оксана даже присвистнула:
– Ничего себе. И что теперь?
– Вот приехал посоветоваться.
– Даже не представляю, что делать, – призналась девушка.
– Я тоже. Убрать его в ближайшее время уже не удастся. А на тебя он выйти может.
– Как?
– Город вроде бы большой, а места в нем мало. Обязательно столкнетесь. Но даже не это страшно… Страшно, что он, девочка моя, запомнил твою мордашку. А служба безопасности Кузьмы работает качественно.
Оксана еще больше поджала ноги, сцепленные пальцы рук побелели.
– Мне уехать?
– Не отпущу, – покачал головой Виктор Сергеевич. – Во-первых, такими кадрами не разбрасываются. А во-вторых, ты мне далеко не безразлична… – Дотянулся до ее руки, поцеловал. – Тебе срочно надо ложиться на косметическую операцию.
– А может, провернуть через Шалву?
– Что именно?
– Он влюблен и выполнит любую мою команду. Убить – убьет. Утопить – утопит.
Гость подумал, пожевал губами, печально усмехнулся:
– Уже пробовали утопить, хватит. А убить? Нет. Твой Шалва слишком молод и горяч, чтобы выполнять такие задания. Потеряем больше, чем получим.
– Значит, пластика?
– И чем быстрее, тем лучше. Времени у нас нет.
– Но на это уйдет минимум месяц.
– А что делать? Единственный выход в сложившейся ситуации.
Оксана засмеялась:
– Как же переживет разлуку мой возлюбленный?
– А разлуки как таковой не будет. И для него, и для всех ты просто исчезнешь. Испаришься. Умрешь! Вместо тебя появится некая новая девочка. С твоей изумительной фигуркой, но с другим личиком. Родственница! Скажем, двоюродная сестра, для которой я уже придумал имя.
Она подняла на него вопросительный взгляд.
– Наиля… А если коротко – Наи! Красивое татарское имя. Тебе оно идет. – Виктор Сергеевич достал из серванта початую бутылку вина, налил в два фужера. – Здравствуй, Наи, – и нежно поцеловал девушку.
Была ночь. Город за окном медленно затихал, гасил излишне яркие огни, отходил ко сну. Нина и Кузьмичев сидели на кухне квартиры Пантелеевых при неярком свете, пили чай, иногда пригубляли вино.
– Он в палате один?
Нина усмехнулась:
– Естественно.
– Хоть какое-то улучшение наблюдается?
– Его колют какими-то препаратами. Видимо, наркозависимость ослабла.
– Сколько времени он пробудет там?
– Не меньше полугода.
Сергей сделал глоток, с сочувствием посмотрел на женщину:
– Врачи что говорят?
– Врачи, как всегда, настроены оптимистично. Организм молодой, сам себя защитит… – Нина прикурила от зажигалки, сделала несколько затяжек. – Я хочу сделать тебе предложение.
Кузьма слегка напрягся.
– Не пугайся, – усмехнулась женщина, – предложение должно тебя заинтересовать… – Она снова затянулась сигаретой. – Я хочу продать тебе акции «Мандарина».
Он кивнул:
– В общем, я понимал это.
– Ждал или понимал?
– Скорее понимал. И теперь принимаю предложение.
– Спасибо. – Она с укором посмотрела на собеседника. – Ты не хочешь спросить, почему я так поступаю?
– И это я тоже понимаю.
Нина невесело засмеялась:
– Какой ты все-таки понятливый. Даже скучно. Все понимаешь, кроме одного.
– Чего именно?
Она подумала, отмахнулась:
– Теперь это уже неважно. Да, я целиком отдам себя, свою жизнь сыну. Он вылечится, и мы уедем отсюда. Я давно хотела это сделать, но… – Нина печально прикрыла глаза. – Но не сделала. Во многом из-за тебя.
– Из-за меня? – удивился Сергей. – Ты имеешь в виду ту прекрасную нашу ночь?
– Да при чем здесь ночь?! – отмахнулась женщина. – Ты либо лукавишь, либо действительно ничего не понимаешь. Ты что, забыл о моих многочисленных заходах в твою сторону? Я ведь почти в открытую намекала, почти ухаживала. Помнишь, я вдруг предложила уехать из этой страны вместе? Помнишь?
Он пожал плечами:
– Помню. Но как-то не придал этому значения.
Нина брезгливо фыркнула:
– «Не придал этому значения». Чему – этому? Моей глупой влюбленности? Моей наивности?
– Прости. – Кузьмичев положил руку на ее ладонь.
– Убери! – брезгливо бросила она. – Я не нуждаюсь в твоей жалости.
Они молчали тяжело и неловко. Затем Сергей долил в фужеры вина.
– Поверь, Нина, я всегда буду твоим другом.
Она тоже взяла фужер.
– Поверь, Сергей, ты сегодня окончательно потерял, может быть, лучшего своего друга. – Выпила до дна, зачем-то перевернула фужер вверх дном, поставила его на стол. – Пусть вытекут до капли наши печали и горести.
Вован сидел на хвосте Старкова почти целый день. Снимал, когда тот выходил из офиса. Почти поравнялся с его автомобилем в плотном потоке и успел снять его за рулем. Сделал фотографию, когда Владимир делал покупки в супермаркете.
Он «вел» машину Старкова до тех пор, пока тот не припарковался рядом с памятником Юрию Долгорукому. Быстро достал фотоаппарат, навел объектив на выходящего из автомобиля коллегу, сделал несколько снимков. Затем сфотографировал Старкова входящим под арку. Подрулил на противоположную от памятника сторону и стал ждать.
Они сидели друг против друга. Старков чувствовал себя неловко и не совсем понимал, с чего начать разговор. Николай с насмешливой улыбкой ждал.
– Даже не знаю, с чего начать, – пробормотал Старков.
– Начинайте с самого начала, – посоветовал «куратор».
– С самого начала… – повторил Владимир. – Нашелся первый заместитель Кузьмы Константин… Помните, которого якобы утопили в Иртыше.
Николай кивнул:
– Я в курсе.
– Я начинаю подозревать, что его исчезновение было бездарной инсценировкой. Слишком по-киношному все выглядит.
– Не думаю, что это инсценировка. Скорее, игра случая, игра судьбы, которая повернулась не в нашу пользу.
– Почему не в нашу?
– У вас с Кузьмой и без того непросто складываются отношения, а с возвращением «утопленника», подозреваю, вы будете вообще отстранены от серьезных дел.
– Тенденция такая уже наблюдается.
– Пришли жаловаться?
– Советоваться… Мне предложено в скором времени отправиться в Сибирск.
– Отправляйтесь.
– Но ведь там надо вести дела самым серьезным образом.
– Ведите.
– В пользу Кузьмичева.
– Да, в его пользу.
– Но ведь в таком случае он станет вообще неуязвимым. Недавно ему предложили войти в число учредителей нового политического движения.
– Знаю.
– И вы к этому спокойно относитесь?
– Пока спокойно.
– Что значит – пока?
– Пока ребенок растет, он достаточно управляем.
– Управляем? Этот «ребенок» уже один из самых влиятельных людей города!
– Желаемое выдаете за действительное. Любой бизнесмен управляем до тех пор, пока не становится политиком. Вот когда он перешагивает дозволенную черту и может стать и неуправляемым, и даже опасным. К сожалению, по нашим наблюдениям, наш герой относится именно к таким персонажам.
– Вы ведь пытались однажды его остановить.
– Во-первых, ваша милость вмешалась в данную акцию. А во-вторых, она была, как мы сейчас понимаем, преждевременной. Сергей Андреевич еще не выполнил предназначенный ему объем работы.
– Значит, что?
– Значит, летите в Сибирск. И второе – добейтесь максимального расположения шефа.
…Когда Старков выходил из-под арки дома, Вован навел на него объектив и сделал несколько снимков.
Совещание проходило в узком кругу. В кабинете Кузьмичева по традиции никто не курил, все сидели плотно, серьезно, сосредоточенно – сам Сергей, Старков, Вован, Костя и основательно укоротивший бороду Антон Крюков.
Докладывал Антон:
– По порядку… Губернатор Сибирска господин Жилин плотно сидит под главным нашим авторитетом Филимоновым по кличке Филин. Тут и лес, и драгметаллы, и газ, и все прочие прелести. Кроме алюминия… Линник, к которому приезжал Костя, пока ложиться под Филина не собирается. Потому как рассчитывал, с одной стороны, на серьезную московскую публику, в частности на вас, Сергей Андреевич. С другой, по моим сведениям, на некоторые силовые структуры также московского разлива.
– Конкретно можно? – спросил Старков.
– Конкретных имен назвать пока не могу. Знаю только, что это в основном бывшие силовики, которые после известной перестроечной чехарды также занялись бизнесом. Следовательно…
– Характеристику губернатора можно? – прервал Антона Сергей.
– Можно, – кивнул тот. – Человек на этом месте случайный. Любит деньги, боится за собственную шкуру, может продать кого угодно и перебежать на любую сторону. Были бы деньги и сила.
– Линник?
– Умный, жесткий, хитрый. Одним словом, интересный мужик, хоть и неудобный.
– Выводы? – попросил Костя.
– Их много. – Антон достал плотно исписанный листок бумаги, пробежал его глазами. – Я за эти дни проанализировал состояние ваших дел, уважаемый Сергей Андреевич, и понял, что в вашем хозяйстве до фига резервных мест. Банк работает неэффективно и жульнически. Я приведу вам настоящего банкира!
Сидевшие засмеялись. Крюков поднял палец, прося тишины.
– Вы не до конца контролируете нефть! – невозмутимо продолжал Антон. – На этот участок тоже есть человек! – Он снова поднял палец. – Вы отдали дяде водочный рынок, а это сумасшедшие бабки! Наркотики! Почему этот бешеный поток течет мимо вашего кармана? Это не только бабки, это влияние! Особенно на молодежь! Затем гостиницы, казино, рестораны – почему они не в наших руках? Я просто заболел от увиденного!