– И Гиря, и его нотариус, и мои люди работали вчера над договором. Когда, Вахтанг, ты успел оформить эту купчую?
– Что значит «успел»? Я ее оформил полтора месяца назад! Здесь все написано.
Сергей отодвинул бумагу.
– Допустим, так… Зачем ко мне приехал, да еще с раннего утра?
– Потому что узнал о твоих махинациях. Разве могу я спать спокойно, когда под меня кто-то копает. Тем более сам Кузьма!
– А где сейчас Гиря? – спросил Кузьмичев, глядя в глаза гостю.
– Почем я знаю, где он?! – Вахтанг оглянулся на Важу. – Где Гиря?
– Дома, наверно. Отдыхает, – пробасил тот.
– Слыхал? Отдыхает. А может, трахает своего любимого нотариуса!
– Почему любимого?
– Потому что любит! Говорят, у них роман!
– Все-то ты знаешь, Вахтанг!
– Все, дорогой Кузьма! И никто меня не обманет. Клянусь!
– Давай пригласим сюда Гирю.
– Боюсь, не приедет.
– Почему?
– Потому что занят. Я все утро звонил, хотел сам пригласить.
– О’кей. Поговорим не сегодня, так завтра. Время терпит.
– Не терпит! Совсем не терпит! Поэтому хочу попросить тебя, как брата… В присутствии родственника. Давай жить мирно, Кузьма, и не надо лезть в чужой виноградник. Ей-богу, нервы однажды не выдержат, и яйца придется отстрелить.
– Кому?
– Воробьям, которые клюют незрелые ягоды.
Сергей помолчал, достал из серванта бутылку коньяка, налил в три фужера. Поднял свой.
– Дорогой Вахтанг… Ты фактически объявил мне войну.
– Вай… – вскинулся тот. – Кто тебе сказал?
– Отвечаю… Стрелять из пушки по воробьям не собираюсь. И калибр не тот, и цель не та. Но если уж решусь выстрелить, не обижайся. Мало не покажется… Не то что яйца, голову снесет! За это и выпьем.
– Хорошо поговорили, – пробормотал Важа, подошел к ним, чокнулся с каждым и первым опорожнил фужер.
– Ты мне нравишься, – привычно ткнул Вахтанг пальцем в Кузьмичева.
– А ты мне нет, – ответил тот. – И с сегодняшнего дня скрывать это не собираюсь… А какой второй вопрос у тебя?
– Нет больше вопросов! На все ответил, дорогой!
Филин, вопреки ожиданиям, оказался милым и достаточно интеллигентным человеком лет сорока. Принимал гостей радушно. Единственное, что настораживало, – внимательный, приклеивающийся взгляд.
Все сидели за длинным переговорным столом. Кроме самого хозяина здесь присутствовали два молодых человека. Один был с крохотным компьютером, в котором он делал бесконечные заметки. Второй просто внимательно следил за варягами.
– Постарайтесь быть достаточно откровенными, – попросил Филимонов, переводя взгляд со Старкова на Вована. – Это поможет общему делу… Итак, я вас слушаю.
Вован посмотрел на Старкова, как на старшего, кашлянул:
– Лучше он.
– Действительно, чтобы избежать возможных дурных последствий, лучше быть откровенными, – сказал Владимир. – Мы заинтересованы в деловых отношениях с вами, Павел Ильич.
– Мы – это Кузьма? Вернее, Кузьмичев.
– Корпорация «Час-Инвест», во главе которой стоит Сергей Андреевич Кузьмичев.
Филин снисходительно усмехнулся:
– Замечательно. Чувствуется уважение к патрону. Не сочтите это за кокетство, но зачем нужен я Кузьмичеву, если влияние его и без моего участия весьма могучее?
– Но не в ваших краях. По нашим сведениям, именно вы решаете здесь ключевые вопросы. Вы здесь хозяин.
Филин снова усмехнулся, по-кошачьи прикрыв глаза:
– В наших краях истинным хозяином является губернатор, господин Жилин. А я всего лишь жалкий подголосок.
Вован хмыкнул:
– В попсе солиста чаще всего вытаскивают именно подголоски.
– Что? – удивился реплике Филимонов.
– Подголоски, говорю, делают попсу!
Старков нащупал ногу Вована, наступил на нее.
Тот осекся.
– Вы правы, – мягко согласился Филин. – В попсе, видимо, так и есть. У нас же, если подголоски не выбиваются в солисты, они попросту исчезают.
– Мы готовы сотрудничать с вами на паритетных началах, – сказал Старков.
– То есть? – удивился Филимонов. – Что значит – паритетных? Вы имеете в виду партнерские отношения?
– Безусловно.
– А почему вы решили, что как партнеры вы мне интересны? Ко мне поступает много предложений.
– Но вы вправе выбирать лучшего партнера, – сказал Старков.
– Вы – лучшие?
– Безусловно.
– Смелое заявление… – Филин помолчал и неожиданно поинтересовался: – По-моему, от вашей корпорации уже приезжал некий молодой человек. Но мы с ним не встречались… Кстати, как его здоровье? Не простужен? Его ведь искупали в нашей речушке.
– Все нормально. – Старков сделал вид, что не заметил издевки, и в свою очередь пошутил: – Видите, какие мы настойчивые? Несмотря ни на что, снова приехали.
– Тоже хотите искупаться? – засмеялся хозяин кабинета и тут же извинительно поднял руки. – Только не подумайте, что я автор водных процедур вашего человека!
– Мне не нравится базар, – вдруг решительно заявил Вован. – Честное слово!
– Простите? – как-то изысканно повернулся к нему Филимонов.
– Не нравится базар! Мы приехали, как люди, черт-те откуда, а из нас тут пытаются ванек сделать!
Старков снова нажал на его ногу.
– Да не сигналь мне! – возмутился Вован. – Это ж не по кайфу, когда тебя мордой все время в тыкву тычат! Или мы говорим как люди, или нам надо валить отсюда! – Он даже поднялся, готовый уйти.
Владимир придержал его, с извинительной улыбкой сказал Филину:
– Это от смены часового пояса.
– Да брось ты! – отмахнулся Вован. – Человек тебя в упор не видит, а ты вертишься как вошь в штанах!
– Знаете, – неожиданно сказал Филимонов, – мне нравится реакция вашего друга. Она человеческая… Может, этого я и добивался. – И спокойно полюбопытствовал: – На губернатора еще не выходили?
– Нет, – ответил Старков.
– Это хорошо… – Филин подумал, повторил: – Хорошо… Пока что лучше его не беспокоить. Будем действовать так. Оставляйте свои наработки, мы их изучим, а через день-два дадим ответ… Кстати, к гостинице нет претензий?
– Нормально, – буркнул все еще хмурый Вован.
– Если нормально вам, значит, нормально и вашему товарищу, – засмеялся Филимонов. – Как вас зовут, молодой человек?
– Вован… То есть Володя.
– Значит, мы имеем дело с двумя Володями? Надо загадывать желание.
– Загадайте, чтобы у нас с вами все получилось.
– Хорошо, я так и сделаю.
Вован вошел в номер, содрал с шеи галстук, забросил его в платяной шкаф, снял пиджак и хотел было забраться под душ, как зазвонил телефон.
Звонил Старков.
– Можно зайти?
– А можно я сначала приму душ?
– Буквально на пять минут.
– Давай.
Вован завинтил краны, поправил сорочку, стал ждать.
Владимир вошел в номер, сел в кресло. Вид у него был решительный и недовольный.
– Вован…
– Володя, – поправил его.
– Хорошо, Володя… Давай все-таки определим, кто из нас тут старший.
– Я, – Вован смотрел на Старкова с вызовом.
– Почему?
– Мне так хочется.
– Мало ли что хочется. Нам нужно действовать в интересах дела.
– Дорогой мой друг Владимир. – Вован бросил в ванную полотенце, тоже сел. – Не надо дырявить мне серое вещество. Здесь нет ни старших, ни младших. Есть просто я и ты… Сели, обсудили, и вперед!
– Есть такое понятие… – Старков замялся.
– Какое? – Вован насмешливо смотрел на него.
– Понятие культуры… я уже не говорю об интеллекте.
– По-твоему, я тупой?
– Я этого не сказал. Но бывают моменты, когда тебе лучше помолчать.
От обиды Вован даже вспотел.
– А кто сегодня спас положение? Не будь меня, какого пендаля ты бы схлопотал? И с чем бы приехал к Андреичу? Опять стал бы горбатого к стенке клеить?
– Что значит – опять? Когда это я горбатого клеил?
– Всегда! Сколько помню – взгляд умный, голова поднята, губки в ехидной улыбочке. А на самом деле сплошная туфтень! Я-то тебя сразочки раскусил.
– В чем… раскусил?
Вован отмахнулся:
– Ладно, как-нибудь в следующий раз. И чего мы собачимся? Приедем, Кузьме стыдно в глаза будет глянуть.
– Ты прав, – согласился Старков и первым протянул руку. – Будем считать, что разговора не было.
– Будем считать, – кивнул Вован и с насмешкой посмотрел на коллегу. – Получается, поездки тоже никакой сюда не было?
– Почему? – удивился тот.
– Но ведь Филин хлобыснул нас по харе по полной?!
Старков снисходительно усмехнулся:
– Подчас малая разведка бывает важней шумной операции. К тому же мы кое-что поняли друг в друге.
– Попытались понять, – уточнил Вован.
– Можно и так, – согласился Владимир.
…Когда Старков ушел, Вован включил посильнее воду, набрал по мобильной трубке номер Кузьмы.
Шли гудки, какое-то время связь не включалась, но после пятого или шестого гудка в трубке послышался голос хозяина.
– Слушаю.
– Андреич, извини, ты, наверно, уже спишь?
– Говори, – коротко ответил Сергей.
– Похоже, нужно срочно отсюда линять.
– Это почему?
– Нас тут не ждали, и ловить карасей в мутной воде – приключения на собственную жопу.
– Старков тоже так считает?
– Похоже, что да.
– Похоже или считает? – раздраженно спросил Сергей.
– Обсудим.
– Обсудите и принимайте сами решение. Не дети уже. – Связь прекратилась, в трубке пошли шумы.
Программу вел сам Василий Петрович.
– Добрый вечер, дорогие телезрители. Сегодня мы начинаем цикл передач под общим названием «Спасите наши души!». И открываем этот цикл серией репортажей из тех мест, о которых мы много знаем, но, по сути, ничего не знаем. Да, мы помним знаменитую поговорку «от сумы и от тюрьмы». Да, мы покрываемся потом от одной только мысли, что можем оказаться в том месте, откуда никто не выходит исправившимся. Мы стараемся не включаться в судьбы тех людей, жизнь которых проходит за колючей проволокой. Мы не реагируем на невидимые миру слезы. А между тем люди за решеткой все равно остаются людьми. У них страдает душа, они знают, что такое физическая боль. Но на их души никто не обращает внимания – преступники! Физические недуги тоже никто не лечит, а между тем главный бич тюрем – те самые болезни, от которых страдаем все мы: от элементарного гриппа до туберкулеза. Государству глубоко наплевать на находящихся в тюрьмах людей, оно фактически забыло об их существовании. Оно обрекло их на вымирание. Однако за колючей проволокой находится не только физически крепкая молодежь, но и дети, женщины, пожилые люди. Мы подготовили несколько репортажей из колоний, посмотрите их и, ужаснувшись, проникнитесь к заключенным состраданием.