«Так, вот как она стала русалкой. Блин, а пожалуй, это шанс!». Вовка не стал раздумывать. Если жизнь дает еще одну возможность, упускать нельзя. Другой может никогда не быть.
- Пошли! – крикнул он, и первым побежал к шлюзу.
Кротов шел по дворцу Гелии и до сих пор переживал странные ощущения, полученные за то время, что он был в положении рыбы. Ощущения были двоякими – с одной стороны, это было очень страшно, особенно в первые мгновения, когда надо было заставить себя вдохнуть воду. Все-таки человек миллионы лет приспосабливался к жизни на суше. Эволюция вбила в подсознание, что подводные глубины это не для нас – это опасность.
Но с другой стороны – когда он привык и почувствовал, что мир вокруг больше не враждебен, а наоборот, зеленая толща воды это его дом, он испытал настоящую эйфорию. На минуту даже забыл о том, кто он и что он здесь делает. Все проблемы – война, выживание, собственная жизнь – все отступило перед всеобъемлющим чувством единения с природой. Чем-то это было похоже на те моменты, когда еще в детстве, на охоте или рыбалке, он вдруг застывал, засмотревшись на красоту взметнувшегося вверх скалистого пика, вырвавшегося из зелени тайги, или завороженно смотрел на сверкающий радугой водопад. Но сегодня все было гораздо сильнее. Наверное, все потому, что он сам стал частью этого волшебного водного мира. Не было технической преграды типа бронекостюма, или скафандра, отделявшей его от живой толщи воды. Если бы это был его брат Сергей, то он сказал бы, что это чем-то похоже на превращение в Повелителя Звезд. Надо обязательно испытать это еще раз, думал Кротов. Обязательно.
Кто-то тронул его за руку:
- Ну как? Понравилось?
На него, улыбаясь, смотрела принцесса.
- Да! Это просто… - Вовка сразу даже не смог придумать, как назвать то, что он испытал. – Просто чудо!
- Точно, - опять улыбнулась Гелия. – Завидую тебе. В первый раз самое сильное ощущение. Потом ты уже знаешь, что будет происходить. Когда все кончится, приглашаю тебя ко мне домой. На нашей планете самый красивый океан.
- Принцесса, - рядом, как всегда, оказалась Сапаренд. – Если он и прилетит к вам, то не один. Когда все кончится, он никогда нигде не будет без меня.
- Хорошо, - засмеялась Гелия. – Жду вас вдвоем.
При этом она незаметно подмигнула Вовке. Кротов чуть не поперхнулся. Да, принцесса в своем репертуаре. Он сделал вид, что не заметил, и прибавил шагу, чтобы догнать почти бегущую Шевезу. Та обернулась к нему и опять спросила:
- Где он?
Материнская тревога оказалась сильнее привычного невозмутимого образа женщины-воина племени Грегов.
За Кротова ответила Гелия:
- Успокойся, Шевеза. Мальчик в безопасности, с ним мои девушки. Они могут не только приглядеть за малышом, но и защитить. Все девушки обучены военному делу. Других слуг, у членов императорской семьи не бывает. Сейчас дойдем в гостевую, и я их вызову.
Кротов благодарно кивнул принцессе. Она избавила его от необходимости что-то объяснять. Он и сам переживал за мальчика, ведь он не только ребенок, которого Вовка случайно спас. Это сын Сереги, родной племянник.
Никто во дворце не догадывался, насколько они все ошибаются. Малыша не надо было защищать, скорее окружающих надо было защищать от него.
Женщина в белой служебной форме, с гербом Оазиса, пребывала в явной растерянности. Она и две её подчиненные уже обыскали весь дворец. Но мальчик порученный принцессой их заботам, словно растворился в воздухе. Из дворца он не выходил, системы безопасности показывали, что нарушения не было.
- Может, он все-таки сумел пробраться в покои принца? – спросила одна из помощниц. – Все остальные помещения мы обыскали.
Все трое испуганно переглянулись – идти в комнаты Гигрея никто не хотел. Это на самом деле было смертельно опасно, всем было известно, что он забил насмерть одного из своих слуг. Правда, службы Оазиса дело замяли, официально считалось, что тот выпал из окна. Ну, а просто зуботычины от него получали не только его слуги, иногда доставалось и личным слугам Гелии.
- Да, скорей всего он там, - согласилась старшая. – Что будем делать?
- Я туда точно не пойду! – сразу предупредила одна из женщин. – Я уже попадала ему под руку. А если он пьяный, то вы сами знаете, что он может сделать с женщиной.
- Знаю, - согласилась старшая. – Но скоро может появиться принцесса, и она спросит, где мальчик.
Женщины еще раз переглянулись, потом старшая тихо сказала:
- Вы как хотите, а я пойду, вы знаете, чем все это может кончиться для нас. Кроме того, ребенок совсем маленький, но этот принц-извращенец может начать издеваться и над ним.
Она повернулась и шагнула на лестницу, ведущую на второй этаж, к покоям Гигрея Стванса. Оставшиеся женщины помедлили несколько мгновений, потом обреченно двинулись за ней.
Они опять остановились, теперь уже у массивных дверей, ведущих в покои принца. Двери были огромные, украшенные стальными, черно-серебряными узорами.
- Может, вызовем охрану?
Старшая усмехнулась.
- И что мы им скажем? Что потеряли ребенка, которого нам доверила принцесса? В службе за это по головке не погладят? Хотите, чтобы перевели в обслугу в подвалы?
- Нет! – испуганно ответили женщины. Все подумали об одном и том же – только не в подвалы. Слухов о подземелье они наслышались достаточно.
Старшая приложила ладонь к кругу, поблескивавшему справа от дверей. Защита дверей узнала отпечаток ладони и с секундной задержкой, двери стали медленно разъезжаться.
За секунду до того, как створки полностью скрылись в стене, из огромной спальни, где прямо на ковре лежал связанный принц, выбежал мальчик. Это был именно тот ребенок, о котором беспокоились служанки. Он уверенно бежал через комнаты к тем дверям, где сейчас появились женщины. Если бы кто увидел его сейчас, то вряд ли бы поверил своим глазам. Этот маленький мальчик, вел себя совсем не по-детски. Серьезное лицо, умные, внимательные глаза, уверенный ровный бег. Он не останавливался, не думал куда бежать, путь явно ему был уже знаком.
Остановился он только перед аркой за которой должны были находиться женщины. И в ту же секунду этот маленький взрослый снова превратился в ребенка. Он шлепнулся на пол, заревел и начал тереть глаза кулачками.
Женщины, услышав детский плач, побежали. Старшая схватила ребенка и прижала к себе.
- Все, маленький, все. Не плачь, мы с тобой.
Они быстро, пока никто не появился, покинули покои принца и унесли ребенка к себе. Там они накормили его и уложили спать. Никто во дворце еще не знал, что принца Гигрея Стванса больше нет. Он лежал на том же месте, где его оставили люди Снежи, но ковер вокруг пропитался кровью. Вместо затылка у мужчины было кровавое месиво – кто-то зверски вырвал у него из головы чип.
Люди в бронекостюмах, заполнившие все помещения разгромленного дворца, привычно выполняли свою работу. Часть осматривала помещения, на случай закладки «сюрпризов», часть заняла оборону на веранде. Те из них, кто находился в коридоре, вдруг, словно по команде, бросились к стенам и очистили центральный проход. Из дверей, откуда двадцать минут назад появилась вся эта толпа, вышла еще одна группа. Замершие у стен бойцы, старались не шелохнуться, чтобы не привлечь внимания одного из этой группы. В этот раз он даже не скрывался и прибыл в обычном образе – зеленокожий гигант с длинными, почти до пола, руками и огромными ступнями. Когда он шел, все части тела – руки, ноги, туловище – изгибались произвольно, в совсем непривычных человеческому глазу местах. Нифлянцы не имели костяного скелета, и следовательно не имели привычных людскому глазу, коленей, локтей и прочих сочленений.
Остальные из новоприбывших были людьми. Хотя они и старались не показывать этого, но побелевшие лица говорили о том, что они испуганы. Нифлянец на ходу задавал вопросы, и люди торопливо, наперебой отвечали ему. В том случае, когда черные блестящие глаза инопланетника задерживались на лице отвечавшего, тот непроизвольно начинал потеть. Бояться было чего, только что, уже на этой стороне Ворот, Нифлянец собственноручно убил стоявшего у арки часового, слишком затянувшего приветствие. Он попросту оторвал ему голову своими, мягкими на вид, руками-щупальцами. Люди знали, что сейчас, когда зеленокожий в гневе, лучше не попадаться ему на глаза. Злость Нифлянцы обычно срывают на подчиненных-людях.
Те из людей, которые имели дело с Нифлянцами сразу после контакта и в течении следующих десятилетий до начала войны, ни за что не поверили бы, что это те же самые добродушные увальни-эмпаты.
Вчерашние музыканты и художники, бывшие кумиры обычных людей превратились в жестоких, абсолютно не сопереживавших жертвам, существ. Те, кто предал человечество, и перешел на службу к зеленокожим, хорошо это знали. Больше чем своих обычных слуг Нифлянцы презирали только тех, кого Шевеза называла мертвецами. Людей полностью подчиненных Хозяевам, через воздействие на личный чип. В какой-то мере Шевеза была права, люди, попавшие под электронное управление, были почти мертвы. Хотя физически они были живы и здоровы, их жизненные социальные связи были разорваны. Такие люди не чувствовали ни дружеской, ни родственной связи. Так что приказ убить ближайшего родственника – родителей, детей – не вызывал не малейшего отторжения.
Нифлянцы взяли бы под контроль всех людей, если бы не одна досадная вещь – эти люди не только теряли свое место в социуме, но и полностью теряли способность мыслить самостоятельно. Без внешнего управления, такие особи жить уже не могли. Разрушение моральных, социальных, и любых других жизненных установок лишало их всего, что привело расу людей к нынешнему расцвету. Пропадало желание продолжать свой род, защищать себя и своих близких, желание добиваться лучшей жизни и всего остального. Вместо этого ими управляло одно – быть полезным своим Хозяевам. Раса состоящая из таких особей переставала развиваться, очень быстро, за несколько десятилетий приходила в упадок и вымирала.