— Маргуша, — ласково тянет Вероника, — Граф Кротовский зовет тебя на прогулку.
— На обещанную прогулку, — добавляю из-за бабуськиного плеча.
Белкина сидит на кровати с книжкой на коленях и вид имеет несчастный.
— Спасибо, я не в настг'оении. Лучше здесь побуду.
— Да что ж ты, Маргуша, заживо-то себя хоронишь, — баба Нюка всплескивает руками, — Нельзя же так.
— Никуда не годится, — поддакиваю, — К тому же мы договаривались, а слово надо держать.
Белкина пыталась отнекиваться и дальше, но вдвоем мы ее дожали. Она захлопнула свою книжку, вышла из комнаты, не глядя на меня. Когда мы спустились вниз, она все же со мной заговорила.
— Зачем ты это делаешь, Кротовский? Сводил бы на прогулку Кобылкину. Она была бы рада.
— А я не хочу гулять с Кобылкиной. Я хочу гулять с тобой.
— Странный ты, Кротовский. То ты меня отталкиваешь, то снова тянешь к себе.
— Вот это ты зря, Белкина. Мне приходится прилагать немало усилий, чтобы сохранить с тобой отношения именно дружескими. Я думал, ты и так все понимаешь.
— Нет, Кротовский. Я не понимаю. Объясни мне.
— Ну хорошо. Мы оба с тобой знаем, что тебя отдадут в сильный клан. Ни ты, ни я поделать с этим ничего не можем… подожди… дай мне досказать. Я хочу, чтобы ты знала, жизнь твоя после замужества не оборвется.
— А мне так не кажется.
— Ты ошибаешься, Белкина. Когда человека лишают больших радостей, он начинает ценить маленькие… Большие радости редки и преходящи. А маленькие заполняют всю нашу жизнь. Не отворачивайся от них, и тогда обнаружишь однажды, что в твоей жизни есть все, что твоя жизнь ничуть не менее полноценна, чем у других.
— Ты рассуждаешь, как старый старик.
— Думай, как хочешь. Но сегодня я хочу наполнить твой день маленькими радостями. Уж это всяко лучше, чем лить слезы на книжные страницы.
— Черт с тобой, Кротовский. Уговорил.
Я смог, если не поднять настроение Белкиной до хорошего, то хотя бы вытащить из пучины уныния. Но когда мы вышли из особняка и Белкина увидела ожидающую нас в экипаже Анюту, чуть было не рванула обратно.
— Тпру, Белкина… — хватаю ее за локоть, — …нырнуть в свое беличье дупло еще успеешь. Пошли, пошли… или прикажешь тащить тебя силком?
Мне все же удается ее усадить в экипаж. Девчонки друг на друга не смотрят, старательно делают вид, что одна другую не замечает. Не страшно, обвыкнутся.
— Куда теперь, ваш-шсво? — спрашивает извозчик.
— А скажи-ка, где шьют одежду прилично, но недорого? — я уже уяснил, что функцию справочников здесь выполняют извозчики.
— Ну… барин… самые лучшие ателье Пауковские… токма никто не скажет, что у них недорого…
— В модном доме пг'екг'асно и недог'ого пошивают, — вдруг выдает Белкина. Похоже, наша заучка способна дать фору даже извозчику.
— А… ну дыть, модный дом знаю… туда везти?
— Ага, давай к нему.
Приехав в ателье и заведя девчонок внутрь, нос к носу сталкиваюсь с Милой Хоромниковой… рыжей бестией… купеческой дочкой.
— Кротовский! Какая встреча, — Мила одаривает меня самой чарующей улыбкой, обдает волной терпких будоражащих духов и совершенно по-свойски чмокает в чещку.
Блин, ну что за невезуха? Белкина с Анютой только-только перестали жечь косыми взглядами, и вот нате. Любительница пеньюаров в один миг ввергла их в прежний мрачный настрой.
— Здравствуйте, Мила. Вот, решили немного обновить гардероб.
Мила быстрым взглядом осмотрела нашу троицу.
— Давно пора, — вынесла она очевидный вердикт.
Я так-то и сам знаю, что давно пора. На мне гимназистская форма, явно прошлогодняя и тесноватая. Анюта в блеклом выцветшем платье. Белкина и вовсе одета, как черт знает, что.
— Модест Феофаныч! — громко призывает Мила, и на ее требовательный зов выбегает маленький лысый человек с портновским метром на шее.
— Да, сударыня, — портной сгибается в поклоне.
— Модест Феофаныч, голубчик. Граф Кротовский — партнер моего папеньки. Позаботьтесь о нем, как следует.
— Слушаю, сударыня.
— И не обирайте его, как липку… по второму ценнику… вы меня поняли?
— Слушаю сударыня, — портной сгибается еще ниже.
— Кротовский, — Мила игриво грозит мне пальчиком, — Я приглашала вас в гости. Не забыли?
— Как я мог… — отвечаю неопределенно.
— Вот то-то, — Мила, тем не менее, истолковала по-своему.
Сгусток рыжего пламени выпархивает из помещения. Сквозь стеклянную дверь ателье видно, как она садится на заднее сидение крутой никелированной тачки, напоследок отправив мне небрежным движением воздушный поцелуй… а ну-ка собраться… делаю внушение сам себе. А то Белкина опять полезет с платочком подтирать мне слюни… а это будет совершенно ни к чему.
Стремительное пламя по имени Мила укатило на моторе… портной слегка разогнулся, но не полностью. По всему видать, готов обслуживать нас «по второму ценнику». Надеюсь, речь шла о скидке.
— Я весь к вашим услугам, граф.
— М-м… значит так. Моей помощнице нужен деловой костюм, — указываю портному на Анюту, — Повседневный… для работы с клиентами.
— Понимаю, — портной согласно прикрывает глаза.
— Ноский, строгий, без лишних деталей. Удобный. Чтобы в нем можно было нормально ходить. Но… костюм должен не прятать красоту, а подчеркивать ее. Понимаете?
— Поверьте, граф, — портной всем своим видом показывает, что понимает… и понимает хорошо, — С таким типажом работать одно удовольствие. Идеальные пропорции. Здесь нечего прятать… тут что-то прятать тяжелый грех…
— Рад, что мы друг друга понимаем.
Портной еще немного разгибается, но опять не полностью. Зато щелкает пальцами удивительно громко. На звук выбегают две женщины, у которых тоже висят на шеях портновские метры, и уводят Анюту за занавеску в глубины помещения.
— Как прикажете одевать вторую спутницу? — спрашивает портной.
— Не надо меня одева… — начинает открещиваться Белкина.
— Надо, — пресекаю твердо, — Поверь, Маргуша, надо… второй спутнице потребуется что-то модное… молодежное. Она у нас студентка, но студентки тоже иногда отлипают от учебников…
— Ясненько… ясненько, — кивает портной, — Прогулочный стайл «и в пир, в мир». Подол делаем чуть выше колена? Сейчас среди молодежи — самый писк.
— Ни за что! — Белкина становится пунцовой.
— Все верно, выше колена, — игнорирую Белкинский протест, — Такие коленки надо показывать.
— Полностью согласен, граф, — важно подтверждает портной и фирменным своим щелчком снова призывает двух женщин, которые уводят теперь и Белкину.
Мы с портным остаемся с глазу на глаз.
— А вас как одевать? — спрашивает он.
— Э-э… скажите-ка для начала, во что станут обновки девушкам.
— Я так понимаю, обувь тоже девушкам будем подбирать.
— Будем, — куда тут деваться, оставлять их в старой обуви нельзя, иначе это издевка выйдет, а не обнова.
— Рублей по сто на каждую, — на этот раз портной распрямился полностью.
Ого. Может, для кого-то «второй ценник» дармовым покажется, а по мне так цена кусачая.
— Тогда с моими обновами пока повременим, прижился, знаете, в своей гимназистской форме.
Портной ушел, а я остался в холле дожидаться. Но ждать очень долго не пришлось. Через полчаса обе девушки появились в старой одежде.
— Мерки сняли. Сказали подождать, — говорит Анюта.
— Через час подойти, — вторит ей Белкина.
Может, мне показалось, но по-моему, они начали относиться друг к другу терпимее.
— Тогда пойдемте, — поднимаюсь с диванчика, — Белкина, ты случайно не знаешь, где продается самое вкусное мороженое?
— В кафе у Коровина.
Вот откуда ей все это известно? Она ж всю жизнь в заперти просидела?
— И далеко до этого кафе?
— Один квартал прямо и один налево, — как ни в чем не бывало отвечает Белкина, но тут замечает мой удивленный взгляд и поясняет, — Баба Нюка всегда снабжала меня газетами… если попадались буклеты или журналы, тоже несла… даже старые афиши… одно время я читала все подряд, в том числе путеводитель по Петербургу.
Оставляю без комментариев. Только надеюсь, что Белкина найдет для себя иные занятия помимо чтения. Отправляемся есть мороженое. Я еще в первый день давал Анюте обещание, а граф должен держать слово… тем более слово, данное девушке.
В кафешке Анюта с Белкиной получили по порции мороженого. Я взял себе кофе. Здесь довольно людно, много молодежи, но на нас внимания практически никто не обращает. Мы неприметны… мы почти невидимки…
Мои девочки смущены и очень скованы. После примерок стали стесняться своей старой одежды, им неловко перед этой небедной, раскрепощенной, хорошо и со вкусом одетой молодежью. Ну… так а я с умыслом их сюда привел. Хочу, чтоб они прочувствовали на контрасте. Чтобы четко осознали, насколько «по одежке» встречает человека общество.
На обратном пути они начали, наконец, меж собой общаться. В этом тоже свою роль сыграло кафе. Когда ощущаешь себя в обществе чужаком и изгоем, волей не волей будешь искать общения с подобными себе. А они именно так себя и ощущают: на одной линялое платье, другая и вовсе одета в черт знает, что…
Возвращаемся в ателье. Девушки снова уходят за занавески, а мне приходится ждать на диванчике еще около часа. Но ожидание того стоило. Когда портной вывел их в холл, я подавился зевком.
Этот портной — чертов маг, хоть и второй уровень всего. Девочкам успели нанести макияж и что-то сделали с прическами. А уж наряды… Анюта — прям бизнес-вумен, сногсшибательная, красивая, уверенная в себе молодая женщина из деловых кругов. Белкина — девушка мечты и королева школьного бала, по которой сходит с ума половина мальчишек. Такого эффекта я не ожидал.
— Девочки, вы просто две бомбы, — поднимаюсь с диванчика в обалдении.
Эти две козы, когда только сговорится успели… а может на интуитивном уровне они согласовались. Прошли ко мне через хол… причем синхронно печатая паркет каблучками, как на торжественном карауле…. подошли вплотную, обступили с двух сторон и одновременно чмокнули. Одна в левую щеку, другая в правую. Блин, если они хотели, чтоб я выпал в осадок, они этого добились.