Здания вокруг площади — все сплошь образчики модерновой архитектуры в двадцать этажей и выше. Одним словом, впечатлен. Вспомнив, что в казарме так и не позавтракал, решил зайти в заведение общепита с демократичной вывеской и… тут меня и настиг облом.
— Вам сюда нельзя, — жестко заявил какой-то тощий уборщик со шваброй.
— Ты обалдел, полотер?
Напрасно я попытался качать права. Копы подъехали менее, чем через три минуты. Я не стал сопротивляться стражам порядка. Позволил им надеть на себя наручники, усадить в полицейскую машину и отвезти в участок.
Дежурный офицер, что меня оформлял, оказался человеком вменяемым. Когда он узнал, что я только сегодня демобилизовался из армии, не стал заполнять на меня протокол о задержании.
— Запомни, парень, — сказал он мне по-отечески, — С твоей четвертой степенью гражданства, в центр города вообще лучше не соваться, уж тем более нельзя никуда заходить… гражданство тоже только сегодня получил?
— Да.
— Так и быть. Отправлю тебя с машиной в дэ-дистрикт.
— А дэ-дистрикт это что?
— Район такой. Где ты имеешь право проживать и работать. У тебя уже есть карта города?
— Видимо… пока нет…
— Что ж они тебя из армии уволили и ничего толком не объяснили?
Я только пожал плечами.
Меня снова усадили в полицейскую машину, только уже без наручников и рядом с водителем. Тот в дороге пытался расспрашивать меня про войну, но я перед увольнением давал подписку о неразглашении, как умел, отделывался общими фразами.
— Много повоевать пришлось? — не отставал от меня водитель.
— Да я в бою всего два раза был, да и то недолго.
— Убил кого-нибудь?
— Стрелять стрелял, — отвечаю, — Может, и убил.
По мере удаления от центра богатый лоск зданий и чистота тротуаров сменялись обшарпанными типовыми спальными кварталами, уличным мусором и убитым асфальтом. А дэ-дистрикт оказался вовсе районом трущоб. Асфальта тут скорее нет, чем есть. Дворы и улицы засраны. Серые однотипные девятиэтажки понастроены так плотно, что давят на мозги и вгоняют в депрессию одним видом нагроможденного бетона.
Водитель высадил меня перед серой коробкой районной полиции.
— Ты первым делом сразу встань на учет, — посоветовал он, прощаясь, — И сразу спроси про работу. Если повезет, устроишься патрульным.
Нормально так. Если устроюсь на неблагодарную работу в уличный патруль, то это мне еще повезет. Не поторопился ли я, уволившись из армии?
В полицейском участке дэ-дистрикта атмосфера совсем иная, нежели в центральном. И попахивает тут нехорошо, будто тошнило кого-то. И гомон стоит. Какие-то люди толкутся неприятные, потные, грязные. И сами копы не имеют намека на вальяжность центровых коллег. Злые, задерганные, взвинченные.
На прием к инспектору пришлось ждать в очереди. Отдельного кабинета у инспектора не оказалось. Он… вернее она, женщина с очень темным оттенком кожи, принимала тут же в общем зале. Когда в очереди до меня остался всего один человек, сухонький старичок с раскосыми глазами, я тихонько выдохнул. Еще немного, и меня примут.
Как это часто бывает на последнем шаге от конечной цели, именно дедок завис у инспекторши надолго. Он очень подробно и очень нудно рассказывал о том, как «подломили его магазинчик». Инспекторша терпеливо заносила в протокол обильные, но не имеющие отношения к сути подробности. Ибо двое грабителей были в масках и говорили измененными голосами.
Наконец, дедок расписался в протоколе и отвалил. Я сел на стул, прогретый его костлявым задом. Инспекторша мазнула сканером перед моей физиономией.
— На учет вставать? — спросила она.
— Так точно.
— Из армии уволился… — не спросила, а утвердила она, — Вам присваивается номерной код гражданина. Вы получаете доступ дэ-уровня к информационной мировой сети. В течение трех дней вы обязаны устроиться на работу. В течение суток вы обязаны получить регистрацию по адресу проживания. Вам есть, где жить?
— Нету.
— Вот адрес, — она черкнула карандашом на клочке номер дома, — Там сможете снять жилье. Если нет денег, первую неделю сможете жить бесплатно.
— Спасибо. А карту?
— Карту? — переспросила инспекторша.
— Ну да. Я так понял, мне нужна карта с районами. В какие имею право заходить, в какие — нет.
— А, карта районов. Она есть в информационной сети. Раньше внутренним интерфейсом доводилось пользоваться?
— Доводилось.
— Ну вот. Должна появиться новая вкладка.
Перевожу внимание в свой внутренний интерфейс. Действительно. Появилась новая вкладка. Прямо под иконкой зеленомордого гоблина.
— Спасибо. А с работой не подскажете, куда обратиться?
— Проще всего устроиться на фабрику разнорабочим. Но платят там мало.
— М-м… а другие варианты есть?
— Можете устроиться к частнику в магазин продавцом, но частник будет платить еще меньше, — инспекторша критически окинула взглядом мой доспех, замаскированный под полевую армейскую форму, — Можете пойти в патрульные… только сразу скажу. Первые полгода будут ночные смены. Район у нас криминальный. Ночные патрули — дело опасное. Предупреждаю заранее.
— Я согласен.
— Смотрите, — предупредила инспекторша, — Если раньше, чем через неделю напишите заявление на увольнение, никакого жалованья не получите. Если выданную полицейскую форму уделаете, будете выплачивать ее полную стоимость.
— Уж неделю как-нибудь продержусь, — решил я пошутить и тут же пожалел об этом. Задолбанной инспекторше такие шутники явно колом стоят.
— Тут написано, служили в отдельной группе, — хмуро уточняет инспекторша, — Что еще за группа?
— Просто полного взвода не набралось, — отвираюсь, как учил инспектор Варан, — А нас пятнадцать человек было. Для отделения много, для взвода мало. Чтоб на довольствие нас поставить, обозначили как отдельную группу.
— Ладно. Пусть так, — согласилась инспекторша, — В армии какой только ерунды не придумают… зачисляю вас в патрульные… форму получите у коптенармуса, он вон там сидит, за решеткой… оружие есть у вас?
— Есть клинок и арбалет.
— Сойдет на первое время. Для патруля этого вполне достаточно. На дежурство когда готовы заступить?
— Могу хоть сегодня. Не люблю тянуть с работой.
— Хорошо сказано, — впервые за весь разговор инспекторша улыбнулась. Будем знакомы, Кротовский. Меня зовут инспектор Джура.
— Рад знакомству, инспектор. Разрешите идти?
— Идите, Кротовский. К восьми вечера быть здесь и в форме.
Получил у коптенармуса форму, а заодно и ключ-код от личного шкафчика. Пошел в раздевалку, отсканировал форму, сменив маскировку доспеха. И убрал форму в шкафчик. Пусть здесь лежит. Целее будет. Не хватало еще ее порвать, чтоб у меня из жалованья вычли ее стоимость.
Выйдя из здания полицейского управления отправился заселяться… уже как-бы в форме патрульного.
— Первую неделю можете жить без оплаты, — напомнила мне консьержка серой девятиэтажки.
— Я заплачу сразу.
— Есть комнаты с санузлом по пол кворка в неделю.
Учитывая, что мой оклад патрульного должен составить два с половиной кворка в неделю, цена приемлемая.
— Давайте с санузлом. Заплачу за четыре недели сразу. Мне в армии выходное пособие выдали.
Поднявшись в лифте на седьмой этаж, консьержка провела меня по длинному грязному коридору, в котором половина ламп не светила вообще, а другая половина светила плохо. Завела в комнату и даже сама застелила постельное белье. Оставшись один, выпустил Ныра и Гамлета.
— Ну как вам?
Ныр принюхался и выдал вердикт:
— Грязная нора.
— Здесь даже нет полки для головных уборов, — высказал претензию Гамлет, устраиваясь на спинке кровати.
— Зато отдельное жилье, — говорю бодро, — Эта комната даже побольше той, что была у нас в казарме. Лично я голоден, как волк. И собираюсь сходить в кафешку.
— Много ты знаешь о волчьем голоде, — Ныр улегся на пол.
— Совсем не знаю, — отвечаю миролюбиво, — Могу купить что-нибудь для вас.
— Мне семечек возьми.
— А мне пирог с вишневым вареньем.
— Да вы гурманы… ладно, возьму что-нибудь…
К восьми вечера успел вернуться к полицейскому управлению. Во дворе разводящий пристроил меня в один из нарядов третьим номером. Двое коллег оказались обрюзгшими и оплывшими мужичками. Один постарше с усами, второй помладше без усов. На лицах обоих сослуживцев отпечаталась скука. Часть нарядов рассаживалась по машинам. Наша троица выдвинулась пешком.
— А нам тачка не положена? — спрашиваю.
Сослуживцы меня ответом не удостоили. Угрюмо двинулись по улице. Минут через пятнадцать неспешной ходьбы усатый вдруг решил дать пояснение:
— Ты это, молодой… за нами держись… у нас участок неспокойный. По ночам такое творится… во-от, а самое главное — это что?
— Не терять бдительность, — делаю предположение.
— Ответ хороший, но неверный, — поправляет безусый, — Самое главное — не суетиться.
— Ага. Подольше проживешь, — поддерживает усатый, — Сейчас еще ничего. А как стемнеет…
Рекомендации более опытных товарищей оставляю без комментариев. Может, они и правы. А я тут человек новый. Осмотрюсь для начала.
Глава 11
У моих напарников слова с делом не расходятся. Они оказались прямо чемпионами по несуетливости. Настолько они неспешные, что меня, привыкшего постоянно гнать в условиях вечной нехватки времени, первые два часа ломало как наркомана. Приходилось себя одергивать, подтормаживать и удерживать от желания поддать им пендельного ускорения.
Первую остановку они сделали, когда здание полиции скрылось за углом девятиэтажки. Доблестным патрульным захотелось пончиков. Когда они сожрали по пончику, то далеко опять не ушли… им захотелось кофейку. Напившись кофею, продвинулись еще метров на двести, тормознули у киоска с лотерейными билетами, где подробно обсудили с каким-то хмырем ставки на ближайший спортивный матч.
После этого прошли всего один квартал, напарникам понадобилось отлить. Видимо, выпитый кофе за это время успел стечь вниз. Я терпеливо ждал, когда они посетят общественную уборную. На выходе из уборной они завели разговор со знакомым такси