Как заявил на предварительном слушании адвокат Хелми-ча, Питер Диринг, денежный актив его клиента составлял 14 долларов.
Американские газеты писали в те дни, что «в материалах расследования есть свидетельства о том, якобы власти подозревали Хелмича давно». «Но тогда не вполне понятно, — задает справедливый вопрос та же «Вашингтон пост», — почему для выдвижения обвинения против Хелмича потребовалось целых 18 лет». А действительно — почему?
Думается, на этот вопрос в какой-то мере ответил пресс-секретарь ФБР Рогет Янг. Накануне суда он заявил, что «недавние изменения, произошедшие в деле, позволили выдвинуть обвинение».
Что это за изменения? Трудно сказать, но не исключено и предательство. Некоторые из разведчиков считают, что Хелмича мог выдать предатель из ГРУ Чернов. Он работал в те годы в военной разведке оперативным техником. Многие материалы проходили через его руки. Но точно не может сказать никто.
Джозефа Хелмича судили по обвинению в шпионаже и приговорили в США к пожизненному заключению.
Рассказ о ценном агенте советской военной разведки Гекторе хотелось бы закончить уникальным документом, который хранится в архиве ГРУ. Не часто подобные записки попадают на стол руководителю государства. Да и те, кто пишет их, надо полагать, имеют для этого веские доводы. Что ж, судите сами.
«Сов. секретно.
Экз. № 1.
Лично Товарищу Хрущеву Н.С.
Докладываем, что в начале 1963 года Главным разведывательным управлением Генерального штаба проведены оперативные мероприятия, которые дали возможность получить доступ и добыть большое количество совершенно секретных документов особой важности.
За период с 20.02.63 г. по 30.01.64 г. было добыто около 200 документов, содержащих сведения по вопросам доставки, складирования и передачи ядерных боеприпасов подразделениям ударных сил США и НАТО, дислоцирующимся в Европейской зоне: сведения об организации и дислокации частей и подразделений обеспечения ядерным оружием, о дислокации некоторых частей и штабов вооруженных сил стран-участниц НАТО, а также деятельности ВМС США.
В результате этого вскрыто 6 складов ядерного оружия на территории ФРГ, Нидерландов и Греции, наличие 27 ядерных бомб в Турции и 16 ядерных бомб в Греции, наличие ядерных боеприпасов на 12 аэродромных складах (в Англии— 1, ФРГ— 5, Нидерландах— 1, Греции — 2, Турции — 3 склада), частичный план завоза ядерных боеприпасов на 11 аэродромных складах на территории ФРГ, Бельгии, Италии, Греции и Турции, а также добыты другие сведения, связанные с ядерным вооружением, и подтвержден ряд имеющихся у нас данных по этим вопросам.
В целом полученные за период менее одного года сведения позволили вскрыть и подтвердить некоторые особо важные данные по вопросу подготовки вооруженных сил США и НАТО к применению ракетно-ядерного оружия на Европейском театре войны.
Оперативные мероприятия ГРУ в этом направлении, а также работа наших служб продолжаются.
Р. Малиновский, С. Бирюзов
25 февраля 1964 года».
Подводя итоги работы Любимова с Гектором, можно сказать, что это было уникальное оперативное мероприятие ГРУ. Уникальность его во многих агентурно-разведывательных факторах. К числу таковых можно отнести:
— Место работы и службы источника. Приемо-передаю-щий Центр связи вооруженных сил США в Европе, который обеспечивал спецсвязью Ставку Президента США — узел связи вооруженных сил США в Европе — штаб ВГК НАТО — штабы вооруженных сил НАТО на ТВД.
— Ценность документальной и устной информации (только «ценная» и «особой важности»).
— Объем и достоверность информации (более 3500 листов, 650 шифротелеграмм, 500 таблиц суточных ключей, свыше 10 рулонов перфоленты). Все информационные материалы были в оригиналах.
— Скорость, частота и нестандартность проведения оперативных мероприятий, а в связи с этим повышенная напряженность и риск.
— Постоянный контроль Центра на уровне начальника управления и начальника Главного разведуправления, при одновременном предоставлении большой самостоятельности резиденту и оперативному офицеру в принятии решений на месте.
— Решительные действия офицера-разведчика, который в ходе оперативных мероприятий не боялся принимать решения.
СОВЕТСКИЙ «КРОТ» В НАТО
…Приближался полдень. В тихом кафе на улице Диволи в Париже за столиком сидел человек. Перед ним — бокал вина, чашечка кофе. Человек никуда не спешил. Он курил, лениво поглядывая на улицу, на спешивших прохожих.
Ему было под пятьдесят. Но был он поджар и прям. Короткая прическа — седой бобрик — придавали его облику особый мужской шарм. Этот человек с первого взгляда вызывал доверие.
В кафе в предполуденный час немноголюдно. Вот и еще один посетитель вошел, огляделся. Не желая коротать свой обед в одиночестве, он подошел к мужчине с седым бобриком. Они перебросились двумя-тремя фразами, и вошедший присел за столик.
Если бы кто-то со стороны услышал их диалог, ничего особенного, а тем более подозрительного не заметил бы.
Гость, извинившись, спросил, не смог бы он составить компанию, а «бобрик», широко улыбнувшись, предложил присесть, ответил, что и сам «не выносит одиночества».
Именно так и звучали «пароль» и «отзыв» советского разведчика Виктора Любимова и агента парижской резидентуры ГРУ Мюрата. Это была их первая встреча.
Мюрат, мужчина с седым бобриком, украдкой глянул на часы. Он любил точность. Вик пришел в срок.
— Признаться, не думал, что вы такой молодой, — сказал Мюрат.
Любимов, в свою очередь, ответил любезностью, кивнув на сигаретную пачку, лежавшую на столике перед Мюратом. На клапане пачки по-французски было написано одно слово. Но какое! «Дружба».
— Будем дружить!..
— Я не против, — улыбнулся Мюрат, — но это зависит не только от меня…
Любимов прекрасно понимал, о чем говорит их агент.
— У нас есть такая пословица: чтобы узнать человека, с ним надо пуд соли съесть.
Мюрат внимательно посмотрел в глаза Любимову и, затянувшись сигаретой черного крепкого табака, в знак согласия покачал головой:
— Съедим, Вик, съедим…
Разговор начали осторожно. Вначале обсудили предстоящий футбольный матч, шансы команд, ставки в тотализаторе. Беседа прерывалась при появлении гарсона. Они переходили на короткие общие фразы, словно только что познакомились. Иногда Мюрат внезапно начинал говорить на английском, как бы проверяя знание языка и реакцию Вика. Видя нетерпение Мюрата перейти к конкретным делам, Любимов решил отклониться от разработанного плана встречи. Он предложил Мю-рату вести диалог: спросить, что его интересует, что он хочет поведать, высказать свои пожелания.
Любимов сразу почувствовал, что это предложение понравилось Мюрату. Однако Вик уточнил: деловую часть беседы и обсуждение конкретных вопросов он предлагал провести на воздухе, в небольшом, находившемся неподалеку сквере. Мюрат согласился.
Они еще немного посидели, затем, раздельно расплатившись с гарсоном, вышли из кафе. И через несколько минут удобно устроились на скамейке в сквере, где и прошла основная часть беседы. Заключение они провели в ресторане, куда пришли уже вместе, как хорошо знающие друг друга приятели.
По предложению Мюрата в этот же вечер перешли на обращение по имени и на «ты».
Цель вопросов Мюрата, как понял Любимов, сводилась к тому, чтобы выяснить, насколько надежен Виктор, какова его профессия, участвовал ли он в войне, бывал ли в критических ситуациях и имеет ли опыт разведывательной работы? Вик отвечал спокойно, рассказывал о себе с некоторым юмором, давая понять, что к Мюрату относится с большим уважением. Ведь ему были хорошо известны военные заслуги Мюра-та и его вклад в раскрытие военно-политических планов США и НАТО, направленных против СССР.
В конце концов, Любимову было что рассказать. Вспомнился 1941 год. Истребительный отряд милиции Киевского района Москвы. С началом войны Витька Любимов находился там. Ему было всего пятнадцать лет.
Отец Витьки в ту пору работал в Московском уголовном розыске, вот и пристроил сына в отряд. Все-таки при деле. Иначе Витька точно сбежал бы на фронт.
Командир отряда иногда посылал его собрать кое-какие сведения о приближающемся противнике.
Отряд их занимался охраной различных объектов, но в основном боролся с мародерами. Попал в мародеры и Вася Бычков, товарищ по школе и дому. Он тогда прибился к какой-то банде, грабили квартиры, магазины. Очистили ювелирную лавку, там их и прихватили. И Бычкова вместе со всеми, по законам военного времени, без суда и следствия поставили к стенке.
Запомнил на всю жизнь панику в Москве. До сих пор картина перед глазами: метро не работает, а по Кутузовскому «шпарит» грузовик, набитый вещами выше бортов. Среди вещей — какая-то баба, с безумными от страха глазами. Грузовик рвется из столицы к окраине. На улицах надолбы, рвы, укрепления.
Как раз в эти дни в отряд за ним приехал отец. Долго не разговаривал, сказал: «Собирайся!»
— Куда это? — не понял Виктор.
— Ты в спецшколу подавал заявление?
И только тут Виктор вспомнил про спецшколу. Да, в конце 7-го класса он хотел поступить в военно-морскую спецшколу, прошел медкомиссию. Но теперь война, и существует ли эта школа? Оказалось — существует. И приказ о его зачислении уже состоялся.
— До Красносельской доберешься? — спросил отец.
Школа располагалась там.
— Доберусь.
— Тогда давай, двигай…
И он двинул. Потом была учеба, эвакуация в Ачинск, в Куйбышев. Позже школу перебросили на Каспий, и курсант Любимов ходил матросом на пароходе «Шаумян». Перевозили ленд-лизовские, американские грузы из портов Ирана.
В 1943 году окончил спецшколу и был направлен в Баку на подготовительный курс перед поступлением в военно-морское училище.
Зиму проучились, а летом 1944 года — распределение по училищам. Он выбрал военно-морское имени М.В. Фрунзе.
После училища и службы на флоте были высшие академические курсы разведки и трехлетняя работа в США, в Вашингтонской резидентуре.