Я сделал несколько продолжительных глотков и отдал ее обратно.
— Спасибо.
Я потянулся, разминая затекшие мускулы, вдохнул холодный морской воздух… Поискал взглядом луну, и она оказалась аж у меня за плечами.
— Вы действительно заснули, — сказала она.
— Я говорил во сне?
— Нет.
— Хорошо.
— Плохие сны?
— Могло быть и хуже, — пожал я плечами.
— Возможно, вы все же что-то пробормотали как раз перед тем, как я вас разбудила.
— О…
Далеко впереди я заметил маленький огонек на конце темнеющего мыса. Она показала в его сторону.
— Когда мы минуем эту точку, — пояснила она, — то окажемся в виду гавани Бейля-порта. Там мы позавтракаем, нам дадут лошадей.
— И на сколько далеко порт от Лесного Дома?
— Около лиги, — ответила она, — легкого пути верхом.
Некоторое время она оставалась рядом со мной, сохраняя молчание, глядя на побережье и море. Впервые за последнее время мы просто сидели рядом с незанятыми руками и свободной головой, во всяком случае, так было у меня.
И в какой-то момент во мне проснулось колдовское чутье. Я чувствовал себя так, словно рядом присутствовала магия. Не какого-то простого заклинания или ауры, а чего-то более тонкого. Я вызвал магическое видение и обратил его к ней. Не было ничего бросающегося в глаза, но осмотрительность предлагала мне проверить поглубже. Это я сделал через Логрус…
— Не делайте этого, пожалуйста, — попросила она.
Я только что ошибся. В общем-то считается довольно бестактным зондировать вот так своего коллегу.
— Извините, — сказал я. — Я не знал, что вы изучали Искусство.
— Я не изучала, — ответила она. — Но чувствую его действие.
— В таком случае из вас, вероятно, получился бы неплохой мастер.
— У меня иные интересы.
— Я думал, что, возможно, кто-то наложил на вас чары, — стал оправдываться я. — Я просто пытался…
— Что бы вы ни увидели, — сказала она, — это принадлежит другому. Пусть так и остается.
— Как вам угодно. Извините.
Однако же, она должна была понять, что я не мог так этого оставить, ибо неизвестная магия представляет собой возможную опасность. Поэтому она продолжила:
— Заверяю вас, это никак не повредит вам. Совсем напротив.
Я подождал, но по этому поводу она ничего больше не сказала. Поэтому я, на данную минуту, оставил эту тему. Я перевел взгляд на маяк. Во что же я все-таки встреваю, связываясь с ней? Как она вообще узнала, что я вернулся в город? Не говоря уже о том, что я навещу Закоулок Смерти именно тогда, когда навестил? Наверное, она догадывалась, что такой вопрос придет мне в голову, и если хочет обоюдного доверия, то должна быть готова объяснить это.
Я опять повернулся к ней, и она снова улыбалась.
— С подветренной стороны маяка ветер меняется, — она поднялась. — Извините. Меня ждет работа.
— Можно мне помочь?
— Через минуту. Я позову вас, когда мне понадобится помощь.
Я посмотрел ей в спину и испытал при этом жуткое ощущение, что она тоже смотрит на меня, вне зависимости от того, в какую сторону она глядела. А также сообразил, что такое ощущение присутствует во мне уже некоторое время.
К тому моменту, когда мы причалили, привели все в порядок, и стали подниматься на берег по широкой мощеной дороге, ведущей к постоялому двору со струящимся из трубы дымом, небо на востоке побледнело… После обильного завтрака мир уже оказался полностью залит утренним светом. Затем мы направились к платной конюшне, где нам для поездки в поместье ее отца предоставили трех спокойных лошадей.
Стоял один из тех ясных погожих осенних дней, которые с наступлением сезона ветров становятся все реже и ценнее. Я наконец-то почувствовал себя отдохнувшим, а на постоялом дворе нашелся кофе, что не так-то часто случается в Амбере, за пределами дворца — и я с удовольствием выпил утреннюю чашку. Приятно было ехать не спеша и вдыхать ароматы местности, смотреть, как тает роса на искрящихся полях и сорванных листьях, чувствовать ветер, слышать и видеть стаи птиц, улетающих на Острова Солнца. Мы ехали молча, и за всю дорогу не произошло ничего, способного нарушить мое настроение. Воспоминания о неудачах, предательстве, страданиях и насилии остры, но они-таки блекнут, тогда как подобные интерлюдии, стоит мне закрыть глаза и вспомнить прошлое, почему-то длятся дольше их. Я ехал рядом с Винтой Бейль под утренним небом мимо каменных домов и оград, и кричали морские птицы случайно залетевшие в край виноградарей к востоку от Амбера, и коса Времени не была властна в этом уголке моего сердца.
Добравшись до Лесного Дома, мы предоставили бейлевским грумам заниматься лошадьми. Они позаботятся, чтобы лошади вернулись обратно. Затем Дрю отправился к себе, а я направился вместе с Винтой к огромному особняку на вершине холма. Оттуда открывался великолепный вид на каменистые долины и склоны холмов, где выращивали виноград. Пока мы шли к дому, к нам несколько раз подбегали, пытаясь ластиться, собаки, и даже когда мы вошли в дом, их радостный лай нет-нет да и доносился до нас. Дерево и кованное железо, полы из серых каменных плит, высокие потолки со стропилами, верхний ряд окон, семейные портреты, пара небольших гобеленов оранжево-розового, коричневого, белоснежного и синего цветов, коллекция старого оружия, с некоторыми признаками ржавчины, пятна сажи на сером камне около очага… Мы прошли через большой парадный холл и поднялись по лестнице.
— Занимайте эту комнату, — предложила она, открывая дверь темного дерева. Я кивнул, вошел туда и огляделся. Комната была просторная, с большими окнами, выходящими на южную долину. — В соседней комнате есть ванна, — сообщила она, показав на дверь слева.
— Отлично. Спасибо. Именно то, что мне нужно.
— Приводите себя в порядок в соответствии с вашими потребностями, — она подошла к окну и посмотрела вниз. — Если вы не возражаете, я встречусь с вами там, на террасе, примерно через час.
Я подошел к ней и посмотрел на большой, вымощенный плитами участок, отлично затененный древними деревьями — их листья были сейчас желтыми, красными и коричневыми и во множестве усыпали внутренний двор. Границы двора очерчивали пустые теперь клумбы, здесь же располагалось множество столов и стульев, а среди всего этого со вкусом была расставлена целая коллекция кустов в кадках.
— Прекрасно.
Она повернулась ко мне.
— Вам нужно что-нибудь особенное?
— Если тут есть кофе, я бы не возражал против еще одной чашечки, когда встречусь там с вами.
— Я посмотрю, что можно сделать.
Она улыбнулась и, казалось, на мгновение потянулась ко мне. В тот миг мне показалось, что она хотела, чтобы я обнял ее. Но если бы это случилось, то вызвало бы некоторую неловкость. А при данных обстоятельствах я в любом случае не хотел никакого запанибратства с ней, так как не имел ни малейшего представления о том, какую игру она затеяла. Поэтому я ответил на ее улыбку, пожал ей руку, сказал «благодарю вас», и ретировался.
— Думаю, что приму ванну.
Я проводил ее до двери.
Приятно было стащить сапоги, и намного приятнее отмокать в горячей ванне.
Позже, в свеженаколдованной одежде я спустился по лестнице и отыскал боковую дверь, ведущую с кухни на внутренний двор. Винта, тоже умытая и переодетая в коричневые брюки для верховой езды и свободную рыжевато-коричневую блузу, сидела за столом в восточном углу внутреннего двора. На столе находились два прибора, и я заметил там кофейник и поднос с фруктами и сыром. Я прошел, загребая шелестящие листья носками сапог, через двор и сел за стол.
— Вы всем довольны? — спросила она.
— Вполне, — заверил я.
— Вы уведомили Амбер о своем местонахождении?
Я кивнул. Рэндом был немного раздражен тем, что я исчез, не дав ему знать, но, впрочем, он мне этого никогда не запрещал. Однако, он стал гораздо менее раздраженным, узнав, что я убрался вовсе не так далеко, и даже признал, наконец, что, наверное, я поступил осмотрительно, исчезнув после такого странного нападения. «Держи ухо востро, а меня — в курсе». — были его последние слова.
— Хорошо. Кофе?
— Будьте любезны.
Она налила и показала на поднос. Я взял яблоко и откусил.
— События развиваются, — неопределенно начала она, налив кофе себе.
— Не могу этого отрицать, — признался я.
— А ваши неприятности умножились.
— Верно.
Она отпила кофе.
— Вы не хотели бы рассказать мне о них? — проговорила наконец она.
— Они даже слишком умножились, — ответил я. — Прошлой ночью вы тоже упомянули что-то о вашей истории, которая чересчур длинна.
Она слабо улыбнулась.
— Должно быть, вы считаете, что в данный момент у вас нет никаких причин доверять мне больше чем нужно. Я это понимаю. Зачем без надобности доверять кому-то, когда вокруг творится что-то опасное, что не совсем тебе понятно. Верно?
— Мне это кажется разумным.
— И все же, смею заверить вас, что меня в первую очередь заботит ваше благополучие.
— Вы рассчитываете, что я могу представлять собой средство добраться до убийцы Каина?
— Да, — сказала она, — и еще потому, что они могут стать вашими убийцами, я хотела бы добраться до них.
— Вы хотите убедить меня, что ваша основная цель — отнюдь не месть?
— Совершенно верно. Я предпочла бы защиту живого, мести за мертвого.
— Но эта часть вопроса становится полемической, если в обоих случаях речь идет об одном и том же лице. Вы не согласны со мной?
— Я не уверена, — ответила она, — что этих людей прошлой ночью подослал к вам Люк.
Я положил яблоко рядом с чашкой и отпил еще немного кофе.
— Люк? — переспросил я. — Какой Люк? Что вы знаете о каком-то там Люке?
— Люкас Рейнард, — произнесла она ровным тоном, — который обучил в Пекосе, на севере Нью-Мексико отряд наемников, снабдил их специальными боеприпасами, действующими в Амбере, и разослал их по домам ждать его приказа собраться для переправы сюда. В общем, попробовать сделать то, что много лет назад попытался сделать ваш отец.