— Я просто прикидываю, не могло ли быть так, что она сумела развить какие-то способности по этой части, по ходу дела открыла врата и сама пострадала от этого?
— Абсурд!
— Ладно. Я просто пытаюсь найти какое-нибудь объяснение. Значит, как я понимаю, вы никогда не замечали никаких намеков на то, что она может обладать скрытыми способностями к колдовству?
— Да, не могу припомнить ни одного случая.
Я прикончил кофе и налил новую чашку.
— Если бы думаете что Люк сейчас не преследует меня, то почему же? — спросил затем я.
— Он подстроил вам несколько вроде бы несчастных случаев много лет назад?
— Да. Недавно он признался в этом. А также сказал, что перестал это делать после первых неудачных попыток.
— Это верно.
— Знаете, это просто сводит с ума — незнание, что вам известно, а что нет.
— Вот потому-то мы и беседуем, не так ли? Это вы придумали, что к делу надо подойти именно с этой стороны.
— Вовсе не я! Этот обмен предложили вы!
— Этим утром, да. Но мысль первоначально принадлежала вам. Я вспомнила о некоем телефонном разговоре в доме мистера Рота…
— Вы? Тот искаженный голос по телефону? Как такое могло быть?
— Вы предпочли бы услышать об этом или о Люке?
— Об этом. Нет, о Люке! И о том, и о другом, черт побери!
— Поэтому кажется, не лишено определенной мудрости придерживаться и дальше согласованного нами порядка. В пользу упорядоченности можно сказать многое.
— Ладно. Вы еще раз довели до меня свои доводы. Продолжайте о Люке.
— Мне, как сторонней наблюдательнице, кажется, что он бросил эту затею, как только получше узнал вас.
— Вы говорите о времени, когда мы подружились — что это не было просто игрой?
— Тогда я не могла сказать наверное — и он безусловно допускал многолетние нападения на вас. Но я считаю, что на самом деле он саботировал некоторые из них.
— Кто же стоял за ними после того, как он прекратил это делать?
— Рыжая дама, с которой он, кажется, как-то связан.
— Ясра?
— Да, ее зовут именно так. И я еще знаю о ней не так много, как мне хотелось бы. У вас есть что-нибудь насчет нее?
— Думаю, приберегу информацию для более важного вопроса, — уклончиво ответил я.
В первый раз она посмотрела на меня сузив глаза и стиснув зубы.
— Неужели ты не видишь, что я пытаюсь тебе помочь, Мерлин?
— На самом-то деле я вижу, что вы пытаетесь получить имеющиеся у меня сведения, — невозмутимо проговорил я. — И в этом нет ничего плохого. Я готов заключить с вами сделку, так как вы, кажется, тоже кое-что знаете, что хочется узнать и мне. Но, должен признать, что причины, руководящие вами, для меня не ясны. Как, черт побери, вы попали в Беркли? Что вы имели в виду, позвонив мне в дом Билла? В чем заключается ваш талант, не имеющий, по вашим словам, отношения к магии? Как…
— Это три разных вопроса, — прервала она, — и начало четвертого. Может быть, вы запишите их все, и я тоже составлю такой же перечень для вас? А потом мы дружно разойдемся по комнатам и решим, на какие захотим ответить?
— Нет, — отрезал я. — Я готов продолжить игру. Но вам известно, по какой причине я хочу узнать все это. Для меня это вопрос самосохранения. Сперва я думал, что вам нужны сведения, способные помочь пришить человека, убившего Каина. Но вы опровергли это предположение и не оставили ничего взамен.
— Нет, предоставила! Я хочу защитить тебя!
— Ценю ваши чувства. Но почему? Если говорить прямо, вы меня едва знаете…
— Тем не менее, моя причина именно в этом, и я не испытываю желания углубляться дальше. Хотите верьте, хотите — нет.
Я поднялся и принялся расхаживать по патио. Мне не нравилось делиться сведениями, могущими иметь жизненно важное значение для моей безопасности, и, в конечном счете, для безопасности Амбера. Хотя мне приходилось признать, что я получаю в обмен на свои сведения весьма неплохие данные. То, что она сообщила, казалось правдой. Если уж на то пошло, Бейли издавна славились своей лояльностью по отношению к Короне, чего бы там она ни стоила. Больше всего меня беспокоили, как я понял, ее настойчивые утверждения, что на самом деле она добивается вовсе не мести. Помимо того, что такая позиция совсем не в духе Амбера, думалось, что она не совсем понимала меня, так как чтобы уверить, что она хочет уберечь меня, ей достаточно было признать, что она жаждет крови. Я бы проглотил это и не стал копать глубже. А что она предлагает взамен? Невесомое ничто и засекреченные мотивы…
А это вполне могло означать, что она говорила правду. Пренебрежение правдоподобной ложью и предложение чего-то более нескладного казались признаком истинной честности. А у нее явно имелись и другие нужные мне ответы…
Затем я расслышал доносившуюся со стороны стола легкую дробь. Сперва я подумал, что она барабанит пальцами в знак своего раздражения на меня. Но когда я оглянулся, то увидел, что она сидит совершенно неподвижно и даже не смотрит на меня.
Я подошел поближе, рассматривая источник звука. Кольцо, осколки голубого камня и даже пуговица подпрыгивали на столе словно бы сами по себе.
— Это от каких-то ваших действий? — спросил я.
— Нет, — ответила она.
Камень в кольце треснул и выпал из оправы.
— Тогда отчего же?
— Я прервала связь, — пояснила она. — По-моему, что-то пыталось восстановить ее, но потерпело неудачу.
— Но раз я все равно настроен, то для того, чтобы обнаружить меня, камни им не нужны, не так ли?
— Возможно, в деле участвует не одна сторона, — заметила она. — Думаю, мне следует поручить слуге съездить в город и выбросить их в океан. Если кто-нибудь пожелает последовать за ними туда — на здоровье.
— Осколки должны бы просто привести их обратно к пещере, а кольцо — к покойнику, — сказал я. — Но я не хочу выбрасывать пуговицу.
— Почему бы и нет? Она представляет собой большую неизвестную величину?
— Именно. Но ведь это должно действовать в обе стороны, не так ли? А это значит, что я могу научиться пользоваться пуговицей для нахождения пути к существу, которое любит цветы.
— Этот путь может оказаться опасным.
— Пассивность может привести еще к большей пассивности. Все камни можете выбросить в море, но пуговицу — нет.
— Ладно, я запру ее.
— Спасибо. Ясра — мать Люка.
— Шутите!
— Нисколько.
— Это объясняет, почему он прямо не надавил на нее из-за последующих тридцатых апреля. Интересно! Это начинает совершенно новую цепь рассуждений.
— Не хотите ли поделиться ими?
— Позже, позже. Сейчас нужно позаботиться о камнях.
Она сгребла их все из круга, и они, на какой-то миг заплясали у нее на ладони. Она встала.
— Э… пуговица? — напомнил я.
— Да.
Она положила пуговицу в карман, а другие камни оставила в руке.
— Вы тоже настроитесь, если будете держать пуговицу при себе?
— Нет, — ответила она. — Я не настроюсь.
— Почему же?
— Есть причина. Извините, я ненадолго отлучусь подыскать футляр для остальных и кого-нибудь, кто увезет их отсюда.
— А разве тот человек не настроится?
— Это требует времени.
— О…
— Выпейте пока кофе или чего-нибудь еще.
Она повернулась и ушла. Я съел кусок сыра. Попробовал мысленно подсчитать, получил ли в ходе нашего разговора больше ответов или еще больше новых вопросов. Попробовал вставить некоторые из новых деталей в старую головоломку.
— Отец?
Я повернулся и посмотрел, кто это произнес. В поле зрения никого не было.
— Здесь, внизу.
Неподалеку от клумбы, где не было ничего, кроме высохших стебельков да листьев, обнаружился диск света размером с монету. Свет привлек мое внимание, когда слегка переместился.
— Призрак? — спросил я.
— Угу, — донесся из листьев ответ. — Я ждал, когда застану тебя одного. Не думаю, что стоит доверять этой женщине.
— Почему бы и нет?
— Она неверно сканируется, не так, как другие люди. Я не знаю что это такое. Но я хотел поговорить с тобой не об этом.
— О чем же тогда?
— Э… ну так ты серьезно говорил, когда обещал, что не будешь меня отключать?
— О чем разговор! После всех жертв, которые я принес ради тебя! На твое образование и все прочее… И на доставку всех твоих чертовых компонентов в такое место, где ты был бы в безопасности! Как ты можешь еще спрашивать у меня об этом?
— Я слышал, как Рэндом велел тебе сделать это…
— Ты ведь тоже делаешь не все, что тебе велят, не так ли? Особенно, когда дело доходит до нападения на меня, когда я всего лишь хотел проверить несколько программ? Я все-таки заслуживаю немного большего уважения!
— Да. Послушай, я прошу прощения.
— Да уж, не мешало бы. Из-за тебя я прошел через уйму всякого дерьма.
— Я несколько дней искал тебя, но не мог найти.
— Хрустальные пещеры — это не шутка.
— У меня сейчас мало времени… — свет замерцал, поблек почти до грани исчезновения, затем вернулся к полной яркости. — Не мог бы ты вкратце кое-что объяснить?
— Валяй, спрашивай.
— Тот парень, что был с тобой, когда ты направлялся ко мне, и когда ушел тоже — такой рослый и рыжий…
— Люк. Да?
Свет снова потускнел.
— Ему можно доверять? — голос Призрака доносился слабо, еле слышно.
— Нет! — закричал я. — Это будет чертовски глупо!
Призрак пропал, и я не мог сказать, услышал он меня, или нет.
— Что случилось? — донесся сверху голос Винты.
— Спор с воображаемым партнером по игре, — отозвался я.
Даже с такого расстояния я разглядел на ее лице выражение озабоченности. Она порыскала взглядом по всем направлениям, а затем, явно убеждая себя, что я действительно один, кивнула.
— Ага, — произнесла она, — я скоро прийду.
— Не спешите, — ответил я.
Где найти мудрость, и где всеобщее взаимопонимание? Если бы я знал, то направился бы туда и остался там. А пока чувствовал себя словно на середине большой карты, окруженный белыми пятнами, где проглядывались особенно скверные на вид случайные переменные величины. Идеальное место для разговора с самим собой, если у тебя есть, что сказать.