— Прошу прощения?
— Вы слышали, что я сказал. Кость извлечена из земли возле места, на которое указывает вещественное доказательство, оставленное на месте убийства. Вы приписываете его женщине, находящейся сейчас в тюрьме Торнтона. Однако этот труп был закопан в то время, когда вашей единственной подозреваемой было от восьми до двенадцати лет.
Монро посмотрел на кость в своей руке.
— Если предположить, что я поверю всему, что вы мне рассказали.
— Зачем нам лгать? — спросил я, сворачивая на улицу, которая вела через холм мимо школы к центру города. — Мне было бы плевать на вашего убийцу, если бы это напрямую не касалось Нины. Она поняла все с самого начала. Она сказала, что этих двоих убила не женщина. И, похоже, была права.
Монро потер лоб обеими руками.
— В таком случае почему я сейчас с вами в машине? Почему об этом нельзя было поговорить в отеле?
— Потому что сейчас вы нам понадобитесь, — сказал я. — Мы собираемся совершить кое-что неподобающее, и вы нам в этом поможете. Джон хочет побеседовать с Джулией Гуликс.
— Это невозможно, — ответил Монро. — Абсолютно невозможно.
Естественно, я ожидал, что он скажет «нет», но его упрямство все же меня удивило. Я надеялся, что кость заставит его предпринять следующий шаг, что он сам поймет, как действовать дальше.
— Мы в трех минутах езды от полицейского участка, — сказал я, — Вам придется быстро изменить свое мнение, если мы не хотим терять время зря. Как я понимаю, даже вы признаете, что Джон — выдающийся детектив. Насколько я слышал, он уже раскрыл сегодня для вас как минимум одно преступление. Так в чем проблема?
— Забудьте, — упрямо гнул свое Монро. — Он больше не полицейский. На нем висит несколько убийств, он крайне опасен, и только через мой труп я позволю ему…
— Послушайте… — начал я, но вдруг понял, что слышу странный мелодичный звук. Я не сразу сообразил, что это.
А потом резко свернул к обочине и, выхватив из кармана телефон, прочитал номер на экране.
Но это была не Нина.
— Это Унгер, — сказал я, чувствуя себя так, словно собирался шагнуть с обрыва.
— Поговори снаружи, — велел Джон.
Открыв дверцу, я вышел под дождь и открыл телефон.
— Уорд, — сразу же послышался голос. — Это Карл.
Я молчал. Что мне еще оставалось делать?
— Уорд? Вы там?
— Да.
— Ваша подруга, агент Бейнэм — есть о ней какие-то новости?
— Откуда вы знаете, что это именно та, о ком я вам рассказывал?
— Потому что как только я вышел из бара, я сразу же начал звонить.
Я пожалел, что он не стоит сейчас передо мной.
— Вы подвергли ее опасности. Вы могли ее убить.
— Мне пришлось пойти на риск. Я не намерен тратить время впустую. Ваша личная жизнь ничего сейчас не значит. Вы кое-что утаили от меня вчера вечером, и у меня не оставалось иного выхода.
— И что это вам дало?
— Ничего. Я до сих пор понятия не имею о том, что происходит. Я в Лэнгли. Почему бы мне снова не приехать к вам? Я могу быть у вас через два часа максимум. Нам нужно поговорить. Возможно, я сумею помочь.
Я закрыл телефон.
Вернувшись в машину, я ожидал, что окажусь свидетелем нешуточного скандала. Однако там царила зловещая тишина. Монро убирал свой пистолет и телефон обратно в карман пиджака.
— Что там? — спросил Джон.
— Унгер вчера вечером поделился с кем-то нашими именами, но это было уже после того, что случилось. Когда я вернулся в отель, кровь Рейдела уже почти высохла. Все зависит от того, говорит ли Унгер правду, а по телефону этого не понять. Он хочет приехать сюда и поговорить.
— И что?
— Он или приедет, или нет.
Я с силой ударил по рулю обеими руками, не в силах до конца прийти в себя после дурацкой надежды, что, возможно, это звонила Нина.
— Черт, не знаю, что делать. Просто не понимаю, что вообще творится.
— Езжай к участку, — сказал Джон.
Я посмотрел на Монро.
— Вы разрешите нам с ней поговорить?
Агент ничего не ответил. Он просто сидел и смотрел в ночь, а на лицо его падал тусклый свет фонаря. Я нажал на газ и проехал последние полмили.
За столом сидел тот же полицейский, что и прошлой ночью. Он привстал, увидев меня, но тут же заметил, что на этот раз со мной Монро.
— Сэр, — сказал он, — это тот самый, который…
— Знаю, — ответил Чарльз. — Комната для допросов свободна?
— Сейчас — да.
— Доставьте туда Гуликс.
Мы с Джоном вышли следом за ним в коридор.
— Хотите быть там, когда ее приведут? — спросил Монро.
Что в нем нравилось — стоило обстоятельствам измениться, как он сразу же с этим смирялся.
— Нет, — сказал Джон. — Сначала я хотел бы ее увидеть.
Монро провел нас в смотровую. Мы подождали десять минут, пока Джон просматривал протоколы проведенных накануне допросов. Затем я услышал звук открывающейся двери. Двое полицейских ввели Джулию Гуликс в комнату для допросов и усадили за стол. Один вышел, второй встал перед закрытой дверью.
Джулия сидела посреди длинной стороны стола, как и за день до этого. Лицо ее казалось мертвенно-бледным. Руки, лежавшие на столе, сперва слегка дрожали, но потом застыли неподвижно. Она подняла взгляд и посмотрела прямо на одностороннее зеркало, слегка наклонив голову.
Я смотрел, как Джон внимательно разглядывает ее. Он стоял, поддерживая локоть одной руки другой и приложив палец к носу. За все время, пока я за ним наблюдал, он ни разу не моргнул.
— Адвоката так и нет?
— Нет, — ответил Монро. — Она попросила адвоката, и ей его назначили. Но теперь она не хочет с ним разговаривать.
— Никто из родственников ее не навещал? Друзья?
— Нет. Вчера вечером мы допрашивали ее приятеля, но он отказался от возможности поговорить с ней. Сказал, что она никогда не рассказывала о своей семье. Не задерживайте нас, Джон.
Джон вышел из комнаты. Примерно через минуту полицейский в соседнем помещении повернулся и открыл дверь. Джон вошел и попросил полицейского побыть снаружи. Подождав, пока они с Гуликс останутся наедине, он сел на стул у другого края стола.
После короткой паузы она повернула голову и посмотрела на него.
— А вы симпатичный.
— Спасибо, — сказал Джон. — Давно мне не делали комплиментов.
— Бедненький.
— Ничего, переживу. А как вы?
— Что — я?
— Как вы себя чувствуете? У вас нет родных или кого-то, кто мог бы вас навестить?
— Нет. У меня нет ни братьев, ни сестер. Родители умерли.
— Грустная история.
— Смотря как ее рассказывать.
— Вы родились и выросли в Боулдере?
— Точно.
— И переехали в Торнтон шесть лет назад?
— Прекрасный городок, вам не кажется?
— У меня не было времени познакомиться с ним поближе, но особо он меня не впечатлил.
— Но все эти деревья! Эти милые маленькие домики!
— Никогда не считал, что живописный вид — значит хорошо.
Она улыбнулась.
— Тогда, может быть, симпатичный — не значит глупый. Здесь все не так.
— Вы понимаете, в каком сложном положении оказались, не так ли? Вы не пытаетесь сослаться на психическое расстройство?
— А почему бы и нет, собственно?
— Видите ли, в вашей ситуации это действительно могло бы помочь. Но почему-то мне кажется, что вы меня просто дурачите.
— Постараюсь вести себя лучше.
— Я хочу вам кое-что показать.
Джон достал что-то из кармана и положил на середину стола.
Стоя рядом с Монро, я услышал, как он судорожно вздохнул.
— Господи, — сказал он. — Я не верю этому человеку.
Лично я считал, что Джон выбрал правильный подход. Гуликс выглядела и говорила совершенно иначе, чем тогда, когда я впервые увидел ее через стекло. Под глазами у нее были тени, словно она вообще не спала. И в самих глазах — тоже.
Она посмотрела на предмет, который положил перед ней Джон.
— Я уже поела, — сказала она.
— Вы знаете, что это?
— Кость.
— Это ребро. Женское ребро. Как вы думаете, откуда оно у меня?
— Из вашей коллекции?
— Оно из леса, к северо-западу от города. Несколько дней назад там нашли труп. Кое-кто здесь хочет приписать это убийство вам, вместе с убийством Лоренса Уидмара. Судя по протоколам, детектив Рейдел уже говорил с вами на эту тему.
Гуликс не ответила, продолжая смотреть на кость.
— Но эта кость — не той жертвы, — продолжал Джон. — Потому что тот убитый был мужчиной. А женщина была зарыта на глубине двух футов под землей.
— Так откуда она взялась? Растолкуйте, пожалуйста.
— Вы помните агента Бейнэм?
— Помню. Приятная женщина.
— Согласен.
— Вы с ней трахались?
Не знаю, что ощутили находящиеся в той комнате, но с того места, где стояли мы с Монро, чувствовался холод. Он исходил не от него. От нее.
Она весело улыбнулась.
— Точно ведь трахались, правда? Должна сказать, она баба крутая, но, возможно, в вашем вкусе.
— Нет, Джулия, — сказал Джон. — Это вы больше в моем вкусе. Ничто мне так не нравится, как женщина, которая целый день ходит, сжав кулаки, и целыми вечерами просиживает в темноте. Которая сейчас сидит передо мной, изо всех сил стараясь скрыть, насколько ей хочется выпить. Вы даже понятия не имеете, как мне нравятся такие женщины. Мечта каждого мужчины.
Лицо Джулии побледнело. На нем не отражались ни злость, ни страдание. Просто ничего не выражающая бледность.
— Каждому свое. — Она внезапно понизила голос на четверть октавы. — Кто бы сомневался.
— Причина, по которой я упомянул агента Бейнэм, — все так же спокойно продолжал Джон, — заключается в том, что ей поручили заниматься другим делом, и это не слишком хорошая новость для вас. Агент Бейнэм была убеждена, что вы невиновны. Другие считают иначе. В том числе и детектив Рейдел.
— Его убили, — сказала она. — Так что кого теперь волнует, как он считает?
— Откуда вы знаете?
— Все об этом говорят. Мне здесь все равно больше нечего делать, кроме как слушать. Я всегда была очень наблюдательной. Хотите знать, кто тут нечестный полицейский? Кто берет наличными, не выписывая штрафа? Хотите знать, что они думают о моих сиськах? Потому что они и в самом деле о них думают. Они думают о сиськах убийцы, которая двое суток не принимала душ. Но… все-таки это ведь сиськи, верно? Какие они? Мужчины ведь всегда об этом думают, правда? Кстати, по общему мнению, они не такие уж и большие.