— Будем считать, что вы предлагали взятку из-за выпитого алкоголя, — добавил полицейский. — И я ничего не слышал, как и остальные. И паспорт старый отдайте уже.
Ну вот зачем так грубо? Взятка… Я покривившись, выложил серую книжечку, положив на ее место во внутренний карман пиджака чёрный паспорт. Поднялся. В коробку с документами поставил урну с прахом, взял в руки.
— Вы не должны вести сейчас машину, — предупредил полицейский.
— У меня ещё дела в городе. Пока буду их решать всё выветрится. Машину оставлю пока на вашей стоянке.
Я вышел из Управления. На языке у меня вертелись только лишь одни проклятия.
Положив коробку в багажник и достав с заднего сиденья, брошенные туда куртку и шарф — с Северного моря сегодня действительно дул пронизывающий ветер — я направился в центр города.
Первым делом я заглянул в Остфризский банк.
— Можно проверить счет?
Я положил перед девушкой за стойкой паспорт, уже раскрытый на странице с именем. Она глянула туда, ее глаза округлились.
— Господин Райнер-Наэр, насчет вас особое распоряжение. Пройдемте к директору.
Еще один директор. Я направился за ней в кабинет. Тот поздоровался, предложил сесть, потом возникла какая-то нездоровая суета с предложениями выпить кофе и «не желаю ли я еще чего-нибудь».
— Только проверить счёт. И, возможно, снять некоторую сумму наличных.
— Сколько? — испуганно выдохнул директор.
— Всё, — сказал я, не удержавшись, и увидел как он бледнеет. — Шутка. Простите. Совсем немного.
— Должен вам сообщить, что вы наш самый… крупный клиент.
— Введите меня в курс дела. До моего совершеннолетия моими финансами занималась тётушка. Я бы хотел узнать точную сумму.
— У госпожи Цецилии был доступ только к одному вашему счету. Остальное… находится на счетах вашего настоящего имени. Поэтому, прошу прощения, но должен попросить ваш новый паспорт.
Вот это новости. Хотя чего я удивляюсь. Меня засыпало таким количеством событий, что мне уже пора было перестать удивляться.
— Вам откуда известно про паспорт и настоящее имя?
— Не могу сказать.
Я выложил перед ним чёрную книжечку. Директор сглотнул, но в обморок не упал. Уже хорошо. Быстро глянул на имя и вернул паспорт так поспешно, словно у него в руках побывала пробирка с чумой. Даром, что руки не побежал мыть. Следом протянул мне пухлую папку. Похоже уже был подготовлен к моему визиту. Я открыл её, просмотрел с таким видом, будто искал там следы мошенничества. Мда… дела.
— Скажите, если я вдруг захочу купить ваш банк — это возможно? — поинтересовался я. — Есть какие-то особые правила, которые могут этому помешать?
— Нет, но, боюсь, владелец не согласится на сделку, — голос директора неожиданно охрип.
— А кто владелец?
Директор похлопал глазами.
— Он из Фризской гильдии магов.
— Что ж, передайте ему, что я хотел бы с ним встретиться и поговорить.
— Хорошо. Мы сегодня уже объединили счета, перевели с того, что был доступен вашей тете на ваш основной. Вот ваша чековая книжка на новое имя, банковская карта и инструкция к ней как пользоваться. Скажите, сколько вам нужно наличных?
— Всего двадцать замков Эльц, — произнес я.
Директор вытаращил глаза, но тут же сообразил, что я имею ввиду двадцать пятисотенных купюр, на которых был изображен этот замок.
Пока мне несли наличные я вскрыл конверт, прочитал инструкцию по карточке. Прежде я расплачивался только наличными или выписывал чек в книжке. Я убрал купюры и карточку в портмоне и, прихватив папку с банковским отчетом, поднялся.
— Будем рады вас видеть в любое время, — директор банка передо мной разве что чуть не раскланялся.
Ну-ну. Интересно, если вдруг люди из Гретзиля прознают об изменениях моего финансового статуса, проявят уважение? Сомневаюсь. Скорее, еще сильнее возненавидят.
Я вышел из банка. Застегнул куртку поплотнее и поправил шарф — мне показалось, что северный ветер стал еще более пронзительным. И почудилось, что на меня дохнуло ледяным холодом из бездны, что мне постоянно снилась. В крови у меня сейчас был сплошной адреналин, начиная с момента, когда мне в Управлении показали чёрный паспорт. Шнапс, что наливал полицейский, мне показалось, выветрился моментально, я подумал, что пора домой, но потом вспомнил про просьбу Цецилии о чае.
Процедив проклятие, я направился в сторону чайного магазина.
По пути мне в глаза бросился магазин часов. Повинуясь спонтанному решению, я зашел внутрь. Вот сейчас и проверю, как действует карточка и не приснилось ли мне мое нынешнее финансовое состояние.
— Добрый день! Вам подсказать? — спросил продавец.
— Да. Покажите три самые дорогие модели мужских часов.
Продавец чуть удивился, но указал мне на одну из витрин. Я слушал, как он описывал достоинства часов, хотя уже сделал выбор.
Спустя десять минут, успешно расплатившись новой карточкой, я вышел из магазина обладателем Омеги, чей браслет сразу подогнали под размер запястья, пересек центральную площадь старого города. Последний раз мы тут были месяц назад назад. Тетушка Цецилия решила вывезти всех на ярмарку, посвященную дню сбора урожая. Цецилия накупила приемышам яблок и сладостей, перед этим покормив всех жарким из дикого кабана, которого зажаривали прямо на вертеле. Потом она повела мелких смотреть представление в приехавшем цирке.
Мы с Алике в этот момент от них отстали и пошли пить пиво. Она захмелела мгновенно и полезла целоваться. Я её обнимал и посмеивался тогда над её внезапной сентиментальностью — она вспоминала как почти год назад происходило примерно то же самое. Только ярмарка тогда была рождественская. Цецилия тогда тоже всех повезла в город. Хотя никто из нас не справлял рождество.
Тогда, сбежав от тётушки, Алике потащила меня смотреть дом, который принадлежал ей. Тот находился как раз на центральной площади. Достала ключ, который она стащила у Цецилии, открыла дверь и мы зашли внутрь. Особняк, в котором прежде жила Алике с родителями, теперь сдавался. По распоряжению тёти достроили стены и установили входные двери. Теперь тут было девять квартир — по три на каждом этаже. Алике, хмурясь и ругаясь на Цецилию, поднялась на последний этаж.
Здесь она потянула за рычаг, опустив лесенку, ведущую на чердак. С чердака мы выбрались на крышу. Сидели на ней, пили глювайн и смотрели вниз на рыночную площадь, на которой раскинулась рождественская ярмарка.
— Так странно, — сказала тогда Алике, смотря на сияющие огни. — Это выглядит… точнее создает ощущение волшебства, но по сути им не является. И я уверена, если бы мы умели колдовать, мы получали бы гораздо большее удовольствия, чем от этой мишуры.
Я промолчал, задумчиво глядя на сияющие золотистым светом лавки с безделушками, сладостями, печеньем, ароматы которого долетали даже до нас. Допил глювайн. И в этот момент ко мне прижались губы Алике. Я отстранил её.
— Цецилия, уверен, предупреждала насчет меня?
— Много раз, — она снова поцеловала меня.
— Плохая идея. Останемся друзьями.
— Останемся. Но я все равно хочу тебя, — прошептала она, вновь склонившись ко мне.
В третий раз я не стал ее отталкивать. Мы вернулись на чердак, заваленный вещами семьи Алике, перенесенными сюда на хранение, нашли диван. Долго занимались там любовью, что едва не опоздали на последний автобус до дома. Тётушка дожидалась нас в холле — она с приёмышами давно уже вернулась. Я обнимал, едва стоящую на ногах и готовую вот-вот заснуть Алике. От нас обоих пахло алкоголем и сексом.
— Экихард…
— Не портите нам сегодня настроение. Давайте завтра почитаете мораль, если вы внезапно про нее вспомнили.
— Ты знаешь, что совсем не про мораль, — она хмуро посмотрела на меня.
Я замер перед особняком, который принадлежал Алике. В последнее наше посещение Эмдена она тоже потащила меня смотреть его, но тогда во многих окнах горел свет и она не решилась зайти.
Сейчас же я увидел на входной двери какое-то объявление. Подошёл ближе, прочитал. Письмо было написано рукой Цецилии. Уведомление для квартиросъемщиков освободить квартиры до начала апреля. У Алике как раз в апреле должно было наступить совершеннолетие.
Значит, тетушка Цецилия действительно позаботилась о доме своей воспитанницы. Впрочем, я не стал бы торопиться с выводами и наделять Цецилию внезапно каким-то положительным качествами.
Я прошёл ещё четыре дома и в конце площади остановился у чайного магазина. Зашёл внутрь. Посетителей было всего двое и те уже собирались уходить.
— Привет, Харди! — улыбнулась мне девушка за кассой. — Что-то будешь?
— Привет, Теа. Кофе. Как обычно. И тётя хотела чай в подарок. Что-то дорогое. Подберёшь?
— Да, садись — твой любимый столик, как видишь, свободен.
Я уселся в глубине магазинчика за небольшим столиком на одного. С одной стороны на стене находилась историческая экспозиция о появлении чая во Фризии, с другой — большое панорамное окно, выходящее на набережную.
Тея тоже была из колдуний, являлась обладателем зеленого паспорта, то есть по сути — травницей. Отлично разбиралась в видах растений и готовила целебные сборы. Мечтала открыть собственную аптеку. Но пока работала на владельца чайного магазина, который позволял также торговать ее травяными сборами.
Через три минуты Теа уже принесла мне кофе. А следом поставила на стол несколько подарочных наборов и начала рассказывать про них. Но я не мог сосредоточится на том, что она говорит — мысли были заняты совсем другим.
— Можешь со всем этим доехать до тёти и ей рассказать? — спросил я. — Я тебя потом обратно отвезу.
— Я сегодня одна в магазине…
— Дневная выручка сколько обычно?
— Может до трехста марок доходить, но сегодня вряд ли до сотни доберется — никого нет. Всех сдуло северным ветром.
Я выложил купюру в пятьсот марок.
— Положи в кассу и закрой магазин.
Она с изумлением взглянула на меня, потом кивнула. Когда я допил кофе, она уложила наборы в пакеты. Я попытался забрать у нее часть, но она категорически воспротивилась, заявив, что это её работа.