Финбарр мрачно глядел на проезжающие вдали автомобили.
Когда вереница исчезла из вида, я осторожно повел фургон по дороге ведущей от руин на север, решив не выезжать на аллею. Там, переехав по мосту через небольшую реку Мартин, я вскоре свернул направо и, выехав на шоссе, обходящее Корк севернее, погнал фургон настолько быстро, насколько это было возможно. На окраине города я оставил фургон на автостоянке, запечатав его также охранными заклинаниями, оставив в нем архив и забрав только графин с прахом.
После этого мы с Финбарром направились в автосалон по соседству и вскоре мчались по шоссе, взяв напрокат новенький БМВ. Финбарр всю дорогу молчал, задумавшись, мрачно глядя вперед и изредка давая советы куда ехать.
Через два с лишним часа мы добрались. Вокруг вздымались заросшие лесом, высокие, с крутыми склонами холмы, порыжевшие по осени в отличие от зеленых холмов долин, с ползшим в лощинах туманом.
— Оставим машину подальше от дома, — попросил Финбарр и я кивнул.
Я завел машину в заросли. Над холмами уже начали сгущаться сумерки. Финбарр повел куда-то вверх по довольно узкой тропе. А потом мы одновременно остановились. Где-то впереди громыхнул одиночный выстрел и всё стихло.
Кузен сжал кулаки. А потом решительно двинулся дальше.
— Барри, чтобы ни случилось, держи себя в руках, — предупредил я, следуя за ним.
— Если они убили всю мою семью, то мне уже все равно, — угрюмо обронил он. — Тебе не понять…
— Мой старший брат убил нашу мать. Только лишь за то, что она любила меня, — негромко произнес я. — После такого я не мог оставить его в живых. Так что я тебя все-таки понимаю.
Финбарр остановился и уставился на меня.
— Не знал. Соболезную. Думал, что твоих родителей убили светлые.
— Только отца. Когда он захотел убить меня. Вот этим вот ножом.
Я показал ему знакомый нож. Финбарр выдохнул воздух сквозь зубы.
— В твоей семье, похоже, все было слишком сложно, Харди.
— Это точно.
Мы прошли через поле, поднимаясь в гору, миновали небольшой лес, и выбрались на открытое пространство. На самой вершине холма стоял одинокий особняк. Трехэтажный. Добротный, сложенный из камней и бруса. С островерхой, крытой тростником крышей. Ярко светили все его окна. Но я знал, что там внутри уже не осталось ни одного живого. У Финбарра вырвался сдавленный стон. Он посмотрел на меня.
— Ты тоже почувствовал?
— Да, Барри. Сожалею.
Мы оба невольно вздрогнули когда вновь прозвучал одиночный выстрел. Совсем недалеко. Финбрарр, сжав зубы, направился в ту сторону.
Я было пошел за ним, но меня что-то удержало. Когда Финбарр скрылся, я прошептал заклятие. В воздухе огненными всполохами соткались фигуры охотников и вышедших им навстречу оборотней — пока еще в человеческом облике. Потом огненным роем воздух пропороли летящие пули. Часть оборотней упала на землю. Их призрачные фигуры рассыпались огненными искрами. Часть человеческих фигур приобрели волчьи очертания. Волки бросились на охотников. Но вновь темно-синий воздух сумерек пропороли огненно-рыжие пули, превращая волков в прах. Я медленно направился к дому. Обходя лужи крови, трупы охотников и волков.
Искры вдруг рассеялись, а я будто с головой нырнул в ледяной омут. События, что промелькнули перед взором так быстро, словно кто-то перемотал многочасовое кино за несколько секунд, сложились во вполне целостную картину.
Я остановился на крыльце. В этот миг из дома вышел один из Охотников. Тот самый, которого я только что наблюдал в своем видении. В руках его была огромная толстая книга. Он провел над ней магическим детектором и, процедив ругательство, отшвырнул от себя прочь.
— Не то! Проклятье… — он смолк, заметив меня, и замер.
Рука потянулась за ружьем, висевшим на плече.
— Добрый вечер, Джек, — произнес я. — Хотя, вряд ли он добрый, не так ли.
— Вы кто такой?
— Ружье трогать не советую.
Рука его замерла. Он нахмурился, задумавшись, потом осторожно направил на меня детектор.
— И что там показывает ваше чудо-устройство? — полюбопытствовал я.
— Ничего. Поэтому повторяю: кто вы такой? — потребовал он.
— Я — один из змеев, что ваш Святой Патрик не смог изгнать с Изумрудного острова, — отозвался я и усмехнулся. — А если без пафоса — я всего лишь один из носителей фамилии Наэр. Думаю, с моим дядей, который редкостный гад, вы прекрасно знакомы.
— Вы — племянник Даллана? И что тут забыли? — отозвался он, продолжая смотреть на меня настороженно.
— Один из моих кузенов — Лехри. На ваше несчастье.
— Вы же не маг. Пустышка, — презрительно бросил Охотник.
Я выдохнул всего лишь одно слово и его сбило с ног.
— Вы так уверены? — спросил я, нависнув над ним. — Никогда не грубите незнакомцам, если не уверены на все сто, с кем имеете дело.
Я указал на ружье и оно рассыпалось в ржавую труху.
— Это… невозможно…
— Я убил бы вас за все то, что вы тут учинили. Но, знаете ли, месть интересная штука. Особенно, когда она отложена на несколько лет. Как хорошее выдержанное виски. Так что пусть вас убьют ваши же призраки из прошлого. Тогда, когда вы достигнете вершин, когда будете считать себя неуязвимым, когда получите всё из желаемого. Кроме одного. Книги. Той единственной, что будет являться вам ежедневно в ночных кошмарах.
— Что вам известно о Кодексе оборотней? — прохрипел он.
Джек начал хватать ртом воздух словно ему не хватало кислорода.
— Лишь, то, что вам не понравится отраженная в нем правда. Вы — пленник своих убеждений. Многим это, увы, обойдется слишком дорого.
Я отступил от него и Охотник сел, схватившись за горло и пытаясь отдышаться.
— Да кто вы такой, черт бы вас побрал⁈
Но я, отвернувшись, уже шагал прочь, в ту сторону, куда ушел Финбарр.
Я продрался через подлесок. На поляне обнаружились трупы оборотня и Охотника со свернутой шеей. Дальше меня вела интуиция. Я пересек еще одно поле и заросли кустарника и выбрался на поляну перед лесом. В конце поляны я увидел лежащую на земле белую волчицу и склонившегося над ней Финбарра. Шагах в десяти от них стоял один из Охотников, держа кузена на прицеле.
Я осторожно двинулся вперед.
— Сдавайся, Финбарр, — это твой единственный шанс выжить, — говорил Охотник.
— Ради чего? Чтобы оказаться в клетке? — Финбарр, не отрывал взгляда от истекающей кровью матери. — А ты… Ты предатель, Финн. Жаль, что Кэлин не поняла сразу, что ты из себя представляешь.
— Кэлин тут ни при чем, — хрипло отозвался Охотник.
— Только она тоже теперь мертва, не так ли? Та, которая любила тебя и доверяла, — из последних сил выдохнула Шенни. — А ты… ты просто глупец, Финн. И не достоин своего имени, которое ты очернил…
Желтые глаза Шенни заметили меня и тут же вновь переместились на Охотника, чтобы не выдать. Через пару секунд я замер за его спиной.
— Не убивай его, Харди, — произнес негромко Финбарр.
— Ты уверен? — спросил я.
Охотник вздрогнул и тут же замер, когда ощутил лезвие моего ножа на горле. Финбарр кивнул.
— Бросьте ружье, — приказал я.
Ружье отлетело прочь.
— Вы кто? — спросил он.– Ваше имя не принадлежит семейству Лехри, не так ли?
— Вам мое имя лучше не знать, как и то, кто я такой, — я резко отвел руку и ударил его рукоятью по голове.
Охотник рухнул на землю, отключившись.
— Спасибо, Эгихард, — едва слышно выдавила Шенни.
— Кто-то остался, кроме вас? — спросил я, опустившись рядом.
— Нет. Всех убили. Весь наш род. Я… Моя просьба, Эгихард…
— Я ее выполню и увезу Барри отсюда.
— Но за нашу семью я должен отомстить… — глухо выдавил Финбарр.
— Не ты, — я глянул на него.
— Кто еще, кроме меня? — Финбарр произнес это с таким видом, словно уже шел на верную смерть.
— Ты не единственный, в ком еще течет кровь Лехри, — произнес я и увидел на его лице крайнее изумление и посмотрел на Шенни. — Сможете идти или вас понести?
— Не стоит, Эгихард. Я умираю, — едва слышно отозвалась она. — Половина моего сердца уже съедена серебром… Еще пара минут — и всё будет кончено.
Финбарр, не сдержав стон, склонился к ней, зарылся лицом в белом, перепачканном кровью загривке. Шенни на миг прикрыла глаза, потом посмотрела на меня.
— Зачем вы всё это сделали? Я про Гильдию. Почему пошли на поводу у Даллана? — спросил я.
— Он пригрозил, что иначе Финбарра убьют. Что у Охотников есть разрешение на охоту на моего сына. И только Даллан может это пресечь. Я слишком поздно поняла, что опасность угрожает не только Финбарру или мне, но всему нашему роду. Кто-то, похоже, давно точил на Лехри зуб… Ты все еще сердишься на меня, Эгихард?
Я тронул шерсть на ее лбу, провел пальцами по голове между ушами по густому меху. Я мог бы сказать ей, что стоило мне довериться и все рассказать. И возможно всего, что произошло здесь, на вершине холма, у старого родового дома оборотней, можно было избежать. Но смысла говорить всё это умирающей не было никакого.
— Уже нет, тетя Шенни. Жаль, что всё так вышло.
Она слабо улыбнулась, глаза ее закрывались. Потом, словно вспомнив, она на миг встрепенулась.
— Я забыла тебе сказать. Твоя тетя Цецилия… Я учуяла ее запах в Гильдии и нашла ее в местной темнице. Я ее освободила и привезла в Бларни…
Мне показалось, что пасть умирающей волчицы растянулась в довольной умиротворенной улыбке. Я, к сожалению, ее радость, не разделял. Изо рта Шенни вырвался последний вздох. Она вздрогнула и замерла. Финбарр беззвучно рыдал, так и не оторвав лица от ее загривка.
Я поднялся, огляделся.
— Барри, нам пора уходить.
— Харди, можешь еще кое-что сделать? — выдавил он из себя. — Охотники, они… они вешают отрезанные головы у себя в домах. Или делают чучела. Не хочу чтобы кто-то из моих родственников превратился в подобное «украшение».
Я вопросительно кивнул в сторону бесчувственного Охотника.
— Заберем его с собой, — ответил Финбарр.