— Я вчера заметила, что на этих рыцарях есть заклятия.
— Заметила? Неужели? Ты за один день колдовать научилась?
— Немного. Поделим рыцарей на два войска, деремся до последнего «живого», — предложила Маргарете.
— На рыцарях мои детские заклинания, далекие от совершенства, — заметил я.
— Но управлять ими же можно?
Я на миг задумался. Все маги, словно позабыв о поиске магического следа, с интересом наблюдали за «семейной» драмой. Я подумал, что окажись тут ведущая шоу «Звезды Ленели», она прыгала бы от восторга, как и любая другая журналистка бульварной прессы. И следом представил соответствующие подобным медиа заголовки: «Лед в отношениях герцога и герцогини никак не растает», «Герцогиня в отчаянии от измен супруга», «Они встречаются только на официальных мероприятиях»… Хм, а последнее было бы неплохо.
— Проиграешь — вернешься во Фризию и мы будем видеться только на официальных встречах, — сказал я.
— Договорились, — Маргарете протянула мне руку.
Я сжал ее так, что она охнула и спешно выдернула руку из моей ладони.
— Эгихард, ты серьезно? — тихо произнесла Цецилия, посмотрев на меня с неодобрением. — Это же ребячество чистой воды.
— Заодно развлечемся. Или у вас есть идеи получше?
Она пожала плечами. Я закончил с ужином и поднялся из-за стола.
— Ноткер, убери со стола, да и сам стол со стульями. А то разнесем тут все в щепки.
Кобольд глянул на меня чуть ли не с ужасом, позвал остальных своих собратьев. Они все вместе куда-то телепортировали мебель.
— Выбирай, — сказал я Маргарете.
Она указала на рыцарей, которые выглядели более внушительно. Я лишь только про себя усмехнулся и вывел пальцем заклинание. Манекены в рыцарских доспехах, поделившись на две группы, разошлись в противоположные стороны. Я озвучил команды, которыми управлялись рыцари, и следом воздвиг между собой и рыцарями защитную невидимую стену. Маргарете чуть растерянно взглянула на меня. Но к ней ушли все светлые маги, и Маделиф создала аналогичную стену.
— Интересный расклад, — заметил я. — Можно вас на пару слов, госпожа Халевейн?
— После окончания боя, — Маделиф едва заметно улыбнулась.
Я поглядел с подозрением на нее, а потом на Маргарете, в глазах которой сверкало торжество, словно она уже выиграла. И я понял, что эту чертову битву однозначно подстроили.
Внутри темной волной всколыхнулась ярость, но я безэмоционально произнес:
— Я считаю до трех и мы начинаем. Раз, два, три.
Глава 22
С разных концов столовой, бряцая доспехами, рыцари двинулись навстречу друг другу. От их тяжелой поступи трещал и ломался паркет. Манекены шли по двое в ряд, с мечами наизготовку. Где-то в середине комнаты первые две пары сшиблись. Охнул позади меня вернувшийся Нокер: видимо уже представил, какой разгром тут будет после битвы и сколько придется чинить. Я быстро оглянулся, посмотрел мельком на Цецилию и Финбарра, стоявших за моей спиной и зажавших от грохота ладонями уши. Твари из Гретзильского болота, недовольно запищав, сквозанули прочь в спальню.
Я вернул свое внимание к битве, произнося команды для двух первых рыцарей. Но воины Маргарете напирали, безостановочно нанося удары. На моих рыцарях смяло забрала, полетели прочь наплечники, наручи и латные рукавицы, а следом — щепки от дерева.
Смотря, как Маргарете атакует, я подумал, что похоже за те два года, пока мы не виделись, она освоила еще и фехтование, в том числе историческое. Что только она ни делала, чтобы выглядеть достойнее своих братьев и чтобы на нее наконец обратил внимание ее отец, старый герцог! Но похоже и фехтование ей тоже никак не помогло. Герцог умер, а Маргарете осталась с кучей навыков, которые ей бы больше никогда в жизни не пригодились. Хотя…
В сторону отлетел железный воротник моего правого рыцаря, а следом в воздухе пронеслась деревянная голова манекена, с которой через миг отвалился шлем и, громыхая, покатился по паркету.
Ноткер издал стон, видя какие царапины появляются на полу. Да и не только царапины. Рыцари, напирая друг на друга, сдирали паркет железными башмаками — во все стороны брызнули наборные дощечки.
Моя нечаянная супруга между тем крошила рыцарей в капусту, а я сделал вид, что с трудом отбиваюсь и нахожусь на грани бешенства. Это подстегивало ее и раззадоривало еще больше. Нет, я не собирался сдаваться, решив всего лишь наблюдать за тактикой ее боя. К тому же Маргарете сперва бросила в бой лучших, а я сделал все наоборот, оставив лучших на финал.
На пол сыпались оторванные части доспехов, деревянные обрубки рук и ног, катились головы. В бою мы разбили пару витражных окон и через них стало заметать снег. Пара брошенных об стену манекенов проломили там деревянные панели и обрушили с потолка часть штукатурки и люстру — хрустальные стекляшки разлетелись по всей комнате.
В итоге из моих рыцарей остался один — деревянный болван из черного дерева, из доспехов на котором имелся только шлем, а из оружия — моргенштерн. У Маргарете остались трое рыцарей, со смятыми нагрудными пластинами, порванной кольчугой, двое остались однорукими, третий без головы, но все еще способный драться.
— Сдавайся, Харди! — выкрикнула Маргарете.
— Может, наоборот? — поинтересовался я.
— На что ты рассчитываешь? Сейчас от твоего деревянного болванчика ничего не останется.
Ее рыцари ударили одновременно. Мечи застряли в черном дереве и воины Маргарете так и не смогли их вытащить. Мой манекен шарахнул по центральному рыцарю моргеншерном. Тяжелый, увесистый набалдашник взорвался, вырвавшееся из него пламя превратило рыцарей Маргарете в горящие синим колдовским пламенем факелы. На паркет потек расплавленный метал.
— Ваша Светлость! — голос у кобольда, раздавшийся за моей спиной, был такой, словно того самого только что сразили наповал.
Но я подождал еще несколько секунд до тех пор, пока у моего невредимого болвана не осталась лужа расплавленного металла и только после этого произнес заклинание, предотвращающее пожар.
После этого я посмотрел на Маргарете и сдержанно улыбнулся.
— Это нечестно! — воскликнула она.
— Я так не думаю. Ты сама отобрала себе воинов. Лучших, на твой взгляд, не так ли? Так что, до скорой встречи, Гретке, — я, прищурив глаза в усмешке, послал ей воздушный поцелуй и махнул рукой, прощаясь.
Маргарете побледнела, кусая от досады губы.
— Я хотела бы отыграться. Когда?
— Нет-нет-нет, об этом мы не договаривались. Никакого реванша, — я рассеял защиту и глянул на кобольда, стоящего позади меня, потрясенного масштабами разгрома и, казалось, находящегося на грани обморока. — Нокер, справитесь?
Тот, очнувшись, глянул на меня ошалелыми глазами.
— Разумеется, Ваша Светлость. Даже доспехи обратно соберем. Кроме последних трех расплавившихся, простите. А… больше у вас тут ничто не взрывается?
— Честно говоря не помню. Но вроде бы нет, — я улыбнулся и перевел взгляд на Маделиф.
Она, поняла без слов, что-то сказала остальным. Маги увели Маргарете, а волшебница, осторожно пробираясь через груды железа и обломков, подошла ко мне.
— Эгихард?
— Вы меня уверяли, что брак — формальность и это нужно для спасения независимости Фризии. Не понимаю вашей настойчивости по поводу Маргарете. Совсем недавно вы готовы были ее уничтожить.
— Но она больше не суккуб.
— Это не отменяет нашей договоренности, так что избавьте меня от ее общества. Я сам решу, когда захочу с ней… встретиться. Кроме официальных встреч.
Ноткер тем времен позвал остальных кобольдов и вокруг нас дружно застучала молоточками — часть занялась восстановлением доспехов, а часть паркетом. Ноткер «чинил» окна, магией восстанавливая витражи.
Маделиф смотрела на меня, раздумывая.
— И все-таки — на Маргарете есть твое проклятие?
— Нет.
— Тогда как объяснить то, что с ней происходит?
Я пожал плечами.
— У Карлфрида есть одно предположение, — произнесла Маделиф. — Это называется драконья метка. Магическая, невидимая никому печать, обозначающая собственность.
— Собственность? — переспросил я.
— Да, в том числе и живую. Карлфрид предположил, что ты пометил Маргарете как свою собственность.
— Это с моей отшибленной два года назад памятью о том, кто я? Хотя, любопытная теория, конечно. Надо на ком-нибудь попробовать.
— Ты мог сделать это интуитивно, — заметила Маделиф.
Я поморщился.
— Хорошо, в следующую нашу встречу я присмотрюсь к ней повнимательнее, — я взглянул на часы. — Уже вечер. В Хайдельберг поедете? Или можете тут все переночевать, Ноткер вам подберет комнаты.
— Спасибо за приглашение, но мы все же уедем, — Маделиф однако медлила уходить. — Эгихард, ты ничего не хочешь рассказать про Карлфрида?
— С чего вы взяли?
— Твое отношение к нему весьма неоднозначно. Разделение его имени, частями которого ты назвал болотных тварей, говорит о дуальности, а это означает, что он, возможно, играет не только за Фризию.
— Карлфрид не предатель, если вы сейчас об этом. Это его «драконопоклонение» служит причиной подобных издевательств. Простите, не смог удержаться. Но, мне интересно, чтобы вы сделали, если бы нашли предателя в своей Гильдии? Не важно, Карлфрид это был бы или другой светлый высший.
Маделиф, помрачнев, задумалась.
— Все зависит от степени вины. Изгнание, заключение под стражу, смерть.
— Даже смерть? — удивился я.
— Если предательство повлекло собой жертвы, то да. Подобного в истории еще не случалось. Однако в своде законов это прописано.
— Понятно.
— Что ж, тогда мы уезжаем. До завтра, Ваша Светлость, — сдержанно попрощалась Маделиф и мне показалось, что мои слова про Карлфрида ее не совсем убедили.
Я повернулся к родственникам. Цецилия сначала хотела что-то сказать, но глянув на меня, решила промолчать.
— Мы пойдем, Харди, — сказал Финбарр с усмешкой квнув на трудящихся кобольдов. — Спокойной ночи?