— И это значит…
— Значит, что тот черный маг и Чистослав Черный заодно, — обронил Карлфрид задумчиво и сделался совсем мрачным.
— Ноткер, позови сюда госпожу Халевейн, — произнес я.
Маделиф пришла минут через десять. Я молча передал ей увеличительное стекло и кивнул в сторону фотографий. Изучив все, она побледнела и обратила ко мне хмурый взгляд.
— Неприятное открытие, не так ли? — произнес я. — Совсем недавно мы с госпожой Фогель посетили одну студенческую вечеринку в Хайдельберге, на которой присутствовал Чистослав Черный. Вам Адельман не рассказывал?
— Нет. И что там было?
Я кратко пересказал.
— Чистослав много лет вербовал студентов, которые учились в Пражском Университете. В дальнейшем они попадали в Хайдельбергскую Магическую Академию, ну а дальше, думаю, вы догадываетесь, что было.
— Значит, сейчас во всех Гильдиях имеются маги, что служат Чистославу? — Маделиф опустилась на стул, словно новость ее сразила и обессилила. — Но откуда вам всё это стало известно? Вряд ли только вечеринка натолкнула вас на подобные мысли…
Тут у волшебницы что-то сложилось в голове и она устремила взгляд на Карлфрида.
— Вы ведь тоже учились в Праге, — она смотрела на своего коллегу с неверием. — Вы… Как вы могли? Мы вам во всем доверяли!
Голос и взгляд Маделиф стали убийственными. Казалось, она сейчас вскочит и атакует предателя. Но потом ее взгляд метнулся ко мне.
— Как давно вам об этом известно, Ваша Светлость? — потребовала она.
— Господин Моор по-прежнему на нашей стороне, — произнес я. — Кроме того, благодаря ему, стало известно чем именно занимался Чистослав. Вам я специально не говорил, зная, какую реакцию это все вызовет. Сейчас скрывать уже бессмысленно.
— И с какого же времени вы не служите больше Богемии, Карлфрид? — Маделиф снова смотрела на мага, прожигая его взглядом. — С тех пор, как мы нашли Его Светлость, не так ли? Перед вами открылись совсем другие перспективы и иная выгода.
— Я не совершал ничего, что бы вредило Фризии или вам, Маделиф. Впрочем, как и другим фризским магам, — отозвался Карлфрид.
— О господине Мооре знают только Ульрих и вы, госпожа Халевейн, — произнес я. — И я бы не хотел, чтобы об этом узнал кто-то еще. Чистослав скорее всего свяжется с Карлфридом и нам это на руку.
Маделиф молчала, поджав губы и обдумывая услышанное.
— Вы ему доверяете, Ваша Светлость? — спросила она.
Я кивнул.
— Хорошо.
— Я предложил Его Светлости отложить поездку в Пруссию, в свете открывшегося, — произнес Карлфрид.
— Не думаю, что стоит откладывать. Возможно, господин Прегиль не зря беспокоится и нам нужно убедиться, все ли там в порядке. Поездка много времени не займет. А вот дело с магами-предателями однозначно затянется, — Маделиф смотрела на Карлфрида с плохо скрытым презрением. — Когда вы закончите ваши домашние дела, Ваша Светлость?
— Я их даже и начать не успел, — заметил я.
— Кстати, ваши кузины и тетушка вернулись вместе со мной в Хоэцоллерн, — заметила Маделиф. — О том, что произошло на Райнерсберге, они не знают. Им хватило переживаний от случившегося в Эвенбурге. Там я попросила их не покидать гостевых комнат и приставила к ним охрану на всякий случай. Из фризских магов, — Маделиф кивнула на фотографии. — К счастью ни одного из нас среди предателей нет. Почти. Удивительно, почему? Видимо, господин Моор все же прекрасно справлялся один со всем, что ему поручали в Богемии.
Она снова взглянула на Карлфрида. Потом поднялась и взяла несколько фотографий.
— Можно забрать? Отошлю их вместе с письмом Ульриху.
Я кивнул.
— Госпожа Фогель, сделайте еще те фотографии, что забрала госпожа Халевейн, — попросил я.
— Да, конечно, Ваша Светлость.
Маделиф словно только сейчас заметила журналистку.
— Ленели, вы большая умница, спасибо, — волшебница даже пожала руку изумленной и чуть смущенной журналистке. — Без вас мы бы не узнали много «интересного».
Забрав фотографии и бросив напоследок еще один презрительный взгляд на Карлфрида, Маделиф ушла. Я поглядел на мага. «Раскрытие» явно подействовало на него подавляюще.
— Барри, плесни нам чего-нибудь. Найдется?
Финбарр ухмыльнулся и, достав из шкафчика бутылку и четыре стакана, плеснул всем виски.
— Виски, надеюсь, получше, чем тебе Ноткер приносит, — заметил Финабрр. — Хотя, конечно же нет.
— О, к нам и госпожа Фогель присоединится? — я прищурил глаза в насмешке. — Ну-ну. Подозревал, что история про два бокала вина и ваша нетвердая походка — чистая выдумка.
— Но зато я узнала, что Ваша Светлость благородны и не воспользовались моей мнимой беспомощностью, — Ленели хитро улыбнулась.
Финбарр на этих словах подавился виски. Я хлопнул пару раз его по спине, а кузен обратил на свою супругу ошарашенный взгляд.
— Ты что, хотела… — в его словах прозвучало жуткое разочарование.
— Барри, ты будто забыл, где нашел госпожу Фогель, — заметил я. — Именно там, где она хотела оказаться — в моей постели. Но меня она при этом жутко боялась, и этот страх попробовала побороть при помощи алкоголя. Но к твоему счастью или несчастью, как я уже говорил, мне коротышки не нравятся.
У Финбарра было такое лицо, что он не знал, как на все это реагировать. Но Ленели похлопав ресницами, прижалась к нему, обняла и прошептала:
— Конечно, к счастью, Ваша Светлость…
Финбарр мгновенно оттаял. Я бросил на кузена сочувствующий взгляд и кивнул Карлфриду на дверь.
— Плесните нам еще и пойдемте, — сказал я и, когда мы вышли, держа стаканы в руках, спросил. — Вы как?
— Думал, что будет хуже, — маг глотнул виски, чуть покашлял и произнес: — Спасибо, что поддержали меня, но Маделиф все равно будет презирать меня до конца жизни.
— Не будет. Особенно после того, как мы решим проблему с Чистославом, — возразил я. — Пойду родственников проведаю. Вы пока свободны.
Карлфрид кивнул и ушел. А я, спросив Ноткера, где кузины и тетушка, направился вниз.
В графском зале, самом красивом зале Хоэцоллерна, в центре поставили рождественскую ель, которая почти доставала верхушкой высоченных потолков.
Кузины и тетушка сидели за столом, заваленном грудами рождественских украшений, мишурой и свечами. Рядом с родственниками обнаружилась Маргарете. Все четверо под руководством Цецилии с помощью магии делали волшебные шары: внутри я заметил самые настоящие миры, созданные магией иллюзий. На заснеженные деревушки падал снег, светились ярким светом окошки. А еще эти шары пахли рождественской выпечкой, пряностями и глювайном. В некоторых были сказочные замки, заснеженные горы, театры и картинные галереи, которые показывали картины.
При том удивительном волшебстве, которое они создавали, обстановка за столом почему-то показалась мне весьма натянутой. Маргарете сидела с поджатыми губами и мрачным лицом. Хотя, насколько я помнил, в прошлый раз отношения ее и кузин были весьма дружеские. Ответ я увидел через мгновение.
У ели обнаружилась еще одна персона в светло-зеленом платье, которая повесила стеклянный шарик на ветку и направилась к столу, а потом первая из всей компании заметила меня.
— Харди! — воскликнула она с радостью в голосе.
— Тея? Ты что тут делаешь? — с удивлением произнес я.
Девушка подошла ко мне, чмокнула в щеку. А я невольно свободной рукой притянул ее к себе. Зеленые глаза Теи испуганно распахнулись. Я заметил, как она краснеет, потом бледнеет.
— Харди… — Тея попыталась высвободиться.
В этот момент к нам подошла Маргарете, с такими же поджатыми в досаде губами. Ее рука скользнула в карман моего пиджака, выудила оттуда кольцо. Потом она, демонстративно отстранив от меня Тею и окатив ее испепеляющим взглядом, надела кольцо мне на палец.
— Герцога надо называть Его Светлость, если тебе это еще никто не объяснил, — процедила Маргарете сквозь зубы.
Потом забрала у меня стакан с виски, пригубила, и вернулась обратно за стол. Я поймал на себе ошарашенные взгляды кузин и тети, ставших свидетельницами этой сцены. Тея, все еще бледная, выдавила улыбку.
— Я, наверное, должна тебя поздравить?
— Ты шутишь? Пойдем отсюда.
Я снова притянул ее к себе и увлек за собой.
— Харди, она же меня живьем съест, ты чего, — прошептала испуганно Тея.
— Сделает себе дороже, — произнес я. — Так как ты оказалась здесь?
— Я позвонила, чтобы узнать как у тебя дела. Мне Цецилия рассказала, в том числе, что случилось с зимним садом. Вот я решила ненадолго приехать и помочь с растениями. Уже договорилась с твоим садовником и кобольдом, с которым мы еще в Хайдельберге общались.
— Ноткер, ты мне почему ничего не сказал? — произнес я.
Появившийся кобольд замялся, поглядел на девушку.
— Я его попросила не говорить, хотела сделать тебе сюрприз. Чтобы ты увидел уже готовый зимний сад.
— В смысле? — я с недоумением смотрел на Тею. — Ты намеревалась все это время мне не показываться?
— Ну ты же теперь женат, — едва слышно произнесла она. — К тому же…
Она замялась, не зная, как сказать.
— У тебя кто-то есть? — догадался я.
— Почти. Он сделал мне предложение. И ты его знаешь, Харди.
Я уставился на Тею в изумлении.
— Только не говори, что это О’Шэнан. Черт возьми, Тея, он был четырежды вдовцом.
— Энгус мне рассказал. И что ты снял с него проклятие, что убивало его жен. Снял же?
— Ну, снял, — с неохотой признал я. — Так ты решила все же остаться в Ирландии?
— Да, если ты не будешь против. И заниматься дальше сетью аптек. Мне очень нравится.
— Конечно, не против. А насчет сада у тебя уже есть какие-то идеи?
— Да, пойдем, покажу, — оживилась Тея.
На выходе следовавший за нами Ноткер наколдовал нам теплые пледы, чтобы мы прошли через замковый двор, заметенный снегом, к оранжерее. Вчера, когда я вернулся замерзший с Райнерсберга, то не обратил внимания, что стеклянные стены уже восстановили.
Мы вошли в оранжерею. Внутри оказалось тепло и бассейн уже был наполнен землей. Только в одном месте, там, где был тоннель в подземелье, где Теодерих устроил для меня темницу, отгородили пространство и установили лестницу.