— Именно так. Впрочем, вам, кажется, жаловаться не на что. Уверен, завтра рейтинги вашей программы будут зашкаливать.
— Не подумайте, что я вам не благодарна, — заметила она. — Просто… Вы приоткрыли дверь в загадочный мир и тут же захлопнули перед моим носом.
— Загадочный мир проклятий? Поверьте, вам лучше туда не соваться. Никому из людей.
— Я про магию, — Ленели даже поджала с досады губы. — Скажите, а полицейских вы заранее позвали?
— Да. Что-то еще?
Журналистка взглянула на настенные часы.
— Вы говорили, что хотели бы взглянуть на вечеринку студентов Хайдельберга. Она начнется через пару часов.
— Хм, — я задумался. — Все-таки это не входило в мои сегодняшние планы.
— Соглашайтесь, Ваша Светлость, — Ленели заметила мои сомнения и коварным тоном добавила: — Потом будет чем шантажировать господина Адельмана.
— Шантажировать? — я расхохотался. — Мне это зачем?
— Не знаю, — Ленели пожала плечами. — Вам виднее.
— Хорошо, поедете со мной, но только если найдете черное короткое платье, которое едва прикроет вам попку и с вырезом до пупка.
Ленели вытаращила на меня глаза.
— Вы…
— И потом три дня в постели, — я, повернувшись спиной к студии, снял очки и оглядел ее с головы до пят, всем видом показывая, что мое предложение абсолютно серьезно.
— Не ожидала от вас, — прошептала Ленели.
— Доброго вечера.
Я надел очки и вышел вон. Спустившись с телевизионной башни, я подумал, что надо было хотя бы спросить, где проводятся эти чертовы вечеринки. Когда я открыл дверь, рядом с «Бронко» возник незнакомый кобольд.
— Ваша Светлость, Госпожа Халевейн просила вам передать, что они все осмотрели и возвращаются в Хайдельберг, и что если вас не затруднит, вы могли бы присоединиться к ним в совещании по известному вам вопросу.
— Спасибо, я подумаю, но ничего не обещаю.
Кобольд исчез, а я уселся за руль, думая, что делать, и в этот момент увидел выбежавшую из входа в телебашню Фогель. Эта чертова фурия вновь неслась на шпильках, каким-то чудом умудряясь не навернуться. Но и это еще было не все. Фогель сменила деловой костюм, в котором она вела шоу, на короткое черное платье. Вырез, правда был не такой, о котором я говорил, но тоже немаленький. Через плечо была перекинута довольно внушительных размеров сумка для фотоаппарата. Когда она подлетела к машине, я уставился на нее в изумлении.
— Ваша Светлость, — сказала он задыхаясь от бега и уселась рядом. — Вы конечно тот еще манипулятор.
— Я кто? Ничего себе у вас обвинения.
— Уверена, что вы прочувствовали мое состояние, узнали все мои страхи. Признайте, что вы это все специально сказали про платье и постель, чтобы от меня отвязаться.
— Правда? А чего вы тогда так вырядились? — поинтересовался я.
— Ну мы же едем на вечеринку, так что наряд вполне подходит.
— Обалдеть: «Мы едем». Вы уже за меня все решили?
— Я же вижу — вас это заинтересовало, — Фогель улыбнулась. — Только пообещайте, что примените на мне отрезвляющее заклятие, когда понадобится.
— К сожалению, я его не знаю.
— Это проблема, — она поджала губы.
— По-моему у вас как раз активность после снятия проклятия проявилась — на приключения потянуло. Лучше вернитесь домой и выспитесь.
— Нет уж, такой шанс упускать нельзя.
— Какой? — спросил я, смотря на нее прищурив глаза.
— Сделать фото в лучшем качестве, — она открыла сумку и показала мне фотоаппарат с телеобъективом. — А вы мне поможете это сделать.
— Я? Помогу? — удивился я.
— Ну пожалуйста, Ваша Светлость, вам это ничего не будет стоить.
Ленели похлопала ресницами и потянувшись чмокнула меня в щеку. Отодвигаться она не спешила и мой взгляд нырнул вниз в весьма соблазнительный разрез ее платья.
— И после такого манипулятором вы называете меня?
Я притянул ее к себе за талию. На этот раз журналистка не испугалась и не напряглась — наоборот ее гибкое тело мягко поддалось.
— Хорошо вас накрыло после снятия проклятия, Ленели, — засмеялся я.
— Накрыло? Хм. Нет, я просто вдруг поняла, что с меня словно гора свалилась — все страхи о прошлом и том, что это может повториться, что меня могут вновь попытаться убить вдруг исчезли в один миг. И это исключительно только благодаря вам, — она вдруг посерьезнела. — Во время эфира вы кое-что сказали. Что высшие светлые могут снимать проклятия, наложенные темными магами. Значит, господин Адельман и остальные маги Хайдельберга прекрасно видели, что я проклята, но ничего не сделали?
Я, выпустив Ленели, промолчал.
— Вот как значит? — она нахмурилась. — И они называются высшими светлыми?
— Видимо, вы их хорошо допекли, — заметил я. — Светлые маги — не деревянные чурбаны, им тоже свойственны эмоции. Однако, там, где черный маг вас убил бы только за то, что вы на него не так посмотрели, светлый лишь проигнорировал.
— То есть, я сама виновата? В ином случае мне бы помогли?
— Думаю, да. Если это вам так важно знать, спрошу у Адельмана. Возможно, он придет к вам еще раз извиняться.
— Спасибо. Но с фотографией вы мне поможете?
— Нет. Мне невыгодно, что Адельману или кому-либо другому из Гильдий будет причинен репутационный вред. Так что если вы снимите что-то скандальное, все негативы вам придется оставить в Хайдельберге.
Ленели вздохнула, безрезультатно попыталась опустить ниже задирающуюся юбку, потом махнула рукой.
— Тогда, если вы не против, просто посмотрим на то, что там происходит.
— Что ж, давайте попробуем взглянуть на Хайдельбергский «шабаш», — я посмеявшись, повернул ключ зажигания.
Вывел «Бронко» на скоростное шоссе и направил на север. Ленели, задумавшись, молчала, а потом и вовсе задремала. Я подумал, что после сна вся ее активность, вызванная снятием проклятия, должна исчезнуть. Время от времени я внимательно приглядывался к едущим позади машинам. Но больше никакой опасности или слежки не заметил. Интересно, удалось ли что-либо выяснить Маделиф о тех странных магах?
Размышляя об этом и неспешно ведя внедорожник, я через полтора часа добрался Хайдельберга. Поколесив по узким улочкам в другом конце города, подальше от Гильдии, я нашел ресторан, остановился, разбудил журналистку.
— Мы уже приехали? Простите, Ваша Светлость, я заснула…
— Как себя чувствуете? Бодрость прошла?
— Кажется, нет, — Ленели оглядывалась. — Сейчас проснусь окончательно и скажу точнее.
— Поужинаем и пойдем на вашу вечеринку, — сказал я, кивнув на ресторан.
— Она не моя, — журналистка улыбнулась.
Еще через час я привел «Бронко» на набережную, где на реке были построены шлюзы. Припарковав внедорожник на соседней улице, мы направились к Карловым воротам.
— Как будем проникать? У вас есть пригласительный, условный сигнал или пароль? — поинтересовался я.
— У меня есть вы.
Я неодобрительно покачал головой.
— А если бы вы это делали без меня? Как вы попали туда в прошлый раз?
— Мне тоже один из магов помог, точнее студент. Беднягу, правда, отчислили после этого из Академии.
Мы прошли под арку ворот и остановились у одной из дверей. Пристроив сумку с фотоаппаратом за спиной, чтобы ее не было видно, Ленели постучала. Дверь приоткрылась. Из нее высунулся взлохмаченный студент. Где-то дальше виднелась такая же взлохмаченная девушка. Видимо мы оторвали их от «важного» дела.
— Вы куда?
— На вечеринку, — пискнула Ленели.
— Да я вижу, — буркнул студент окинув меня взглядом, а на нее даже не взглянув. — Очень «умно» изображать черного мага — попадешься настоящему, сделает из тебя отбивную!
— Ну, это уже моя проблема, — заметил я.
— Проходите.
Студент посторонился, а Ленели, изумленная, обернулась ко мне и уставилась на солнцезащитные очки, которые я вновь надел. Я чуть пихнул ее в спину и мы прошли внутрь. Стали спускаться по лестнице.
— Вот это да, Ваша Светлость… Думала, что вы скажете, кто вы, — прошептала Ленели, обернувшись ко мне.
— Забавно, да? — я оскалился в усмешке. — Хотя, очень надеюсь, что действительно не встречу там своих «двойников».
— Судя по реакции «охранника», вы такой один — единственный и неповторимый.
Я фыркнул. Лестница между тем вела куда-то далеко вниз. Возможно в то же подземелье Хальдельбергского замка, где когда-то стояла знаменитая винная бочка.
До нас начали доноситься музыка и голоса.
Наконец ступени закончились и мы остановились на входе в огромный зал, уставившись на происходящее там.
Глава 4
Внутри подземного зала царил полумрак. По стенам горели самые настоящие факелы из пакли, чадя черным дымом и распространяя смоляной запах, больше всего похожий на запах ладана. Под потолком, во всю его ширину, из алых магических огоньков была сложена пентаграмма, придававшая всему вокруг зловещий красный оттенок. Вдоль стен размещались диванчики, отгороженные друг от друга плетеными перегородками, кадками с пальмами и прочими тропическими растениями, чьи густые заросли создавали довольно интимную обстановку уединившимся там парочкам. Впрочем, было бы странно, если бы голова студентов была забита только одной учебой.
На сцене в конце зала играла музыкальная группа — явно студенческая — нарядившаяся в костюмы нахцереров, поднятых мертвецов. Из одежда была оборвана, словно давно истлела: на головы были надеты маски с синюшними страшными лицами, а на обнаженных запястьях были нарисованы трупные пятна. Бас-гитаристы издавали неприятный скрежещущий звук, ударник, как мне показалось, играл что-то альтернативное.
Мы с Ленели переглянулись и одновременно поморщились. Впрочем, остальным собравшимся музыка тоже не нравилась. Толпа студентов вяло покачивалась под музыку, кто-то свистел музыкантам и кричал, чтобы они убирались со сцены.
Потом у сцены возникло какое-то движение. Толпа раздалась и мы увидели огромный котел, наполненный квакающими лягушками. Похоже, кто-то, не вытерпев, наколдовал средство, которое избавило бы всех от музыкантов. Толпа тут же шатнулась обратно к котлу, хватая лягушек и швыряя их на сцену. Музыканты, вскочив, бежали прочь, но их продолжали забрасывать с оскорблениями и улюлюканьем.