— Проведи пальцем поверху, обводя, следом напиши подобное сама, — произнес я. — Это заклинание всего лишь создает магические огоньки.
Маргарете начала аккуратно обводить надпись. В конце я подхватил ее руку за запястье и мы вывели вместе последний заключительный символ, приводящий заклинание в действие. Золотая надпись исчезла и вместо нее над нами загорелось два магических шарика.
— Теперь сама.
Маргарете неспешно вывела заклинание, которое повисло в воздухе прозрачным едва трепещущим маревом, а потом рассеялось, добавив еще один магический светящийся шарик.
— Здорово! Спасибо, Харди! — в голосе Маргарете послышался восторг и она с благодарностью поцеловала меня.
— Это еще не всё, — заметил я. — Теперь выводи это заклинание до тех пор, пока у тебя это не будет получаться за секунду. С более сложными заклинаниями придется поупражняться подольше. Так что надо закрепить навык на простом.
Маргарете кивнула.
— А на сколько хватит заряда в артефакте? — спросила она.
— Не знаю. Если не использовать убойные боевые заклинания каждый день, то лет, наверное, на сто.
У Маргарете округлились от изумления глаза.
— То есть ты так в долгу не остался за перстень? — заметила она осторожно.
— Именно, — я чуть прищурил глаза. — Твой кулон теперь просто бесценен, Гретке, береги его. Впрочем, никто другой, кроме тебя, его силой воспользоваться не сможет.
— Спасибо, Харди, — снова поблагодарила она. — Значит, я смогу и мощные боевые заклинания создавать?
— Но точно не сейчас, — ответил я и, увидев на ее лице чуть ли не разочарование, засмеявшись, добавил: — Хорошо, завтра научу тебя одному. Но сегодня ты должна довести это до автоматизма и научиться быстро выводить символы. И вот еще короткое дополнение, позволяющее направлять свет туда, куда тебе надо.
Я черкнул в воздухе еще пару символов. Маргарете повторила и отправила все наши огоньки под самый потолок зала. Потом она поспешила ко входу, чтобы отключить электрический свет. А следом занялась созданием причудливых магических гирлянд, потянувшийся от стен и углов зала к верхушке ели.
Понаблюдав за ее действиями некоторое время и убедившись, что у моей супруги всё отлично получается, я вернулся к хрустальному графину.
— Что ж, господин Алойзиус, кажется, пришло время пообщаться, — произнес я задумчиво и вывел призывающее заклинание.
Меня обдало порывам ледяного ветра, а напротив стола сгустилась тень, из которой словно фонтаном забил черный туман, формируя знакомую фигуру черного мага.
— Доброй ночи, Ваше Величество, — заговорил Алойзиус — голос его прозвучал более глухо и тихо, чем когда тот был живым. — Рад что вы держите слово и готовы начать обучение. Хоть меня очень удручает, что вы меня убили вместо того, чтобы…
Я поднял руку, знаком останавливая его, и призрак смолк. Что ж, отлично. Похоже, призрак черного мага был более покладистым в отличие от призрака моего дядюшки.
— Давайте начнем немного с другого — с истории. Не так давно я был уверен, что вы главный оппонент для светлых, но оказалось, что у вас еще есть коллеги по черной магии. Мне нужны подробности.
— Он назначил вам встречу, не так ли? — спросил призрак и черты его лица на несколько мгновений размылись, превратившись в серый туман.
— Он — это кто?
— Тот, которого я до недавнего времени не считал сильнейшим из нас. Таких как он обычно называют серыми кардиналами.
— Вот как? — удивился я. — И вы это сразу не поняли?
Призрачное лицо сморщилось, словно Алойзиус испытал сильнейшую досаду.
— Нет. У нас не так давно возникло сообщество черных магов, в противоположность Объединенному Совету светлых. Это было очень сложно, прийти к подобному решению. Вы это должны понимать, Ваше Величество. Для вас власть других над вами неприемлема, как и для нас. Обычно конфликты между черными магами, обладающими примерно одинаковой силой, заканчиваются гибелью оппонента. Прийти к компромиссу практически не возможно. Только более слабые маги подчиняются, хотя и не все. Так вот, кое-как, с большим трудом и пониманием, что не объединившись нам не выжить и не выстоять против магов Совета, мы и решили создать союз, который назвали «Черной розой румбов».
— В смысле, как в морской терминологии — по количеству делений на картушке компаса? — уточнил я.
— Именно так.
— И поскольку делений в этой розе ветров должно быть тридцать два, неужели вы смогли объединить аналогичное число черных магов?
— К сожалению нет, но замысел был именно таким. И даже более, нас должно было быть тридцать три, каждый управлял областью в соответствующей стороне света, а один, в центре, был бы главным.
— И этим главным были вы?
— Я так думал.
— А когда поняли, что это не так?
— Наверное после того, как вы меня убили.
Я нахмурился, глядя на Алойзиуса с непониманием.
— Вы начали говорить, что ваш черный коллега — серый кардинал. К такому выводу вы тоже пришли после смерти?
— Да. После смерти некоторые вещи становятся кристально ясными, сомнения почему-то исчезают вовсе.
— Как интересно. Тогда расскажите мне поподробнее о вашем коллеге.
— Как я уже говорил, каждый из нашего союза должен был управлять определенной областью. Но поскольку в союз мы смогли найти только семерых, боле-менее равных по силе магов, то и областей влияния досталось каждому по несколько…
Алойзиус ненадолго смолк. Призрачные глаза изучали меня.
— У вас прямо на лице написано, что этих семерых, точнее уже шестерых, вам будет одолеть гораздо проще, Ваше Величество, — снова заговорил он. — Но на вашем месте, я бы не стал убивать…
— Насчет этого, мне ваши советы не нужны, — отрезал я. — Так вы были равны с оставшимися шестерыми по силе или все же нет?
— Я и мой коллега, которого я считаю серым кардиналом, были самые сильные, остальные послабее. Но вы ведь понимаете, что светлые просто хотят вашими руками избавиться от нас всех.
Я недобро оскалился.
— Вовсе нет. Это исключительно мое желание. Может быть, вам напомнить, как не так давно в Хайдельберге вы подослали одного из черных, чтобы он выкрал меня и отобрал принадлежащего мне дракона? Восьмым был в вашем союзе?
— Да. Но тогда никто не знал, что дракон — это вы.
— Однако при этом вам было известно, что я черный маг. И я, разумеется, должен отнестись к подобному с пониманием? Ну и фантазии у вас, господин Алойзиус. Расскажите уже наконец о вашем коллеге, оппоненте, сером кардинале или кто он там на самом деле.
— Он отвечал за юго-восток, разработал план по уничтожению австрийской Гильдии магов. И изначально именно он курировал Чистослава Черного.
— Что значит курировал?
— Подкидывал ему нужные книги и артефакты, чтобы тот свернул со своего пути и пошел по нашему. Планировалось, что господин Черный подорвет силы Объединенного совета изнутри. Но потом… потом мы пришли к выводу, что его можно переделать если не в черного, то во вполне темного мага. Я говорю сейчас не про силу, а про тип мышления и моральные установки. После чего мы скорректировали планы и, если бы всё прошло успешно, мы даже готовы были принять господина Черного в наш союз. Именно тогда Чистослав и занялся вербовкой студентов и отсылкой их в другие Гильдии, чтобы они работали на Богемию, а значит опосредованно и на нас.
— Однако потом вы ведь отказались от подобных планов, иначе не стали бы вырезать Чистославу сердце и делать из него марионетку? Что пошло не так, господин Алойзиус? — я чуть прищурил глаза в насмешке.
— Он отказался делиться составом вещества, которое использовал в оружие против вас, — отозвался призрак.
— Вот как? Значит, подчинившись вам, он вам отдал рецептуру.
— Именно так.
— И как давно это произошло?
— Если вы к тому, почему мы до сих пор не использовали подобные пули против вас, то мы мы выявили у вещества серьезный недостаток. Аэрозоль достаточно устойчив к высоким температурам, однако если вы примените всю мощь огня, он уже не сохранит своих свойств и будет разрушен, впрочем как и всё остальное исчезнет в огне. Умирать никому из нас не хотелось, да и смысла в попытках не было, учитывая, чем обернулись подобные у самого господина Черного.
— И как ваш серый кардинал отреагировал на то, что вы вырезали сердце Чистославу?
— Ему это не понравилось, мы даже повздорили, но в границах разумного. После чего мы еще раз всё обсудили и решили, что я и дальше буду оставаться в Богемии, чтобы не упускать из вида остальных магов Пражского университета и Гильдии и ускорить давно наметившийся раскол. Собственно, это всё.
— Что-то не густо, — заметил я. — Не тянет ваш коллега на серого кардинала по таким рассказам.
— Мои заключения больше основываются на интуиции.
— Посмертной?
— Вы ведь знаете, что дух, подобно моему, не является всего лишь слепком, остаточной памятью живого? — произнес Алойзиус. — Я продолжаю существовать, хотя и в другом виде. Продолжаю размышлять.
Я хотел было возразить, что в одной книге читал совсем иную версию, но не стал.
— Знаете, господин Алойзиус, будем тогда считать что вы начали теоретический урок, — произнес я. — Расскажите мне об этом поподробнее.
— С удовольствием. Будем это считать вводным занятием в некромантию, Ваше Величество.
Не знаю, откуда у Алойзиуса появилась эта черта, как мне казалось, совершенно не присущая черным магам, но он увлеченно рассказывал мне свой предмет. Точно также как не так давно он также увлеченно преподавал некромантию и основы черной магии студентам Пражского магического университета. Он даже выводил призрачной рукой туманные символы, схемы и графики в воздухе. Когда Алойзиус закончил, рядом внезапно обнаружилась Маргарете, которая, судя по всему, давно с интересом слушала урок, а недалеко устроившийся Ноткер, отложил газету в сторону и тоже с ошалелыми глазами смотрел на призрака.
Алойзиус с весьма довольным видом обвел нас взглядом.