— Судя по тому, что вы тут написали, у Желимира был очень мощный артефакт, — заметила она. — Я не про тот, который вы уничтожили, а про второй, который позволяет ему перемещаться.
— Не совсем так. Скорее перестраховываюсь на случай, если он решит его усилить. Так что сюда господин Лешик уже никаким образом не пробьется. Надо аналогично подправить охрану в Хоэцоллерне. Прогуляетесь со мной до дома?
— Вы обещали Адельману приглядеть за Гильдией, — сказала Маделиф, поглядев на меня с неодобрением. — Даже если вы собираетесь отлучиться только на полчаса… Но мне почему-то кажется, что вы собираетесь там задержаться.
— Конечно. Заодно посетил бы сауну, выспался бы в собственной постели. Наверное, — я, прищурив глаза, тесно притянул ее к себе. — И ничего за это время с Хайдельбергской Гильдией не случится.
Маделиф поглядела на меня с возмущением.
— Ульрих вам доверил Гильдию, а вы думаете о…
— Если вы беспокоитесь о том, что Желимир сюда заявится пока меня не будет, то этого не случиться. Этот полоумный охотиться за мной и другие маги ему даром не сдались.
— Я все же настаиваю, чтобы вы отсюда никуда не уезжали до возвращения Ульриха и остальных.
Я выпустил волшебницу и, нахмурившись, показал ей на второе кольцо на своем пальце.
— Знаете, до этого момента у нас как-то лучше всё складывалось, — заметил я.
Маделиф побледнела.
— Эгихард, пожалуйста, — негромко произнесла она.
— Вот, вы прекрасно знаете что мне не нравится, — я снова обнял ее и Маделиф прижалась ко мне. — Надо все-таки было согласиться на мое предложение уехать на неделю…
— Тогда бы мы не узнали о Желимире, — возразила она. — Точнее узнали бы, но гораздо позже.
Я только пожал плечами. Еще раз просмотрел заклинания и, активировав их, вернул накопитель с колбой обратно в устройство. После этого мы вышли из охранной. Перед нами почти тут же возник один из Хайдельбергских кобольдов, протянул мне конверт.
— Ваше Величество, вчера господин Адельман послал в консульства Французской и Итальянских Республик письма. Это ответ от французского посла.
Я взял конверт, посмотрел на кобольда.
— Разве ты не должен был отнести ответ Ульриху? — поинтересовался я.
— Я и отнес. Господин Адельман прочел и попросил передать вам, чтобы вы тоже были в курсе. Конверт он просто снова запечатал.
— Понятно, можешь быть свободен.
Кобольд исчез, а я распечатал конверт.
— Ничего себе заявление, как вам такое? — произнес я и передал лист на посольском бланке Маделиф.
Она глянула туда и, чуть улыбнувшись, отдала мне обратно.
— Оно на французском, Эгихард.
— Да? Вот чёрт, — я чуть поморщился с досады, а Маделиф даже рассмеялась.
Я снова притянул ее к себе, поцеловал нежную кожу щеки, потом все еще улыбающиеся, мягкие податливые губы.
— Хм, мне кажется, что вы все-таки не против проехаться до Хоэцоллерна, — прошептал я.
— Если я соглашусь, это будет еще более безответственно с моей стороны, — возразила она и посерьезнела. — Что в письме?
— Эти проклятые лягушатники пишут, что ни Адельман, ни Орель, ни весь Объединенный Совет не имеет права вмешиваться в управление страной и тем более в дипломатические дела. Обсуждать передачу Швейцарии Франции они будут только с новыми выбранными премьер-министрами.
— Обсуждать передачу Швейцарии? Что⁈ — Маделиф посмотрела на меня так, словно услышала полнейший абсурд.
— Жаль что вы не понимаете, что там написано. Грубо, нагло и пренебрежительно, словно вопрос уже решен. Дипломату подобный тон обойдется дорого, — я свернул письмо и вместе с конвертом убрал во внутренний карман пиджака, потом глянул на волшебницу, чуть улыбнувшись. — Меньшее, что он заслуживает — быть превращенным в лягушку.
Маделиф, встревожившись, взяла меня за руки.
— Не надо, Эгихард, пожалуйста.
— Да я пошутил.
— Сейчас это вовсе не было похоже на шутку, — Маделиф внимательно всматривалась в меня. — Что ты намерен с этим делать?
— Надо подумать. И еще бы дождаться ответа от итальянцев. Но что-то мне подсказывает, что они вообще промолчат и будут делать вид, что ничего не произошло.
— Почему ты так считаешь?
— Их страна не так давно была примерно в нашем положении, а объединение обошлось слишком дорого. Политическая ошибка увеличивает шанс потерять часть территории. Если за пару дней от них не будет ответа, встречусь с французским наглецом.
— Если он захочет с тобой встречаться, — Маделиф в сомнении покачала головой. — В Кёнигсберге действует второе французское консульство, а то, которое находится в Нюрнберге, к делам Пруссии не имеет никакого отношения. Думаю, что надо все-таки дождаться возвращения Адельмана и остальных и решить вместе, что делать с французами.
— Пожалуй, так и сделаем, — сказал я, а Маделиф даже посмотрела на меня с неверием, словно не ожидала, что я так быстро соглашусь. — Перед тем как заниматься международной политикой, надо разобраться с внутренней. Я тут подумал, что надо бы привести своды законодательства к общему виду. Вы могли бы заняться этим с Маргарете? Разумеется подключив нужное количество юристов.
Удивления во взгляде Маделиф стало больше.
— Ты про законодательство будущей империи? И какое из существующих взять за основу?
Я чуть прищурил глаза.
— Фризкое? — произнесла Маделиф — в ее голосе одновременно прозвучало неверие и радость.
— Да. Монархическую часть можно было бы взять из Прусского, если бы оно морально не устарело. Боюсь мне придется эту часть придумывать заново. Так что? Займетесь?
— Конечно. Хочешь чтобы мы прямо сейчас приступили?
— Да. Неделя пролетит быстро, но надеюсь, что основной свод вам хватит времени составить.
Я чуть подтолкнул Маделиф в сторону гостевых комнат. Она глянула на меня в недоумении.
— Ты не пойдешь?
— Хочу заглянуть в библиотеку, ознакомиться с жизнью Франции и Италии из газет. Может быть, найду что-то интересное и важное, что облегчит сложившуюся ситуацию. Если понадоблюсь, найдете меня там.
Маделиф миг помедлила, словно сомневалась в том, что я действительно собирался идти в библиотеку, но потом видимо припомнила мои разговоры о доверии и ушла. Я еще несколько секунд смотрел ей вслед, думая, что возможно с изменением крови она получила не только ускоренную регенерацию.
Когда она скрылась из вида, я развернулся и направился в сторону библиотеки. Еще через пару минут я дотронулся до циферблата на «Омеге», останавливая время. Воздух вокруг меня словно загустел, стало чуть труднее дышать. Я быстро спустился вниз по лестнице, пройдя мимо застывших фигур магов в коридоре, вышел из Гильдии и, добравшись до автостоянки, сел в «Бронко».
Мотор зарычал как мне показалось чуть глуше, чем обычно, но внедорожник тронулся вопреки моим опасения с места. Я, лавируя на заснеженных узких улицах Хайдельберга между застывшими автомобилями и пешеходами, выбрался на полностью расчищенную от снега набережную, где смог наконец разогнаться. «Бронко» окутало сетью синих молний и он, нырнув в черный туманный туннель, через пару секунд уже оказался на подъезде к Нюрнбергу.
Снега тут не было, зато город окутывала серая дымка. Застывшие мелкие капли мороси врезались в лобовое стекло внедорожника, вызывая микро-всполохи электричества. Под шинами на мокром асфальте потрескивали молнии.
Я на всякий случай поглядывал на стрелки «Омеги», но даже секундная так и не сдвинулась ни на миллиметр. Достав конверт от дипломата я еще раз взглянул на адрес. Французское посольство располагалось не так далеко от сгоревшего Министерства по делам магии в самом центре старого города.
Я припарковался у самого входа, вставил ключ от «Бронко» в замок служебной калитки, вошел на территорию посольства, пройдя мимо застывшей охраны в будке. Также беспрепятственно преодолел вход в само посольство.
Кабинет посла найти оказалось не трудно. Я открыл дверь и остановился напротив стола, за которым сидел низкорослый пухлощекий мужчина лет пятидесяти, с блестящей под лампами лысиной, застывший над изучением каких-то бумаг, разложенных у него на столе. Он носил очки в массивной оправе и линзы делали его глаза еще более выпученными. Я подумал, что представитель французской дипломатии однозначно смахивал на жабу. Окинув взглядом кабинет, я дотронулся до его плеча, запуская для него время.
Увидев меня посол с невольным криком отшатнулся, вжавшись в спинку кресла.
— Что⁈ Вы кто такой⁈ Как тут оказались⁈ — воскликнул он испуганно.
Я уселся напротив него.
— Полагаю, вы прекрасно знаете, кто я такой, господин Жерар Мартен, — произнес я, выудил из кармана пиджака конверт, показал его письмо. — Знаете, когда кто-то из людей произносит или пишет что-то подобное, что изложили вы в своем ответе Адельману, мне начинает казаться, что этот человек — самоубийца. И речь сейчас вовсе не о конце вашей карьеры. Хотя и о ней конечно тоже.
Посол нажал на переговорном устройстве кнопку и позвал: «Охрана! Срочно сюда!». В ответ не услышал ровным счетом ничего. Он несколько раз потыкал в кнопку, но результат не изменился. После этого на меня он поднял злой и раздраженный взгляд.
— Вы без разрешения проникли на территорию посольства! Тут везде антипатическая охрана и вы скоро будете задержаны.
— Да неужели?
— Вы своим поступком вовлекли Пруссию в международный конфликт, — продолжил зло Мартен. — Так что, господин Райне-Наэр, вашему королевству придется заплатить за вашу ошибку.
— Его Величество, — поправил я.
— Нет, господин Райнер-Наэр, — отозвался посол с презрением. — Монархия — это прошлый век. Нашему народу пришлось пролить много крови, чтобы избавиться от подобных вам, но Великая Третья Революция полностью покончила с королями и императорами. Не сомневайтесь, вас тоже скоро свергнут — мы внимательно следили за всем, что происходит в Пруссии. Народ задушен налогами, армия будет не на вашей стороне и…
— Ваши сведения устарели, — жестко оборвал я. — Хотя с вами соглашусь в одном, что моему предшественнику именно такое будущее и грозило. Но я — другой, я изменил законодательство и экономика Пруссия очень скоро придет в норму и продолжит рост. Но только вас это нисколько не касается. С вами я пришел поговорить о другом.