— Вообще-то, прежде всего всё же с внутренними делами, — возразил я и глянул на Ленели. — Что с телевидением?
Ленели выудила из сумки видеокассету.
— Новости можно, конечно посмотреть и в прямом эфире, они будут повторяться каждый час, но я принесла на всякий случай запись. Однако у вас тут нет ни телевизора, ни тем более видеомагнитофона, — заметила она. — Только сейчас обратила внимание.
— Только сейчас? — Маргарете с подозрением поглядела на Фогель. — И часто вы тут бывали, Ленели?
Журналистка совсем смешалась, готовая провалиться под землю.
— Маргарете, — пресекла дальнейшее Маделиф и посмотрела на меня, указав на газеты. — Эгихард, объясни, пожалуйста, ситуацию со всем этим? Откуда взялись документы и обвинения в адрес французского правительства? Вчера ты конечно прочел оскорбительное письмо от посла, но это не повод…
Я указал на коробку с документами, привезенную из посольства.
— Там оригиналы — договоры на немецком и французских языках. Служебные записки только на французском, Ленели вам переведет, если хотите, но в статьях наверняка изложено их содержание.
— Совершенно верно, Ваше Величество, — подтвердила Ленели, отодвинувшись от хмурой Маргарете подальше.
Пока Маделиф читала договоры, я просматривал первые полосы газет, на которых располагалась известная новость, имевшая продолжение на следующих страницах, с фотографиями главных участников заговора и договоров с подчеркнутыми абзацами, где упоминалась передача территорий.
— И ты мне ничего не сказал⁈ — возмутилась Маделиф, прочтя содержание договоров. — То, что мы узнали на Объединенном Совете о взятках премьер-министрам — это была совсем другая история. А сейчас выясняется, что заговор зашел настолько далеко, что согласно всем этим документам мы действительно можем потерять треть территорий! Это же катастрофа! Я понимаю попытку выставить наших недружественных соседей в плохом свете и запугать, но при наличии подобных документов это не сработает, Эгихард. Или всё станет еще хуже.
На лице Маделиф, как она ни старалась себя сдержать, проявилось отчаяние.
— Ваше Величество? — едва слышно пискнула Фогель, испугавшись, что содержание статей действительно могло нанести вред.
Но я ей едва заметно кивнул, всем видом показывая, что она сделала именно то, что я от нее требовал, и она облегченно вздохнула. Маделиф, не получив от меня ответ, задумалась, потом глянула на меня.
— Я сообщу обо всем этом Адельману и остальным, если ты не против, — сказала она.
— Не против, только не сопровождайте сообщение паническими высказываниями.
— Хотелось бы мне быть такой же уверенной как ты, что это сработает, — Маделиф покачала головой, забрала одну из газет и вышла вон.
Ленели посмотрела на меня и побледнела. Маргарете, заметив ее реакцию, спросила:
— А мне ты тоже не расскажешь, что происходит, Харди?
— Нет, будете с Маделиф узнавать из газет, — я прищурив глаза в усмешке и чмокнув возмущенную Маргарете в щеку, сказал Ленели: — Пойдемте посмотрим где-нибудь видеозапись и надо обсудить дальнейшие действия.
Мы вышли под недовольным взглядом Маргарете. Телевизор с видеомагнитофоном в итоге нашлись в специальном отделе библиотеки, видеоархиве. Тут также имелись старые образцы кинопроекторов, полки для хранения кассет и бобин с кинопленками.
— Ух ты, не знала, что подобное может найтись в магической Гильдии, — заметила Ленели, разглядывая кинопроекторы. — Как в музее.
— Всё это в рабочем состоянии, — сообщил нам ответственный за отдел кобольд. — Но вы практически правы, больше похоже на музей, тут редко кто бывает и пользуется аппаратурой.
Он подвел нас к телевизору и показал на видеомагнитофон, куда журналистка вставила видеокассету. Я и Ленели уселись на диване и она включила запись. Мы просмотрели около пяти репортажей, довольно подробно освещавших события с заговором, и репортеры совершенно правильно передали нужные эмоции. Я одобрительно кивнул.
— Отличная работа, Ленели. Сейчас подключайте команду для отслеживания реакции во Франции. Вечером принесете мне краткое содержание того, что напишут во французской прессе и скажут на их телевидении.
— Думаете, что их реакция может быть иной, чем вы ожидаете, и изменит ваши планы? — осторожно поинтересовалась журналистка. — Комментарии депутатов вполне могут повлиять…
— Уверен, сегодня их не будет. Ну а завтра их не будет по иной причине, — я глянул на нее и она невольно содрогнулась. — Завтра переходите к фазе два. Продолжаете те же нарративы, что сегодня, но добавляете значительную часть реакции французской стороны: молчание, растерянность, паника, нежелание комментировать и объяснять произошедшее. Скорректируете по итогу сегодняшнего дня, каких эмоций будет больше. Завтра во второй половине дня резко переключаетесь на другую новость.
— Какую? — в глазах Ленели обозначился испуг.
— Ту, которую вам сольёт «надежный анонимный источник», — сказал я ей и подмигнул. — Блокнот с ручкой у вас, полагаю, с собой?
— Разумеется, Ваше Величество.
Фогель быстро извлекла из сумки блокнот и ручку, передала мне. Я коротко изложил события, произошедшие в Праге в российском посольстве, внеся некоторые неточности и изменения, подав всё под нужным соусом. Вернул блокнот Фогель.
— Прочитайте.
— О Боже! — она уставилась на меня. — Это правда, Ваше Величество⁈ Российский император встречался с вами в Праге, чтобы рассказать о заговоре, в который хотели втянуть Российскую Империю по передаче ей Богемии? И вы, разоблачив заговорщиков, вместе достигли договоренности между странами о мире и союзе?
— Частично правда. Императора действительно втянули в заговор и он вполне был настроен забрать Богемию, не понимая, к чему его действия могут привести. Но вы подадите всё в моей версии. Думаю, она куда больше устроит российскую сторону.
— А что потом, Ваше Величество? Фаза три? — спросила Ленели.
— Да, но об этом я вас проинструктирую завтра. Идите работать, вечером жду от вас отчета.
— Хорошо, Ваше Величество, — Ленели поднялась, спрятала блокнот в сумку.
Журналистка ушла в пресс-центр, а я вернулся в свои комнаты, позвал Ноткера, чтобы тот принес завтрак для меня и Маргарете. Через несколько минут к нам присоединилась Маделиф.
— Ну что, поговорили с Ульрихом? — поинтересовался я с легкой насмешкой.
— Да. У него не нашлось слов. Сказал, что должен подумать и обсудить всё с остальными.
— Обсудить что?
— Что делать, если ваша политическая провокация не увенчается успехом.
Я только хмыкнул.
— А как их дела продвигаются в Праге?
— Следов Чистослава и Желимира они не обнаружили. Маги Гильдии и преподаватели Пражского Университета подчинились Объединенному Совету. Сегодня должно состояться глобальное совещание с представителями Гильдии и всем преподавательским составом, включая темных. Правда эти планы нарушили сегодняшние утренние новости, которые, разумеется, не могли не просочиться в Богемию.
— Что ж, уже неплохо. Надеюсь это глобальное совещание не затянется.
— Думаешь, они примут назначенного от Совета нового Главу? Честно говоря, господин Беппе, которого ты похвалил на последнем Совете, лучший из всех остальных, но для главы — вариант сомнительный.
Я лишь пожал плечами.
— Уверен, Ульрих, Базилиус и остальные вполне разберутся с ситуацией.
Маделиф чуть нахмурилась, явно несколько жалея, что не может участвовать в Пражских делах.
— Вы мне очень нужны тут, чтобы разобраться с законодательством, — произнес я. — Кроме того, вам больше не стоит ввязываться в рискованные предприятия. У вас их и без того было слишком много в последнее время.
— Думаю, Маделиф уже ввязалась в самое рискованное предприятие в своей жизни, надев это, — не удержалась от едкого комментария Маргарете, показав кольцо, а, увидев мой неодобрительный взгляд, добавила: — Впрочем, меня это, пожалуй, тоже касается.
— Однако.
Я не успел удивиться подобному заявлению, как Маргарете прижалась на пару мгновений в моим губам, не дав договорить.
— Рискованное и самое лучшее, — торопливо шепнула она и ее ладонь проворно скользнула вниз.
Маделиф резко поднялась, шагнула к двери.
— Я — дальше заниматься, работой. Маргарете, надеюсь, вы достаточно быстро ко мне присоединитесь, — бросила волшебница, не глядя в нашу сторону.
— Погодите, мы с вами, — я встал, утянув за талию Маргарете за собой. — Составлю вам сегодня компанию в занятиях по законотворчеству.
Маделиф обернулась ко мне, взглянула с подозрением.
— Надеюсь, не таким законотворчеством как вчера вечером?.. — сказала она и осеклась, наткнувшись на насмешку в моих глазах и совершенно обалдевший взгляд Маргарете.
После этого бледные щеки Маделиф стремительно заалели.
— Не таким как вчера? Хм, а мне показалось, что вам наоборот понравилось, — сказал я, подхватив и ее за талию, вывел обоих в коридор.
Маделиф смешалась еще больше, испытывая жуткую неловкость и не зная что отвечать. Я тихо рассмеялся и шепнул ей на ухо:
— Знаю, что понравилось, что даже на признания потянуло. Расслабьтесь уже, — и добавил следом уже громко: — Ваши фризские юристы наверняка уже добрались?
— Думаю да.
— Вот и хорошо, может, благодаря их помощи к вечеру нас не так сильно будет тошнить от юридических текстов, а то, кажется, мы с Гретке еще не пришли в себя от работы с господином Прегилем и прусским законодательством.
— Меня от прусских документов не тошнило, Харди, наоборот было приятно наконец использовать свои знания, — с улыбкой возразила Маргарете.
Я на миг остановился, выпустив их, и предложив руки обеим, повел их дальше куда в более приличествующем монаршей семье манере.
В зале Совета нас уже поджидало пять приехавших из Фризии юристов, один из которых был маг и законник Фризской Гильдии. Пока они нас поприветствовали, я отметил увеличившееся количество томов с документами на столе. Маделиф сразу же взялась объяснять задачи и распределять объем работы.