— Нет. Из магов мы имели дело только с господином Алойзиусом и господином Чёрным, — некромант не сводил с меня взгляда мутноватых глаз — точно такой же мертвый взгляд оказался у остальных девятнадцати. — И если вы нас сейчас убьете, на самом деле, мы будем рады стать частью чего-то большего…
Я посмотрел на них так, словно услышал несусветную чушь — даже едва не постучал пальцем по виску. Обернулся к ошарашенным своим супружницам.
— И если это сейчас сделает госпожа Халевейн, результат будет точно таким же, — сказал некромант.
— А мне кажется, я слышу редкостный бред, — отозвался и вернулся к «Бронко», около которого стояли Маделиф и Маргарете.
Маделиф, судя по ее виду, услышанное, всё же пробудило прежние страхи.
— Эгихард… пусть эти проклятые недомаги убираются прочь, — выдавила она из себя.
— Ну уж нет. Я такую возможность не упущу — когда они явились добровольно. А вы — прекратите подпитывать вашу паранойю и верните им свой долг за своих убитых коллег, — я взял ее заледеневшую ладонь в свою, чуть сжал. — В книгах о драконах, что я читал, никаких упоминаний, что морозные копья были способны к некромантии — не было. А то предсказание — весьма ненадежный источник.
— Нам надо ознакомиться с дневником Теодериха…
— Боюсь, я лишу вас такого «удовольствия». Вы передумали взыскивать с них долг? К черту тогда, сам разберусь, — сказал я и позвал: — Ноткер, принеси пустой графин для пополнения коллекции.
Появившийся кобольд наколдовал требуемое, я всучил его Маргарете и, вынув крышку, начал выводить в воздухе заклинание, которое бы поймало бы души убитых и заключило их точно также как Алойзиуса и моего дядю Даллана в рабство в графине. На последних словах заклинания, которое прочитывали все некроманты, они вдруг бухнулись на колени.
— Мы с радостью подчиняемся тебе, наш Повелитель! — хором произнесли они.
А я от неожиданности так и не дописал последнее слово и не выдохнул драконье заклинание, которое сожгло бы их всех.
— Эгихард, — только и сказала Маделиф, обратив ко мне взгляд, в котором уже начал плясать ужас.
— Сделайте уже что-то со своей чертовой паранойей, — нахмурился я и глянул на некромантов. — Какого черта?
— Подобные заклятия могут использовать высшие некроманты, Повелитель, — отозвался тот, который вел со мной разговор. — Так что всё подтверждается.
Они покорно склонили головы, а я выругавшись, резко развернул к себе Маделиф, больно сжал ей плечи. На лице волшебницы была паника и ей казалось вот-вот сделается дурно. Маргарете, к счастью, оказалась то ли более стойкой, то ли не до конца понимала, что происходит.
— Прекратите, — прорычал я тихо в лицо волшебницы. — Финбарр считал меня оборотнем, эти — считают меня некромантом. Но вы прекрасно знаете, кто я на самом деле. Драконья кровь всего-навсего усиливает магические способности, которые попали ко мне вместе с частицей крови других существ. Верно только это и ничего более. Вы меня поняли? Уничтожите своих врагов сами? Или мне это сделать?
— Сделай ты, Эгихард, — едва слышно отозвалась она, а я увидел что ее колотит от страха.
— Да что б вас…
Я быстро завершил заклинание, выдохнул драконье слово, сжигающее всю двадцатку дотла. Тела некромантов превратились в облако искр, которое огненным вихрем влетело в графин. Остывающий пепел заполнил сосуд почти под самое горлышко. Маргарете, которая держала графин, вскрикнула, чуть не выронив, а я запоздало подумал, что он наверняка сильно нагрелся, что едва не обжег руки моей супруги. Я спешно забрал графин, закрыл крышку.
— Зачем тебе духи некромантов, Эгихард? — спросила бледная Маделиф, глядя на еще пламенеющий пепел.
— Вдруг у меня вопросы возникнут? — держа графин в одной руке, другой я помахал в воздухе дневником отца.
Похоже, это Маделиф тоже очень не понравилось.
— Помнишь, ты оживил задавленного пса, которого из Праги притащил Финбарр? — сказала Маргарете. — Твой кузен был уверен, что тот абсолютно жив и здоров, и вы решили, что это никакая не некромантия.
— А можно поподробнее? — спросила Маделиф.
— Нет. Поехали уже домой, — я уселся в «Бронко», забросил дневник отца в бардачок, а сам протянул графин Маделиф. — Держите свой трофей, кажется уже остыл.
Волшебница глянула на меня чуть возмущенно, осторожно взяла сосуд. Обе супруги уселись на заднее сиденье. Я вернулся в Хоэцоллерн.
В холле, едва мы вошли, обнаружилась тетушка Цецилия.
— Здравствуй, Эгихард, Маделиф, Маргарете… — произнесла она, внимательно поглядев на нас. — Вижу вы утомлены, но можно тебя на пару слов?
— В замке всё нормально? — спросил я.
— Да.
— Тогда может всё-таки утром поговорим?
— Я бы хотела прояснить кое-что сейчас, — отозвалась Цецилия, понизив голос, а я уже догадался, про что она хотела спрашивать.
Мы отошли с ней в сторону.
— Как так получилось, Эгихард? — также тихо спросила она.
— Вы откуда вообще узнали? — поинтересовался я.
— Маделиф прислала Ноткера, чтобы он предупредил всех нас об этом, — тетя тронула меня за ладонь, указывая на два кольца на безымянном пальце.
— Хм.
— Так как так вышло?
— Можно я не буду отвечать на этот вопрос? — я чуть прищурил глаза.
— Знаю, что тебе очень не нравится, когда я лезу в твою личную жизнь, но это… — Цецилия смотрела на меня с неодобрением. — То есть, тебя всё устраивает?
— Через неделю в Шверине будет объявлено о создании империи. Как вы думаете, делал бы я что-то что меня совершенно не устраивало? Вы новости, надеюсь, смотрели?
Тетушка чуть смутилась.
— Да, конечно, мы все об этом в курсе.
— Но беспокоит вас больше всего Маделиф?
— Ее неоднозначное к тебе отношение, — уточнила Цецилия. — И судя по ее лицу, оно до сих пор остается таковым, несмотря на ее положение.
— Великая Луна, вам Ноткер и про это рассказал?
Цецилия только развела руками.
— Проклятье, я чертовски устал, и если это всё, что вы хотели мне сказать…
— Да, конечно, доброй ночи, — попрощалась Цецилия.
Я только мысленно выругался. Что ж, Цецилии Маделиф любить было не за что, учитывая что та когда-то грозила смертной казнью, если тетушка не станет моей опекуншей.
Я подошел к ждущим меня Маделиф и Маргарете и мы направились в мои комнаты. Йеско последовал за нами и позвал слуг, которые быстро накрыли на стол, принеся заказанный ужин. Пока они суетились, Маделиф в моем кабинете нашла еще два графина с прахом, поставила рядом третий.
— Я всё же прошу дать мне прочесть дневник Теодериха, — произнесла она.
— Нет. Мне хватает и того, что у вас от каких-то совсем диких предположений начинается паника и паранойя. И, как, вы знаете, отец вряд ли непредвзято описал все свои мысли по поводу меня и своих экспериментов с кровью. Так что, к черту всё это. Расслабьтесь. Ваши враги, что погубили вашу семью и ваших магов — наконец мертвы.
— Но души их еще живы! — возразила она, возмутившись.
— И это не равно быть живым, не передергивайте, — я уселся за стол и занялся едой — потушенными овощами и пряной, слегка с кровью, нежной бараниной.
Обе супруги уселись рядом и наконец расслабились. У Маргарете, когда она выпила бокал вина, начали слипаться глаза.
— Ей, Гретке, не спи, еще в сауну надо для полного счастья, — засмеялся я.
— Мне уже и без нее хорошо, — отозвалась она. — Так что я быстро в душ и спать, иначе я не смогу заниматься больше законотворчеством — мой мозг уже не воспринимает информацию.
Она поднялась, быстро чмокнула меня в губы и ушла в спальню. Я поглядел на Маделиф.
— Маргарете права — мы обе ужасно переутомились и в действительности хорошо бы взять на один день паузу, — она едва улыбнулась. — Кроме законодательства, если ты так твердо настроен провести коронацию через неделю, надо заняться соответствующей подготовкой.
— Вот завтра за завтраком и придумаем всё насчет церемонии, — я поднялся, утянул Маделиф за собой, принялся расстегивать пуговки ее блузки. — После всего я всё-таки увезу вас куда-нибудь на неделю, чтобы вам в голову больше не лезли параноидальные мысли обо мне. Черт, у вас до сих пор ледяные ладони. Сауны, похоже, не избежать. Интересно, сколько вы продержитесь?
— Эгихард, — Маделиф слабо сопротивляясь всё-таки позволила затащить себя в ванные комнаты.
Мы уселись на деревянных скамьях, мгновенно прогревшихся. Я позвал Ноткера чтобы он принес нам ароматный горный чай. Маделиф сидела, делая мелкие глотки и вдыхая аромат трав, нагревшегося дерева и раскаленных камней в печке. Запахи создавали иллюзию, что мы оказались в полуденный зной в середине лета в Альпах. По бархатной коже волшебницы заскользили капельки пота. Она поглядела на градусник на стене и глаза ее округлились.
— Сто пятьдесят градусов! — воскликнула она, пораженно.
— Наконец-то хоть кто-то сможет подольше составить мне компанию, — я рассмеялся. — Остальные вылетали отсюда через минуту.
— На самом деле, мне уже слишком жарко, — произнесла Маделиф. — Виной тому, что я тут еще могу находиться, изменения в организме, но всё же не той степени, чтобы достичь твоего уровня, Эгихард, и сидеть тут часами.
Она допила свой чай, продержавшись еще пятнадцать минут.
— Я всё, — она чуть улыбнулась.
— Ладно, пойдемте спать, — я поднялся следом за ней.
Мы быстро приняли прохладный душ, после которого накатила приятная расслабленность. В спальне я притянул обоих супружниц к себе, посмотрел в сторону окна, где на Хоэцоллерн неспешно падал крупный снег и почти мгновенно провалился в сон.
Глава 30
Утро началось с возмущенного возгласа Маделиф:
— Маргарете, мы же договорились!
Я разлепил веки, не сразу сообразив, что происходит. Маделиф спешно ушла из спальни, а из-под одеяла выскользнула хихикая Маргарете.
— Тебя сегодня не добудиться, Харди, — произнесла Маргарете, облизывая губы.
— Черт, Гретке, я бы еще поспал.