— Спасибо, Эгихард, — прошептала она и приколола букетик к своему платью, чуть ниже левого плеча.
После этого раскрыла коробку и застыла — в ней лежало платиновые ожерелье, браслет и серьги, в виде тех же эдельвейсов, настолько искусно сделанные лучшими мастерами-гномами, что цветы казались настоящими. Лишь крошечные бриллианты, поблескивающие в центре выдавали что это на самом деле драгоценность.
— Позволите? — я надел ей ожерелье, застегнув сложную застежку.
— Выглядит восхитительно…
— Эмм… — я поглядел на следящую за нами Маргарете. — Знаю, что не принято дарить одинаковые украшения, но сегодня особый день, так что надеюсь, вы обе меня простите.
Я протянул Маргарете аналогичную коробку и букетик.
— Спасибо, Харди, — она спешно открыла коробку и повернулась ко мне спиной, чтобы я тоже надел на нее ожерелье, а потом не удержалась, чуть едко добавив: — Я конечно понимаю, что мои любимые фиалки вряд ли бы подошли к нашей одежде, но то что ты выбрал любимые цветы Маделиф — это всё же не совсем справедливо.
— Эдельвейсы — не мои любимые цветы, Маргарете, — заметила Маделиф с улыбкой.
— Что? — Маргарете с недоверием повернулась к нам.
— Ты же знаешь, что эдельвейсы — это символ, Гретке, того, что находится на практически недосягаемой высоте, что почти невозможно заполучить. Но нас эти трудности не касаются — мы уже на самой вершине, — я обнял обеих, легко поцеловал. — Пора.
Мы вышли из покоев. В коридоре нас ждали Карлфрид и все главы Гильдий. Обменявшись приветствиями, мы спустились вниз, во внутренний двор замка, где конюхи держали подготовленных лошадей. Грифон нетерпеливо стучал копытом и зло пофыркивал, но почти сразу присмирел, едва заметил меня. Я помог сесть Маделиф с Маргарете, следом вскочил в седло сам и мы неспешно направились к месту проведения церемонии. За нами шли маги.
Сразу за коротким мостом, ведущим с замкового острова в парк, начиналась просторная площадь, обрамленная с двух сторон липовыми аллеями. Вся она была заполнена гостями. Причем самыми важными. Остальные приглашенные вынуждены были разместиться еще дальше — вытянувшись вдоль трехсотметрового пруда, делящего парк на две половины.
У липовых аллей и дальше, за прудом протянулись установленные шатры, сшитые из шелка и имитирующие башни Шверинского замка — с терракотового цвета стенами и черными крышами, на которые маги добавили волшебные огоньки, придав им форму созвездий. Над шатрами, как и над самим замком и вокруг площади трепетали знамена с новым имперским гербом.
Мы добрались до площади, подъехали к возвышению, на котором был установлен трон и два куда более скромных по виду кресла. С двух сторон возвышение охраняли выстроившиеся в ряд грифоны, застывшие словно статуи. Однако взгляды их оставались подвижными, следя за происходящим.
— По-моему с грифонами вышел перебор, Эгихард, — шепнула мне Маделиф, когда я помог ей спешиться. — Гости, кажется бояться пошевелиться.
— Значит точно никуда не сбегут, — произнес я, прищурив глаза в насмешке.
Конюхи, следовавшие за нами, отвели лошадей в сторону. А мы поднялись на возвышение. Неподалеку от строя грифонов Ленели неслышно давала распоряжения магам-ассистентам, чтобы они управляли висевшими в воздухе телекамерами, транслировавшими церемонию. Сама журналистка держала перед собой микрофон, готовая комментировать — одна из камер была направлена на нее. Ее коллеги с других каналов и СМИ, расположились на другой стороне. Ленели несомненно выбрала для себя самый выгодный ракурс.
Я невольно про себя улыбнулся, потом кивнул в приветствии российскому императору и княгине Алисе, сидевшим в первом ряду гостей, и начал свою речь:
— Приветствую всех собравшихся в этот знаменательный и судьбоносный для нашей страны день. Наконец наступило время, когда стало возможным объединить наши земли от Северного и Восточного морей, до Альп и еще дальше — до Средиземного моря, под единым флагом, единым сводом законов и превратить страну в сильную, процветающую империю. Все вы оказались на борту нового только что спущенного на воду огромного корабля, начинающего сегодня свое грандиозное плаванье. Клянусь, что поведу его правильным курсом, избегая мелей и скал, без потерь преодолевая любые шторма, и уберегу от любых невзгод и катастроф. Мы с вами будем по-прежнему чтить давние традиции, а также использовать открывающиеся возможности, которые дарит будущее, как с помощью высшей магии, так и с помощью новых технологий. Уравновешивание этих двух полюсов сделает империю непотопляемой, а жизнь в ней — процветающей. И в заключении я хочу пожелать каждому из вас не сбиваться с пути в даже самом густом тумане и достигать желаемого. Пусть путеводная звезда никогда не покидает никого из вас.
Я вывел быстрый росчерк, наколдовав золотой волшебный огонек, который взмыл в небо, ярко сияя как только что упомянутая мной полярная звезда. Вслед за мной этот жест повторили Маделиф с Маргарете и все маги-охранники, стоявшие по периметру парка. Над собравшимися в небо взмыли сотни огоньков, оставляя за собой светящийся след и образуя над парком волшебный полог. Несмотря на солнечный день, выглядело это довольно впечатляюще, так что над парком пронеслись восторженные возгласы. А следом моей речи дружно зааплодировали.
К нам на возвышение поднялись Адельман, Прегиль и Карлфрид, несший в руках черную бархатную подушку, на которой лежала императорская корона. Ту самую, эскиз которой я одобрил у гномов в Идар-Оберштайне, после приключений в шахте с Маргарете и ворами-цвергами. Прегиль встал позади меня, взяв корону у Карлфрида и воздев ее над моей головой.
— Мы, маги Объединенного Совета Гильдий вверяем Эгихарду Фрайхерру Райнеру-Наэру, королю Пруссии и герцогу Фризии корону императора, а также судьбы и жизни наши и всех жителей нашей новой империи.
В ответ я произнес громко, уверенно и жестко:
— Я, Эгихард Первый, император Германии, принимаю вверенную мне власть и клянусь защищать империю и всех ее жителей от любых бед, поддерживать мир, следить за соблюдением законов и быть справедливым во всех своих решениях.
Прегиль опустил на мою голову корону.
После этого Адельман и Карлфрид воздели над головами Маделиф и Маргарете короны императриц, и мои супруги произнесли свои клятвы, почти не отличающиеся от моей. На их головы опустили короны. В заключении на возвышение поднялись Дагоберт и Орель, принеся три мантии, которые развернули и набросили нам на плечи, после чего Прегиль провозгласил:
— А теперь приветствуйте нашего императора, Эгихарда Первого! Пусть правление его будет справедливым и принесет империи процветание! Долгой жизни, Ваше Императорское Величество!
По парку разлетелся дружный хор голосов, повторивших слова Прегиля:
— Долгой жизни, Ваше Императорское Величество!
Я сел на трон. Собравшиеся, кроме иностранных гостей, преклонили колено и стали произносить клятву верности. Маделиф и Маргарете опустились рядом со мной, подложив под колени подушечки, на которых прежде лежали короны.
После клятвы я протянул им руки, помогая подняться. Когда они уселись на кресла рядом с троном, за нашими спинами загромыхал фейерверк, установленный на мосту. Благодаря магии огненные шары дольше зависали в небе. Впрочем, этот фейерверк был достаточно короток — самый большой должен был состояться вечером, когда стемнеет.
Над парком полилась торжественная мелодия. Где-то играл невидимый симфонический оркестр, а магия усиливала звук, разнося его по всему парку. Когда композиция завершилась и началась следующая, мы с Маделиф и Маргарете поднялись, спустились с возвышения. К нам подошел российский император с княгиней, поздравил. Вслед за ним нас поздравили представители стран.
После чего нам снова подвели лошадей и мы, сопровождаемые тремя грифонами, отправились объезжать парк, приветствуя гостей. Впереди меня шагала графиня и два грифона замыкали, идя за конями Маделиф и Маргарете. Гости кричали нам приветствия и махали руками. Я сдержанно кивал, как и Маделиф, а вот Маргарете активно махала всем и улыбалась в ответ, обожая публичность.
Совершив полный круг мы спешились. В воздух вновь взлетел фейерверк, гостей пригласили в шатры на торжественный обед, музыка стала громче. Мы ушли в императорский шатер, где за накрытый стол уселись почти все участники вчерашнего ужина, кроме отказавшегося на этот раз клабаутермана. К нам также присоединился российский император и княгиня с семьей.
— Великолепная церемония, Ваше Императорское Величество, — произнес российский император на немецком. — Простите, мой немецкий не так хорош, как ваш русский, но я всё же хочу выразить восхищение на вашем языке. Наши церемонии куда более строгие из-за религиозных правил. И хотя я их чту, вам всё же немного завидую — вы полностью свободны, устроили всё так как сами того желали, и потому смогли проявить себя настоящего.
Я чуть удивленно моргнул, но потом улыбнувшись, кивнул, соглашаясь.
— Вы можете называть меня по имени — произносить «Ваше Императорское Величество» слишком долго. Так что зовите меня просто Эгихард, — предложил я.
— Что ж, я не против. А меня называйте Александр, — с улыбкой ответил император.
— Кстати, с вами очень хотел побеседовать глава Прусской Гильдии, господин Прегиль, — продолжил я. — Я ему расхвалил вашу прошлую речь, которую вы произнесли в Праге про Ханзу. А господин Прегиль давно лелеет мечту о ее возрождении.
— Более того вы, Ваше Императорское Величество, обещали мне помочь ее возродить, — живо включился в разговор Базилиус.
— Знаете, господин Прегиль, мне подобные мысли о Ханзе тоже давно не дают покоя, — сказал смеясь император.
— Вот и отлично. Возможно после ваших разговоров, мы с вами подпишем еще один взаимовыгодный договор, — заметил я.
И все, с интересом слушая оживленный диалог Базилиуса и императора, занялись обедом.
После трапезы к несмолкающей музыке присоединились магические иллюзиями, которые снова демонстрировали привезе