Впрочем, он не ответил бы голосу, даже если бы захотел: рот пересох, каждое движение языка отзывалось острой болью, а голова была столь тяжела, что вряд ли в ней могла родиться осознанная мысль.
– Иди, Саймон, иди, – повторял голос. – Ты не достанешься стервятникам, скоро ты найдешь воду…
За спиной раздался вой. Не такой жуткий и демонический, как на том кладбище, но все же пронзительный и сулящий беду. Сэт обернулся и чуть не упал – ноги забыли остановиться.
На далеком холме появились темные фигуры, их очертания на фоне быстро струящихся облаков были вполне четкими, но Сэт все равно не мог понять…
Несколько фигур запрокинуло головы, и над окрестностями прозвучал протяжный вой.
Волчий вой.
– Беги Сэт! – воскликнул голос.
Сэт побежал. Он не думал, что у него остались силы, но он бежал так быстро, как вряд ли когда-либо бегал в своей жизни. Время скакало галопом, земля под ногами проносилась с неимоверной скоростью, тело разрывали адские муки, а радостный вой становился все громче.
– Стой, Сэт, – приказал голос, когда он достиг вершины очередного холма, – тебе не спрятаться и не убежать, тут нет даже дерева, на которое можно залезть. Ты должен остановиться и принять бой…
Сэт не слушал и продолжал бежать до тех пор, пока первая пара клыков не вцепилась в его лодыжку.
Спасли штаны, сделанные из износостойкого полимера: волчьи челюсти сомкнулись, но не продавили, а соскользнули и клацнули в сантиметре от ноги. Сэт все же упал, правда, мгновенно извернулся и полоснул неясно как очутившимся в руке ножом по волчьему боку: короткий визг, а затем яростный то ли лай, то ли рык.
Мало что понимая, он дрался за жизнь, вертясь ужом и размахивая ножом во все стороны. Волки не давали ему подняться, повсюду мелькали их раскрытые пасти, яростно горящие глаза и вздыбленные загривки. Они нападали со всех сторон, кусали, тянули за руки и за ноги, но каждый раз отступали, лишь стоило Сэту извернуться и направить нож в их сторону.
Тело покрылось жидким огнем, а внутри все заледенело, Сэт почти смирился с неизбежным, почти был готов сдаться. Останавливало лишь знание, что волки вряд ли убьют его быстро, скорее будут срывать с него плоть до тех пор, пока он не умрет от болевого шока.
– Не хочу, – не то крикнул, не то прошептал он, – не хочу так умирать.
Словно отвечая на его слова, волчья стая вдруг отступила. Сэт не преминул воспользоваться паузой в этой неравной борьбе, приподнялся и поудобней перехватил скользкую от крови рукоять ножа.
Несколько волков повернули к нему морды. От их полных голода глаз и хищных оскалов волосы Сэта встали дыбом, но в следующий миг волки вновь утратили к нему интерес. Будто что-то услышав, агрессоры синхронно отвернули морды, чтобы вместе с остальной стаей высмотреть что-то на холмистом горизонте… Самый рослый и свирепый среди них издал короткий рык и бросился в противоположную сторону. За ним, поджав уши, понеслась вся стая; на недобитую жертву, никто и не взглянул.
Сэт попытался унять колотившую его дрожь, отдышаться, утереть кровь с лица, почти заливающую глаза, но таинственный голос вновь себя обнаружил:
– Вставай, Саймон Сэт, – велел он, – чего бы не испугались волки, это будет пострашнее смерти от их зубов. Ты должен укрыться в безопасном месте. Вставай скорее.
Сэт поднялся: казалось, это было сродни попытки встать не умеющему ходить от рождения. Но опустошенное, истерзанное, отдавшее последнюю влагу вместе с потом и кровью тело ответило действием, словно проржавевшие врата под натиском могучей силы.
Медленно поднявшись, он заковылял вниз по холму: у него еще оставалась надежда выжить, а затем – спасти миллионы, именно поэтому он не имел права сдаться.
Однако у стервятников было иное мнение на этот счет. Наглые птицы устали ждать в небе. Они опустились на землю и вытягивали шеи, провожая бредущую добычу долгим взглядом, а когда она отдалялась, нагоняли прыжками и вновь на время замирали.
Сколько он прошел: сотню метров, две сотни или два километра – Сэт не имел представления. Он нашел узкую дорогу, петлящую между холмами, но даже не понял этого. Возможно, конечно, из-за того, что дорога ассоциировалась у него с асфальтом, а вовсе не с вытоптанным грунтом, но вероятней, дело было в его мозге, который, чтобы сохранить остатки энергии, работал на самой низкой производительности… Настолько низкой, что Сэт перестал не только понимать зачем куда-то идет, но и что он вообще куда-то идет.
Он осознал себя лишь когда ему заступили дорогу радостно скалящиеся люди. Кажется, их было трое.
– Ого, какой красавец, – раздалось с их стороны, – да на нем живого места нет.
– Зато костюмчик ничего…
– И нож…
– Он мой! – воскликнул один из них и сделал несколько шагов вперед.
Сэт сосредоточил взгляд и увидел, что человек закутан в грязный серый плащ, его лицо почти полностью закрывает мешковатый капюшон. А еще в его руках хищно блестят лезвия парных кинжалов, направленных остриями в землю.
– Это нечетно! – раздалось из-за спины человека в капюшоне. – Я первый увидел нож!
– Заткнись, – велел ему человек в сером плаще и обратился к Сэту: – Ты что, сбежал из рудников?
– Ты совсем дурак, Ганс, не видишь, его костюм? Он благородный, как пить дать…
– Я, кажется, велел тебе заткнуться, – угрожающе ощерился человек в капюшоне.
Он ни на секунду не отрывал взгляда от Сэта, который и рад был объясниться, если бы мог. Вместе с рассудком к нему вернулась жажда и ощущение неимоверной разбитости. Он просто не сумел вытолкнуть из горла даже самый слабый звук.
– Оставь надежду. С ними не договориться, Саймон Сэт, – словно прочтя его мысли, напомнил о себе голос. – Им нужно все, что у тебя есть, а когда ты отдашь, они все равно тебя убьют, но ты уже будешь молить их об этом.
– Что же ты предлагаешь? – Спросил Сэт мысленно. – Убить самого себя, чтобы не мучиться?
– Сражайся.
– Я не боец спецназа. Их трое, а я едва на ногах стою. У меня нет и малейшего шанса.
– Дерись Саймон Сэт, иного выбора нет. Дерись или умри на коленях.
Взор Сэта уже достаточно окреп, чтобы разглядеть детали в облике о чем-то спорящих бандитов. Грязные плащи были на всех троих, однако на этом их сходство заканчивалось.
На том, что замер напротив, угрожающе выставив кинжалы, плащ был полностью запахнут, а у оставшихся они были наброшены поверх стеганых жилетов. Один из спорящих был тонок как щепка, другой толст, как борец сумо из Японии – страны давно сгинувшей в огне последней войны.
О чем они спорили Сэт сообразил спустя десяток секунд: по закону их банды убийца первым выбирал трофей. Увидев боевой нож Сэта, бандит в капюшоне захотел присвоить его себе. Именно поэтому он и вышел вперед, велев соратникам не вмешиваться в их поединок. К тому же, он принял Сэта за ходячий труп, что было недалеко от истины, но все же медлил, из-за никуда не вписывающихся странностей и ворчания товарищей.
– Слышишь, – вновь обратился он к Сэту, – где ты взял нож, сделанный из небесного железа?
– Не бойся, Сэт, – вновь взял слово некто, засевший в голове. – Представь, что это игра – обычная игра, закончив которую, ты вызовешь такси и отправишься домой…
– Не знаю кто ты и откуда про меня столько знаешь, но, черт возьми, ты прав. Это игра!
Сэт намеревался броситься на врага, но тот начал действовать раньше. Стремясь запугать, он перехватил кинжалы верхним хватом и стал приближаться стелящимся шагом.
Эти его движения лучше всяких слов, сказали, что перед Сэтом был не разбойник, а настоящий убийца. Один из тех, с кем он с большим трудом расправлялся в виртуальности…
«Это игра! Игра!»
Сэт отступил на шаг и поменял хват одним движением: лезвие обратилось к земле, а тело приняло позицию «кобры». Вышло это легко и непринужденно – Сэт удивился не меньше своего противника. По всей видимости, его противник бессознательно надеялся, что отбивная, на которую был похож Сэт, упадет от первого дуновения или вообще сдастся без боя. Теперь же и до того не слишком сильное желание атаковать практически испарилось.
Но бандит все же подавил зарождающийся страх и, сделав широкий шаг навстречу, атаковал, одновременно выбрасывая вперед оба кинжала. Один из них был направлен наперехват ножа, другой – в живот Сэта.
Каким-то образом Сэт сумел мгновенно рассчитать длину руки и ножа противника и не обратил внимания на лезвие, мелькнувшее у лица. Он согнул руку под прямым углом, отбил нижний выпад, ушел в сторону и ударил в лицо.
Поскольку он держал нож в жесткой кисти отбить удар одной рукой было практически невозможно, и противник сделал единственное, что ему оставалось. Выбросив наперехват оба кинжала, он смог поймать нож в блокирующий замок.
Лезвия заискрились, враг пытался провести прием ножницы и вырвать оружие из руки Сэта, однако тот, заучено надавив на слабое место, вытащил нож из ловушки и, изменив фиксацию кисти на мягкую, нанес по рукам нападавшего два режущих удара.
Кровь заструилась по пальцам, капюшон слетел с головы противника и Сэт увидел, что в глазах бандита отразилась боль. Морщась, враг на мгновенье опустил веки, а когда вновь их поднял, увидел, как в сердце впивается холодная сталь.
Сэт не знал, что было на уме бедолаги в момент смерти, да и не хотел знать. С большим трудом оторвав взгляд от стремительно стекленеющих глаз своего несостоявшегося убийцы, Сэт выдернул из его груди нож, прежде чем тело завалилось на землю. Но жалеть поверженного он не собирался и, собственно, не мог: рядом находилось еще двое желающих ему смерти.
Не дав ошарашенным бандитам опомниться, он метнул нож, метясь в горло ближайшего противника, и, не дожидаясь результата броска, быстро нагнулся, подбирая валяющиеся у ног кинжалы – покойнику они не понадобятся.
Распрямившись с кинжалами в руках, он увидел, как захлебывающийся кровью худосочный человек оседает на землю, обеими руками сжимая рукоять торчащего в горле ножа, а «борец сумо» продолжает удивленно хлопать глазами.