За неимением карты мы нарисуем ее и еще раз попробуем определиться и с маршрутом, и с наиболее опасными участками. На умение рисовать и, главное, память он не жаловался, а уж саму карту северного континента Саромэ в разных качествах он видел тысячи и тысячи раз.
Вначале он нарисовал на песке контур королевства Гард в виде своеобразного тела дракона и отходящие от него горные гряды в виде крыльев. Затем выделил две высоченные горы, рога дракона, с черной крепостью посередине, отступил немного в зыбучие пустоши и поставил жирную точку.
— Вот примерно здесь я нахожусь, чтоб им пусто было, ублюдки влажные, — выругался Гирли, уже визуально понимая, сколько же ему придется тащиться по это пустыне, переполненной опасностью. — Так-с, так-с, драконьи горы, драконьи горы, — твердил вампир, оставляя на укрепленном песке условные знаки географических карт черточки гор, препятствия, известные опасные места, его когти хорошо подходили для этого. По мере заполнения своеобразной карты он только утвердился в том, что идти следует на запад вдоль левого крыла драконьих гор, слишком непроходимым казался путь на восток. — Решено, — рыкнул вампир и провел плавную черту от убежища вдоль левого рога дракона, затем вниз, на юг, между Проклятой башней и Серой крепостью и дальше, и дальше аж до самых Граничных Холмов. — Ну что ж, по-другому никак, — и вампир отдельно выделил для себя три самые опасные точки на карте. Область черной крепости, Проклятую башню и Серую крепость, а также район брошенного города орков Дыж Ба.
Какое-то время он и вовсе сидел без движения, будто в трансе, пялясь на свой набросок на песке принявший за двое суток твердость камня, и наконец, встрепенувшись, как птица, вампир прохрипел:
— Будет непросто, а теперь охота.
Своих подручных он оставил в убежище, оправданно считая, что на осложненной землями мертвых охоте на человеков они станут только обузой, а то и того хуже.
«Что же я зря, что ли, отметил это место на песчаной карте как чрезвычайно опасное, здесь рисковать никак нельзя, никаких боев, никакого шума, только скрыт и укус исподтишка», — еще раз подтвердил слои намеренья вампир.
Ночь очень сильно обнадежила плохой видимостью даже для вампира и поющей поземкой. И все равно на гребень бархана он выполз с наивысшей осторожностью, огляделся. Высунув язык, он, как змея, крутил головой, словно пытался пробовать на вкус горизонт.
— Есть, — с вожделением выдохнул вампир, слегка причмокивая.
***
Где-то в тысяче шагов от вампира словно восстал из песка темный силуэт, то ли тень, то ли призрак, да кто его знает, всякое случается в зыбучих пустошах.
«Что ж, уже третья ночь, придется вновь побегать, здесь он еще, здесь, где-то отлеживается, отрыжка упыриная», — подумал Ярис Экедо, выходя из тени.
Легкая улыбка тронула суровое сухое лицо седого воина, посмотревшего на темный контур черной крепости, представив, как бы удивились его высокородные ученики, узнав, чем ночами занимается их наставник.
— А что? — тихо сказал воин. У каждого свои предпочтения, кто-то любит красоток, кто-то вино, кто-то и то и другое, а кто-то ночные пробежки с нежитью.
Едва не рассмеявшись, Ярис бросил камушек-кругляк в гнездо зомби где-то в ста метрах, лучше его вряд ли кто знал зыбучие пустоши, поэтому он сразу определил точное направление и время пробежки и еще успел сказать:
— Живец номер один готов.
В месте падения камня песок словно взорвался, будто и не песочек это вовсе, а болотина, в которую угодил стенобойный снаряд камнемёта. Как всегда, из гнезда буквально вылетел первенец, самая сильная и быстрая тварь, за доли мгновения мертвец определился и звериными скачками понесся на спокойно стоящего воина.
«Семь, — пересчитал Ярис противников. — Хороший расклад».
Вожак гнезда, несмотря на то что бежал в подъем, к своей атаке еще ускорился, выпрыгнув метра за четыре до жертвы, пытаясь ударить сразу четырьмя конечностями, и чтоб обязательно песок попал в глаза мяса, а может быть, источника пряности.
Ярис Экедо на мгновение словно бы пропал, исчез из поля зрения и с линии атаки, без труда уклоняясь от страшных когтей нежити. Мертвяк, клацая челюстями, секунду-другую буксовал в песке — и снова атака. Воин вздохнул и выхватил короткий кинжал.
— Экий ты шустрый, ну так нельзя же, мертвецы должны лежать спокойно, с тяжелыми медным монетами на веках, а ты, — пошутил Ярис и в перекате отсек часть стопы первенца. — Прости-прости, просто уравниваю шансы твоих дружков, — с издевкой сказа воин и побежал по намеченному маршруту, прокричав: — За мной, дохлые, покажу вам неплохое место для упокоения.
Страшно бесшабашный воин бежал легко и бесшумно, иногда подпуская свору мертвых совсем близко, а потом опять отрывался от пылких мертвяков метров на десять, постепенно они, как и положено, вытянулись в линию.
— Ну, вот и обещанное мной место, — прошептал Ярис Экедо, разворачиваясь к преследующим. Ярис по прозвищу Неистовая сталь изничтожил мертвяков быстро, невероятно быстро, ударив ногой по едва заметному рычагу, на вершок торчащему из песка. Казалось, мертвяков и пространство между двух барханов прошили огромные швейные машинки с лапками, двигающимися с быстротой молнии навстречу друг другу, и иглами в размер тяжёлых пехотных копий троллей. Раз — и перерубленные мертвецы, вспыхнув сонмом искорок, выбросом пряности, исчезли.
Седой воин с удовлетворением и даже с каким-то восхищением похлопал один из застывших манипуляторов, держащих длинное стальное копье, до сих пор острое как бритва.
— Ты, как всегда, великолепна, Мамаша Тук-Тук. Сколько же сотен лет ты стоишь здесь, как и твои братья и сестры в других хороших местах пустыни, помогая поколениям старателей жить риском, но достойно, — сказал воин, незаметно бросая взгляды на края бархана. — Надеюсь, ты увидел эти вспышки, поганый родич москита, жду не дождусь, не хотелось бы мне искрить по пескам до самого утра, — только для себя тихо обмолвился Ярис и начал приготовления, не думая взводить в исходную древний механизм. Зачем, это один из важных элементов заманухи.
Неистовая Сталь не спеша снял с себя перевязь с метательными ножами и заплечными лезвиями, так он называл свои парные мечи, и сложил все это чуть дальше, чем следовало бы. Быстро специальной лентой соответственно ветру отметил самый перспективный участок добычи и примерно по центру вогнал по самые ручки два любимых кинжала из изменённого обсидиана и придирчиво осмотрелся.
«Вроде как все хорошо, ловушка готова, кинжалы даже высшие вампиры со всем своим продвинутым восприятием не обнаружат, что ж, совместим доходы и дела праведные».
— Решено и подписано, — тихо сказал Ярис, достав видавший виды комбайн, и опустился на колени, он уже чувствовал, мразь близко. Старатель поклонился пустыне, поцеловал щепотку песка и накинул на себя самое слабую магическую защиту — динамический щит Мокроха пятой ступени могущества, — приступив к активному просеиванию песка.
Глава 11. Семь теневых песен багровых воронов
Саромэ, предгорье Драконьих гор, зыбучие пустоши, шесть тысяч метров от Черной крепости.
Эту группу мертвецов, бегущих за человеком, Гирли обнаружил почти сразу и без промедления последовал за ними. С первых же минут он заподозрил неладное и даже испугался. Необъяснимое в таких опасных местах, как Зыбучие пустоши, завсегда должно пугать, это аксиома. Но нет, вампир, хоть поначалу и сдрейфил, быстро разобрался. Хитрый человечишка, явно старатель, умело игрался с мертвецами, то замедляясь, то ускоряясь.
«Тут и летучей мыши ясно, тухлых уводят в западню», — решил довольный собой вампир, продолжив наблюдение.
Прошло совсем немного времени, и он перестал опасался бегущих, понимая, что намного быстрей и проворней всей этой шоблы, одного старателя и материала, бегущего на переработку. Однако вампир не питал иллюзий, поэтому крался только по следу, не забывая осматриваться по сторонам, не забывая тешить себя мыслями о будущей прибыли.
«Интересно, а сколько вообще может получиться с этих сухих пряности. Да бес сними, хоть сколько, все мое. Что ж, похоже, мне везет в этих песках, получу сразу снаряжение, кровь и порцию пряности для усиления».
Вампир от удовольствия инстинктивно потер ладонь о ладонь, как обычный теплокровный человек, и сразу же жестко одернул себя, памятуя, что за подобные человеческие проявления в клане могут и четвертовать для лучшего закрепления устава. И тут он увидел вспышку света невдалеке и поспешил туда в полном довольстве и предвкушении. Ожидания подтвердились, Гирли увидел древний механизм, уничтоживший мертвяков. Ему приходилось слышать о подобном, интересно, конечно, но его внимание переключилось на старателя, исступлённо работающего под защитой магического щита.
Вампир внимательно присмотрелся, получив нужную информацию, тихо отполз, наверное, обычный песчаный паук больше издает шума.
«Так, шит Мокроха, пятая ступень могущества, хороший правильный выбор, но не для моего пробойника, собью напрочь с одного удара и без восстановлений», — не преминул позлорадствовать в своих мыслях уже готовый к атаке вампир.
Он даже челюстью щелкнул от перевозбуждения и приступил к выполнению задуманного.
Гирли подбирался к жертве со спины, идеально тихо, как настоящий хищник на четырех конечностях, с полностью выпущенными когтями и раскрытой пастью, в любой момент готовый прыгнуть и перекусить горло.
***
Со стороны любой, кто увидел бы эту сцену, в кошмаре, например: увлеченно работающего старателя и в пяти метрах у него за спиной крадущуюся жуткую тварь, — уже бы проснулся, дабы не видеть этого ужаса. Но вот что интересно, в голове как бы обреченного старателя роились страной направленности мысли.
«Ну давай, давай, кровопийца, я хоть и жилистый, и неказистый, во мне полно пряности, разбавленной пятью литрами крови, ну же».