Теперь, когда Плевок кружил над судном, капитан раскаивался в своем решении. Наверняка на соседнем корабле плыли обычные хитрые торговцы. Сейчас Лефтрин жалел, что не знает, кто именно командует судном из Удачного и как настроены члены его команды. Зря он в свое время не предупредил их о том, насколько опасно провоцировать драконов: это ведь уже не те прикованные к земле увечные попрошайки, какими они были вначале.
Когда младенец заплакал, Тилламон поспешила к Малте, и старпом, вспомнив о своих служебных обязанностях, тоже поднялся на крышу рубки. Капитан задумчиво смотрел на него. Он знал Хеннесси давно, с тех пор, когда тот, совсем еще мальчишкой, только-только начинал ходил по реке. Не появился ли в его глазах особый свет?.. Трудно сказать. Сейчас его помощник был целиком поглощен драматическими событиями, развертывавшимися ниже по течению.
— Я думал, что это судно отстанет. Был уверен, что мы легко от них оторвемся, — сказал капитан в свое оправдание.
— Разумеется, — поддержал его Хеннесси. — Кто же мог предвидеть подобный поворот? Никто.
Так-то оно так, но Лефтрина все равно мучила совесть. Ибо на палубу «несокрушимого» корабля вышел мужчина, который быстро встал в позу лучника. Судно-преследователь находилось слишком далеко, чтобы предупреждающий крик долетел до его экипажа или до кружащего в небе дракона. Так что капитан Смоляного и его помощник могли только наблюдать за надвигающейся катастрофой.
— Ой, нет!.. — простонал Хеннесси. — Надеюсь, у них хватит ума не…
— Поздно.
Лефтрин с трудом различал летящую стрелу, однако все было ясно по реакции Плевка. Дракон сперва легко уклонился от нее, а потом рванулся вверх, мощно взмахивая крыльями, чтобы набрать высоту.
Идиоты из Удачного радостно завопили, решив, что предотвратили нападение дракона. Плевок поднялся так высоко, как только мог, и протрубил призывный клич. Странный трепет прошел по живому кораблю; Лефтрин отметил, что Хеннесси ощутил его столь же ясно, как и он сам. Все произошло молниеносно: никто из людей на том судне не успел даже глазом моргнуть. Спустя долю секунды в поле их зрения уже возникло с полдюжины драконов, включая сверкающего золотом Меркора и сияющую синевой Синтару. Некоторые летели со стороны города, другие просто вдруг появились в небе, вынырнув из-за облаков. Кало, черный, как грозовая туча, и столь же пугающий, метнулся к пронзительно кричащему Плевку.
— Ну, сейчас они им покажут, — заметил Хеннесси.
И оказался прав: уже в следующее мгновение место одинокого дракона заняла вращающаяся воронкой стая мстителей. Лефтрин задохнулся от изумления. Насколько же драконы выросли с тех пор, как он в последний раз их видел! Как их преобразила способность летать! Теперь ему трудно было поверить, что он без страха ходил среди этих созданий, лечил их, кормил и разговаривал с ними. Глядя на драконов, чешуя которых радужно переливалась даже в хмурый зимний день, капитан понял: покалеченные и раненые бедолаги остались в прошлом. В небе парили стремительные хищники, обладавшие невероятной силой и мощью.
А мужчины на корабле оживленно переговаривались, выкрикивая друг другу приказы и предостережения. Их лучник уже наложил на тетиву новую стрелу и застыл в напряжении, готовый выстрелить в того из драконов, кто первым окажется в пределах досягаемости. Лефтрину слышна была перекличка драконов — трубные кличи, рычание и пронзительные вопли.
— Они о чем-то спорят, — догадался Хеннесси.
— Вы не можете их позвать? Кто-нибудь способен вступить с ними в контакт и уговорить хоть одного из стаи прилететь к нам?
К ним присоединилась Малта. Лефтрин повернулся к ней, потрясенный тем, что в тот момент, когда драконы угрожают другому судну, эта женщина по-прежнему думает только о ребенке. Но когда он посмотрел на нее повнимательнее, его сердце преисполнилось жалости.
Королева Старших выглядела просто ужасно. Ее лицо лишилось человеческих красок, так что из-за слоя голубой чешуи она казалась серой и напоминала каменную статую. Возле губ и под глазами пролегли морщины. Волосы были расчесаны, заплетены в косы и сколоты, но утратили прежний блеск. Из Малты утекала жизнь.
— Боюсь, что я не могу окликнуть драконов. Но Кельсингра уже совсем близко, Малта. Когда мы доберемся до нее, хранители призовут драконов. Даже если бы мы и сумели достучаться до одного, он не смог бы сесть на палубу Смоляного. Однако как только…
— Смотрите, драконы дерутся! — перебил его Хеннесси.
На палубе Смоляного раздались изумленные возгласы. Лефтрин успел увидеть, что Плевок пикирует на далекий корабль. Он был великолепен и сверкал, как огромная серебряная монета, летящая с невероятной скоростью. Поведение дракона подсказало капитану, что ядовитые железы Плевка набухли и пришли в боевую готовность. Его движение повторил Меркор: когда Плевок оказался над кораблем, золотой гигант внезапно подлетел под сородича и сбил его с курса. Меркор мощно работал крыльями, увлекая меньшего дракона вверх и в сторону. Потом Меркор накренился и ушел вбок, оставив Плевка отчаянно бить крыльями, пытаясь предотвратить падение. По мере того как он снижался, в воздухе рассеивалось светлое облако яда. У самой воды серебряный дракон выровнялся, хотя и не до конца. Он пролетел над рекой, взбивая кончиками крыльев фонтанчики воды, и неловко приземлился. Яд распространился под легким ветром: он опустился на речную поверхность без всяких последствий для людей. С берега летели вопли Плевка, злобные и протестующие.
Команда корабля из Удачного навалилась на весла. Судно на предельной скорости уходило вниз по течению. Драконы, кружившие в небе, стали по очереди изображать, будто пытаются напасть на беглецов. Лефтрин сразу истолковал их трубные кличи как веселье и насмешки. А спустя некоторое время капитан заметил, что корабль их вовсе не интересует: похоже, они просто развлекались — соревновались друг с другом в том, кто спикирует быстрее и пронесется ближе к палубе, прежде чем снова набрать высоту и присоединиться к остальным. Плевку удалось взлететь, но он не присоединился к игре сородичей, а тяжело махал крыльями: видимо, столкновение с Меркором не прошло бесследно. Теперь серебряный дракон изменил курс: он явно направлялся к центру Кельсингры. Лефтрин продолжал наблюдать за судном из Удачного, которое драконы гнали вниз по реке. Он немного подождал, но даже после того как корабль скрылся из виду, драконы не вернулись.
— А они здорово изменились, — заметил Хеннесси.
— Это точно, — согласился Лефтрин.
— Теперь они настоящие, — добавил старпом и шепотом признался: — Они меня пугают.
Двадцать седьмой день месяца Рыбы,
седьмой год Вольного союза торговцев
От Кефрии Вестрит, торговца из Удачного, —
Янни Хупрус, торговцу из Дождевых чащоб в Трехоге
Янни, как нам обеим прекрасно известно, содержание посланий, отправляемых голубиной почтой, более уже невозможно сохранить в тайне. Так что, если тебе вдруг понадобится сообщить нечто, не подлежащее огласке, пожалуйста, пошли мне пакет с любым живым кораблем, курсирующим по реке. Я доверяю им больше, чем так называемой гильдии Голубиной почты и ее смотрителям. Сама я буду действовать так же, за исключением тех новостей, которые тебе следует узнавать срочно и которые, к сожалению, могут стать предметом досужих сплетен, поскольку их прочтут посторонние.
Я пишу тебе в первую очередь потому, что мои письма Малте остаются без ответа. Признаться, это очень меня огорчает, тем более что у нее приближается срок родов. И я буду очень рада, если ты сможешь сообщить мне хоть какие-то утешительные известия.
Кроме того, есть и другие поводы для беспокойства. Я наконец-то получила весточку от Уинтроу с Пиратских островов. Если ты помнишь, я написала ему пару месяцев назад, чтобы спросить, не знает ли он чего-нибудь про Сельдена. Как это часто бывает с посланиями, отправленными в такую даль, оба письма — и мое, и его ответ — сильно задержались в пути. Так вот, Уинтроу ничего не слышал про Старших, но встревожен слухами о «мальчике-драконе», которого показывали среди уродов и диковинок в бродячем балагане, побывавшем в его краях. Уинтроу опасается, что те, кому он задавал вопросы, отвечали не слишком откровенно, не желая навлечь на себя гнев королевы пиратов и ее супруга. Умоляю тебя: воспользуйся своими связями и разведай, не слышал ли кто-нибудь о таком балагане, и если да, то где его в последний раз видели.
Глубоко встревоженная,
Кефрия
Глава 7. Переселение в Кельсингру
Тимара решила, что хранителям будет гораздо труднее освоиться в городе, чем драконам. Широкие улицы, массивные фонтаны и поражающие воображение размеры общественных зданий ясно говорили, что прежде здесь обитали крылатые создания. Дверные проемы были очень высокими, ступени явно возводились в расчете на гигантские шаги, а просторные помещения внушали трепет. Все здесь было построено с невероятным размахом. Для хранителей, выросших в крошечных лачугах на деревьях Трехога и Кассарика, контраст оказался просто ошеломляющим.
— У меня нет ощущения, что я внутри дома, — признался Харрикин, когда в первый раз вошел в городские купальни.
Все хранители, сбившись в плотную группу, с изумлением разглядывали громадные фрески на немыслимо высоком потолке. Одна из опорных колонн была такая огромная, что Сильве, Тимаре, Алуму и Бокстеру пришлось взяться за руки, чтобы обхватить ее. Когда они добрались до Кельсингры, то решили выбрать первый попавшийся дом и заночевать в углу громадной комнаты. Здания Старших с непривычки пугали их и казались дебрями, где в ожидании неизвестных опасностей необходимо держаться поближе друг к другу.
А вот у драконов все обстояло иначе. Они благоденствовали, получив доступ к желанному теплу. Полежав в купальнях, они вспомнили другие места, созданные для того, чтобы ублажать им подобных, и стали их посещать. На вершине одного из холмов возвышалось строение с куполом и каменными стенами, которые чередовались со стеклянными. Потолок также представлял собой странную мозаику из камня и стекла, а на подогреваемом полу имелись неглубокие впадины с песком разной степени зернистости.