ОЧЕНЬ ВАЖНАЯ НОВОСТЬ! Лисси Себастиан разорвала помолвку с Исмусом, сыном торговца Порти! Она обнаружила, что у него есть незаконнорожденная дочь от какой-то девицы с Трех Кораблей. И теперь весь город гудит: ведь их свадьба должна была стать событием года. Мне безумно жаль бедняжку Лисси, но в то же время признаюсь, что вижу в этом чудесный шанс для тебя! Не сомневаюсь, что ты понял мой материнский намек.
Пожалуйста, не трать слишком много времени на дело, которое я считаю абсолютно бесполезным. Возвращайся домой, аннулируй свой брачный контракт, забудь навсегда эту эксцентричную и неблагодарную особу и позволь мне найти тебе верную и подобающую твоему положению спутницу жизни.
Если во время путешествия у тебя будет возможность заняться торговлей, то прими во внимание: ходят упорные слухи, что недавно в тех краях были добыты совершенно потрясающие кристаллы огня темно-пурпурного цвета. Если это правда, не стесняйся использовать кредит нашей семьи: самоцветы наверняка окажутся достойным приобретением.
На этом я прощаюсь с тобой, милый сыночек, и от всей души желаю тебе с толком провести время, излечить свою бедную израненную душу и вернуть прежнюю радость жизни.
Твоя любящая мать
Глава 8. Город Старших
— Элис! Элис! Ты здесь?
Элис, склонившаяся над столешницей, инкрустация на которой являла собой очень подробное изображение дракона — ну просто пособие по анатомии, — медленно выпрямилась. И вдруг поняла, что до нее уже какое-то время доносились далекие крики, однако она не обратила на них внимания, решив, что это просто иллюзия. Наверное, воспоминания города просто пытались вторгнуться в ее сознание. Чаще всего подобные звуки мешали ей сосредоточиться. Сегодня, когда она расчищала тут все и изучала схемы, шепот Кельсингры был полон полезной информации. Элис от души надеялась, что ей никогда не придется удалять из челюсти дракона сломанный зуб, но тем не менее сочла полученные сведения весьма ценными.
— Элис! Да где же ты?
— Я тут! — отозвалась молодая женщина, недоумевая, кому она могла понадобиться.
Казалось, ей неизменно мешали именно тогда, когда она погружалась в нечто по-настоящему интересное. И главное, ради чего ее дергали? Чтобы она смогла идентифицировать какую-нибудь деталь от печки или чью-то нелепую находку. А недавно ее отвлек Рапскаль, приволокший целую охапку крупных пряжек, украшенных сверкающими камнями.
— Я тут обнаружил кое-что, — заявил он без всяких предисловий. — Но почему-то, когда я пытаюсь ухватиться за воспоминание, оно ускользает. Вроде как сам я напрямую с этим дела не имел, но подобные вещи были важны для меня и моего дракона, и кто-то изготовил их для нас. — Он перевел дух и печально добавил: — Я отыскал это в куче мусора позади своего дома. Готов поспорить: там произошло что-то нехорошее.
Элис бесстрастно посмотрела на Рапскаля. Вряд ли она теперь когда-нибудь будет относиться к нему с симпатией, но, похоже, парень в простоте душевной даже не понимал, как сильно ее оскорбил. Насколько глубоко ранил, указав Элис ее место: дескать, она не Старшая и никогда ею не станет. Да еще вдобавок заявил, что она не имеет права голоса относительно того, что они будут делать с Кельсингрой, поскольку город принадлежит новым Старшим. Хотя здесь таилась правда, речи юноши сильно задели и обидели рыжеволосую исследовательницу, буквально перевернули всю ее жизнь. Ей пришлось коренным образом изменить свое мироощущение и по-новому взглянуть на себя. И хотя в конце концов Элис осознала, что упреки Рапскаля, пожалуй, даже принесли ей пользу, вспоминать о той стычке было по-прежнему неприятно.
— Но ведь сегодня ты сам впервые дотронулся до них, — произнесла Элис и терпеливо добавила: — Возможно, ты прочитал память кого-то, кто выковал эти вещицы.
Все в поселке знали, насколько Рапскаль одержим воспоминаниями своего второго «я». Элис взяла у него одну пряжку и покрутила ее в пальцах.
— Она с драконьей сбруи. Но не от боевого доспеха, а от праздничного убранства. Полагаю, что ее сделали для парада в честь победы или иного торжества…
— Боевая сбруя? — перебил ее Рапскаль. — Ага!!! Да, конечно! Но… но… — Рот у него приоткрылся, взгляд стал отсутствующим, а лицо осунулось. — Я помню не все. От меня ускользают детали…
— Иди в Палату Записей — в том здании, где наверху башня с объемной картой. Поднимись… э-э-э… кажется, на третий этаж. Там куча настенных украшений, которые ты можешь изучить, чтобы понять, как Старшие изготавливали и надевали сбрую.
— Да, теперь я вспомнил. Там чествовали героев. Отважных людей и драконов, отличившихся в битве…
Рапскаль рассеянно взял у нее из рук пряжку и, даже не поблагодарив исследовательницу, бросился вон — он хотел поскорее вернуть себе частицу той личности, которой никогда даже не был. Элис вздохнула. Лефтрин предостерегал их, но она не могла остановить юношу.
Чересчур долго задерживаться у камня памяти было опасно. И захватывающе. Элис знала это по себе.
Пусть Элис и не стала Старшей, но в душе она была уверена, что больше других подходит для того, чтобы разгадывать тайны Кельсингры. Знания, которые молодая женщина получила, подготовили ее ко всему: они одновременно служили ей якорем и путеводным маяком. Те сведения, которые можно было почерпнуть из воспоминаний, хранящихся в камне, были для нее чуждыми, но необычайно притягательными. Они манили Элис за собой, и поэтому ей приходилось крепко держаться за собственную личность и не слишком увлекаться прошлым. Но она боялась допустить даже мысль о том, чтобы ее жизнь уносило прочь потоком воспоминаний. В Кельсингре Элис научилась всегда быть начеку. Когда она решалась окунуться в грезы, то ставила перед собой конкретную цель и сосредотачивалась только на одном вопросе. Она решительно отторгала все остальное, что пыталось зацепить ее внимание. В такие моменты она как будто ныряла в прозрачную холодную воду, чтобы найти и вынести на поверхность сверкающий камень.
— Элис!
Оклик прозвучал снова, и она узнала голос Сильве. Не успела она отозваться, как хранительница крикнула еще раз:
— Элис! Да где же ты? «Смоляной» подплывает к берегу! Они вернулись!
— Бегу, Сильве!
Смысл слов девушки дошел до Элис с запозданием. Лефтрин вернулся! А она тут, на противоположном берегу реки… Капитан ведь ничего не знает о переселении в Кельсингру, он рассчитывает найти всех в поселке, а не в городе. Элис вскочила, мгновенно позабыв о драконьих зубах. Лефтрин скоро будет здесь, надо срочно привести себя в порядок! Она кинулась к двери и выглянула в широкий коридор с высоким потолком.
— Где Хеби? — спросила она у Сильве, которая бежала ей навстречу.
За спиной девушки виднелись высокие двустворчатые двери, распахнутые навстречу порывистому весеннему ветру. Элис надеялась, что маленькая алая драконица и ее хранитель согласятся отнести на корабль ее послание.
— Они с Рапскалем ведут Смоляного к городу. Карсон сказал, что, по его мнению, причал выдержит корабль, но для разгрузки он пока не очень приспособлен. Карсон беспокоится, как все пройдет, а я считаю, что это станет для пристани хорошей проверкой.
— Так, значит, Смоляной плывет прямо сюда?
Оказывается, у нее еще меньше времени, чтобы приготовиться к встрече.
— Да! Мы увидели их с берега вскоре после того, как драконы подрались…
— Драконы устроили драку? — нетерпеливо перебила ее Элис. — Надеюсь, никто не пострадал?
Как же она увлеклась изучением Кельсингры, что не заметила такого происшествия!
— Нет, никого из хранителей, к счастью, не задели. А драконы сцепились в воздухе, ниже по течению. Мы мало что смогли разглядеть, но Меркор заставил Плевка сильно завалиться набок. Правда, потом Плевок сумел вновь набрать высоту. А затем стая понеслась дальше и исчезла. Мы до сих пор не знаем, что там у них произошло. Но вскоре после драконьей стычки вдруг увидели Смоляного.
Руки Элис невольно рванулись к волосам — и она тотчас посмеялась над собой: сказывается выучка жительницы Удачного. Ну не глупо ли сейчас возиться с прической? Лефтрин прекрасно знает, в каких условиях она живет! Правда, за время отсутствия капитана их быт изменился к лучшему. После того как хранители перебрались на другой берег реки, в Кельсингру, они стали относительно чистыми и ухоженными.
Однако Элис поймала себя на том, что все равно вынимает из прически все немногочисленные бесценные шпильки и распускает волосы. Встряхнув головой и расправляя пряди, она побежала за Сильве. На ходу ее пальцы ловко приглаживали упрямые рыжие локоны, переплетая их и снова закалывая косы. Она задумалась о том, как выглядит со стороны, и вдруг поняла, что это ее совершенно не беспокоит. А если Лефтрина волнует ее облик, значит он не тот мужчина, каким она его себе представляла. Элис улыбнулась: она была уверена, что капитан любит ее, невзирая ни на что.
— Кстати, что спровоцировало драконов? — спросила она у Сильве. — Может, драка была началом брачных поединков?
— По-моему, нет. А разве вы сами ничего не слышали? Плевок громко затрубил, и стая полетела посмотреть, чего он хочет. Карсон насторожился и заметил, как драконы кружат в небе. Не меньше дюжины помчались к Плевку и взяли его в кольцо. А потом Меркор с ним схватился! Мы не представляем, что там у них стряслось, а они не обращали на наши крики никакого внимания. Меркор подлетел под Плевка, когда тот пикировал вниз, и просто откинул его в сторону. Серебряный дракон стал падать, но деревья закрыли нам обзор. В общем, хранители ужасно перепугались, что он рухнет в реку. Хотя, между нами говоря, я была бы только рада, если бы этот мелкий паршивец хорошенько окунулся в ледяную воду. Но в конце концов Плевок снова поднялся. Я даже не поняла, что случилось.
Последние слова Сильве произнесла упавшим голосом, в котором сквозила обида из-за того, что Меркор даже не счел нужным ничего объяснить своей хранительнице. С тех пор как драконы обрели способность самостоятельно добывать себе пропитание, они почти перестали интересоваться людьми. Конечно, любой питомец мог по-прежнему неожиданно вызвать хранителя, чтобы тот обеспечил ему особый уход, но мало кто ежедневно общался с юными Старшими. Некоторые из них, похоже, были оскорблены и чувствовали себя словно отвергнутые возлюбленные. Другие, как Сильве, грустили, но смирились с одиночеством. Наверное, забвение больнее всего ударило по ней и по Бокстеру. А вот Джерд и Дэвви, напротив, были только счастливы избавиться от своих требовательных драконов. Накануне вечером, за скромным