Сооруженный на скорую руку треножник помогал поднимать и переносить ящики с палубы на примитивный причал, где мужчины с кряхтеньем и руганью подхватывали их и опускали на настил. Элис различила Карсона, Лектера… а потом заметила Седрика среди тех, кто перетаскивал ящики с причала на берег. Алум тоже был здесь: он работал в паре с Татсом — и она заподозрила, что знает, почему он вызвался помогать.
Когда ящики спускали с причала, их грузили на тачки и перемещали на временный склад. Работа шла ритмично и организованно, команды действовали согласованно, словно в тщательно отрепетированном танце.
Элис увидела Тимару: девушка трудилась не покладая рук, как и Нортель. Внезапно Татс крикнул Дэвви, чтобы тот подошел и помог с последним ящиком, который ему никак не удавалось сдвинуть. Элис невольно задумалась о том, когда в последний раз какой-нибудь корабль выгружал привезенные в Кельсингру припасы. Интересно, каким был речной порт в дни Старших? Что за опрометчивая мысль! Элис ощутила головокружение и вдруг на несколько мгновений четко узрела сложную систему причалов и десятка два пришвартованных кораблей. Фонари на высоких столбах ярко освещали раскрашенные суда, по пристани сновали горожане и моряки. Некоторые, судя по одежде и высокому росту, принадлежали к расе Старших, а другие, несомненно, являлись чужаками. На них были широкополые шляпы и меховые одеяния. Элис заморгала и прищурилась, усилием воли возвращаясь в настоящее. Старшие поблекли, древние корабли превратились в туман, и только Смоляной остался на якоре, борясь с мощным течением.
— Всё, ребята! — крикнул Хеннесси, когда четыре ящика в сетке со стуком грохнулись на доски причала. Команда Смоляного и хранители радостно завопили. — Но надо еще убрать груз под крышу, поэтому не думайте, что работа закончена! — напомнил им помощник капитана. — Тут еще пахать и пахать!
Элис вынуждена была с ним согласиться. Она удивилась количеству привезенных припасов. Какое богатство! Ящики и бочки выстроились рядами на улице: их еще долго придется затаскивать на склады. Однако затем она вспомнила о том, как много месяцев у них впереди и сколько работы предстоит проделать, прежде чем хранители смогут сами снабжать себя продуктами, — и невольно пала духом. Провиант из Трехога придется расходовать бережно, а добытое на охоте мясо и дикие растения пока что останутся основой их рациона.
Сколько еще нужно сделать, какой долгий путь преодолеть, чтобы Кельсингра стала настоящим, живым городом! Им потребуются зерно для посевов, лошади и плуги, чтобы вспахать поля… Но сложнее всего для хранителей будет научиться самим себя обеспечивать. Сыновья и дочери охотников и собирателей, купцов и торговцев, бывшие жители города, которые никогда не могли себя прокормить, — привыкнут ли они к жизни крестьян, научатся ли разводить скот и возделывать сады?
И даже если они смогут приспособиться, достаточно ли их для того, чтобы справляться с таким хозяйством? Да и то, как мало среди них девушек, с самого начала вызвало осложнения.
Элис решительно отогнала от себя назойливые мысли. Хватит. Сегодняшний вечер целиком принадлежит ей, наконец-то! Она спустилась с холма, пробралась мимо ящиков и бочек и вышла на причал.
— Смотри под ноги! — предостерег ее Карсон, широко улыбаясь. — Мы устроили бревнам настоящее испытание, и некоторые потрескались. Так бывает, если строить из свежей, невысушенной древесины.
— Я буду осторожна, — пообещала ему Элис.
Разгруженный Смоляной колыхался на воде, и натянутые канаты якорей негромко гудели, исполняя песню бдительности. Элис бросила взгляд на сколоченные на скорую руку сходни, крутые и шаткие. Нет. Она не будет просить помощи. Подошвы магической обуви неожиданно прочно сцеплялись с мокрым деревом, но не успела она сделать и трех шагов, как к ней спрыгнул Лефтрин. Не обращая внимания на предательски скользкую поверхность, он сжал любимую в объятиях и приподнял, отрывая от досок. Царапая ей щеку отросшей щетиной, он прошептал Элис на ухо:
— Мне так не хватало тебя. Ты нужна мне, как воздух, чтобы дышать. И больше я никогда не смогу с тобой расстаться. Я просто не способен на это, моя госпожа.
— Тебе и не понадобится! — пообещала довольная Элис, но тут же ахнула и потребовала: — Немедленно отпусти меня, пока мы оба не свалились за борт!
— Исключено!
Держа ее на руках с такой легкостью, словно она была маленьким ребенком, Лефтрин преодолел сходни, мигом оказавшись на палубе Смоляного. А там поставил ее на ноги, но не выпустил из объятий. Его близость согрела тело и душу Элис. Возможно, пребывание в городе Старших сделало молодую женщину более чувствительной: она ощутила приветствие Смоляного как ласковую волну, поднявшуюся с того места, где ноги касались палубы, и затопившую ее целиком.
— Потрясающе! — прошептала она Лефтрину и, чуть приподняв голову, спросила: — А как мне дать живому кораблю знать, что это взаимно?
— Он знает, можешь не сомневаться. Так же, как и я.
Она вдохнула запах любимого. Пахло не дорогой туалетной водой, как от Геста, а соленым по́том мужчины, работавшего весь день напролет. Крепко обхватив Элис, Лефтрин прижал ее к груди. Она уступила желанию, которое пробудилось в ней, и подняла лицо для поцелуя.
— Капитан! Капитан Лефтрин!
— Что еще?!
Его рык был скорее повелительным, чем вопросительным. Элис повернула голову и увидела, как Скелли стоит рядом, пряча ухмылку. Волосы девушки были аккуратно расчесаны и блестели, и она успела сменить брюки и тунику на цветастую юбку и бледно-желтую блузку. Элис решила, что Скелли выглядит непривычно женственно.
— Все убрано. Старпом сказал, что у него для меня нет никаких поручений. Мне позволено сойти на берег?
Лефтрин выпрямился:
— Скелли! Как твой капитан я даю тебе увольнение на ночь. Но ты должна вернуться к рассвету, чтобы помочь отбуксировать Смоляного на тот берег. Если опоздаешь, то не видеть тебе города целый месяц. Договорились?
— Да, капитан. Я не опоздаю, обещаю.
Скелли крутанулась на месте, но Лефтрин предупреждающе кашлянул. Она застыла как вкопанная.
— А как твой дядя я хочу напомнить тебе, что у нас еще не было возможности поговорить с твоими родителями и с твоим женихом. Они до сих пор рассчитывают на то, что у тебя есть некие обязательства. Так что ты не свободна. Даже если бы я считал подобное разумным, то все равно не дал бы тебе такого рода разрешения. Ты понимаешь, о чем я говорю. Я несу за тебя ответственность. Но в еще большей степени ты должна отвечать за себя сама. Не рискуй понапрасну и не подводи нас обоих. Ясно?
Щеки у Скелли покраснели, а улыбка погасла.
— Так точно, — отчеканила она и добавила: — Капитан.
Казалось, девушка испугалась, как бы он не передумал и вообще не отменил ее увольнение.
Лефтрин пожал плечами:
— Ступай на берег, повидайся с друзьями. Поброди по городу. Са свидетель: мне Кельсингра любопытна не меньше, чем тебе. И будь я не капитаном Смоляного, а палубным матросом, я непременно постарался бы увидеть все своими глазами. Но я капитан и потому останусь на борту. В общем, надеюсь на рассвете застать тебя на камбузе, готовой к работе.
— Конечно, — пообещала Скелли, повернулась и быстро двинулась прочь.
В следующее мгновение она уже достигла причала, а затем бросилась к набережной. Элис с Лефтрином увидели, что Алум, на прощание помахав Татсу и Седрику, последовал за ней.
— Ты уверен, что это разумно? — осведомилась Элис, изумляясь собственной смелости.
— Нет, — ответил он. — Пошли.
Они вдвоем принялись медленно обходить палубу Смоляного, что всегда предшествовало постели и отдыху. Постель! Сегодня отдыха не будет. По ее телу пробежала сладкая дрожь желания. В следующее мгновение Лефтрин улыбнулся:
— Странная реакция дамы на бедного речника, проверяющего узлы.
— Смоляной выдает тебе все мои секреты! — рассмеялась Элис и решительно двинулась вперед. Когда Лефтрин догнал ее, она понизила голос: — Я тревожусь за твою племянницу. Кельсингра меняет молодых хранителей. Алум не исключение. Возможно, Скелли увидит в нем совсем не того юношу, с которым рассталась некоторое время назад.
Лефтрин невесело усмехнулся:
— Такова уж судьба речника! И если ты права, то чем скорее она это обнаружит, тем лучше. И тогда, вероятно, Скелли будет рада, что не разорвала помолвку с тем парнем из Трехога. — В ответ на молчаливый вопрос Элис он добавил: — Мы очень многое не успели сделать… Малта и Рэйн еще не рассказали тебе во всех подробностях о том, как меня встретил Совет, и о зверском нападении на Малту и ее младенца?
— Я услышала лишь краткий вариант истории. По-моему, Малте не хотелось заново все это переживать, а Рэйн произвел на меня впечатление человека, который не любит болтать попусту.
Лефтрин поморщился:
— Оба они очень скрытные. Несмотря на свою необычную красоту, супруги, похоже, вели уединенную жизнь. А может, именно из-за нее… Кроме того, они осторожны. Что ж… они все еще опасаются предательства. Кто мог вообразить, что на Малту Старшую в одном из городов Дождевых чащоб вдруг нападет калсидиец? Я подозреваю, что за этим стоят герцог, твердо вознамерившийся получить необходимое снадобье, и наши продажные торговцы, настолько алчные, что решили помогать старому безумцу. Элис, я понимаю твою тревогу. Однако сокровище, за которым сейчас идет главная охота, — это не диковины Старших, а плоть драконов. Видимо, за нее предлагают серьезную награду, раз двое мужчин согласились убить женщину и новорожденного младенца в надежде выдать их тела за драконьи. Кстати, наша стая уже продемонстрировала, на что она способна. Меркор и остальные отогнали корабль, гнавшийся за нами! Но меня пугает то, что рано или поздно неизбежно случится, если драконы решат, что должны защищать себя по-настоящему. Ведь тогда в какой-то момент будут убиты люди. Возможно, счет жертв пойдет на сотни. А если начнется война, то на чью сторону встанут Старшие?
Элис молча шла рядом, пока они проверяли последние три крепления. До нее донесся тихий разговор, и она подняла голову. На крыше рубки стоял Хеннесси и беспечно рассказывал очередную захватывающую историю какой-то незнакомой женщине. От ее покрытого чешуей лица отражался свет подвесных шаров. Значит, это Тилламон, сестра Рэйна. А ведь рассказ старпома поглотил ее целиком. Жительница Дождевых чащоб куталась в плащ, защищавший ее от холода и сырости. Кто-то догадался принести ей одежду Старших. Элис решила, что, скорее всего, это была Сильве. В бликах догорающих факелов ткань отсвечивала медью и бронзой. Тилламон улыбнулась Хеннесси — и оба заливисто расхохотались над неожиданной смешной концовкой. Как Элис ни хотелось познакомиться с сестрой Рэйна, она сообразила, что сейчас момент для обмена любезностями явно неподходящий.