Гест вынырнул из полудремы, как только его чулан открылся, однако двигаться быстро у него спросонья не получалось. Поднявшись на палубу, Финбок еще продолжал подслеповато моргать. По его ощущениям, было раннее утро — и в качестве приятного разнообразия дождь пока не намечался. Гест осмотрелся, пытаясь оценить обстановку. Корабль медленно плыл вверх по течению, гребцы мерно взмахивали веслами. Второй «несокрушимый» корабль следовал за ними. Гест на миг задержал взгляд на том судне, гадая, завербовали калсидийцы его матросов в союзники или же попросту взяли в плен.
Тюремщик заметил его любопытство.
— На что это ты там пялишься? — Он отвесил Гесту оплеуху, а потом ткнул пальцем вперед. — Вот куда надо смотреть!
Увидев то, на что ему указывали, Финбок от изумления разинул рот. Они приближались к невысокой отмели из поросшего травой ила. Среди камышей, как громадный синий кот, свернулся спящий дракон, ярко сверкающий на солнце. Калсидиец тихо пробурчал:
— Мы его убьем. Но нам нужно быть в курсе всего, что тебе известно о драконах. Скажи, у него есть уязвимое место? Если эта тварь проснется раньше, чем нам удастся нанести ей смертельную рану, то как она отреагирует на нападение?
Гест пожал плечами:
— Понятия не имею. Я никогда не пробовал охотиться на драконов. Да ты посмотри на его размеры! Только безумец осмелится на такое!
Убийца бросил на него угрожающий взгляд, и мысли Геста сразу приняли иное направление. Итак, что же ему известно? Лишь то, что он слышал от других. Он откашлялся и произнес более спокойным тоном:
— Когда калсидийцы захватили Удачный, прогнать их нам помогала драконица. Такая же синяя, только поменьше. Она могла выплевывать кислоту, обычно в виде тумана, который окутывал ряды солдат. Иногда драконица направляла кислотную струю прямо на человека. А еще у нее на лапах были острые когти. Но я просто рассказываю то, что мне говорили люди. Сам я не видел, как драконица сражалась, поскольку мне не довелось оказаться в той части города.
Если честно, то в те дни Геста Финбока вообще не было в Удачном: они с матерью бежали в загородное имение. Настолько далеко вглубь материка грабители не проникли.
— Толку от тебя никакого!
Калсидиец досадливо отмахнулся от Геста и повернулся к своему спутнику. Эти двое общались на калсидийском, то ли не подозревая, что пленник свободно владеет этим языком, то ли не беспокоясь о том, что он может их понять.
— Мы причалим ниже по течению, высадимся и потихонечку подкрадемся к нему. Дракон гораздо крупнее, чем мы ожидали, руководствуясь докладами наших шпионов из Дождевых чащоб. Вперед отправим двух лучников. Пусть целятся в глаз: думаю, нам удастся убить эту тварь, пока она спит. Если вдруг проснется, посылайте всех остальных с пиками.
Его соотечественник покачал головой:
— Но, лорд Дарген, это же очень опасно. Когда мы захватывали второе судно, то потеряли слишком много людей. И без того пришлось распределить команду по двум кораблям. Даже если вы возьмете с собой лучников и прочих, у кого есть оружие, нападение может оказаться неудачным, а мы лишимся матросов. Стоит ли так рисковать ради дракона?
Лорд Дарген — вот как, оказывается, звали этого типа — воззрился на собеседника, как на идиота:
— Мы здесь ради дракона. Чтобы убить его, разрубить на части и доставить в Калсиду. — Он усмехнулся. — А что касается риска, то да — мы можем погибнуть тут или где-нибудь еще. А вот наши близкие точно умрут, пока мы будем придумывать способы спасти собственные шкуры. Хватит уже пустопорожних разговоров. Каждый человек движется к смерти с самого своего рождения. Единственное, на что надо надеяться мужчине, — это на то, что его род продолжится и его имя сохранится в памяти потомков. Если я в ближайшее время не положу к ногам герцога драконью плоть, у меня просто не останется будущего. Поэтому я рискую своей жизнью. Кроме того, в случае успеха память обо мне будет жить вечно. Причаливайте к берегу. Я лично возглавлю отряд. А моего слугу, — он кивнул на Геста, — отправьте обратно в его конуру. От него все равно нет никакой пользы, и я не хочу, чтобы он болтался у нас под ногами.
Второй калсидиец схватил Геста за локоть и рванул в сторону. Когда Финбока бесцеремонно столкнули в трюм, не позволив даже воспользоваться трапом, он понял: второй калсидиец хотел бы обойтись так и с самим Даргеном, но, не имея подобной возможности, срывает свою злость на пленнике.
— Ага, стало быть, Дарген! — пробормотал Гест, вставая. — Теперь я знаю твое имя! У меня есть нить, которой я воспользуюсь, чтобы расквитаться с тобой. Погоди, я тебе отомщу!
Гест произнес свои угрозы вслух, но в холодной деревянной клетушке они прозвучали так же бессильно, как угрозы ребенка в адрес отца, отправившего его в детскую. Гест устроился в углу, обхватив руками колени, и постарался не думать о том, что с ним будет, если дракон рассвирепеет и набросится на корабль. Молодой человек чувствовал себя крысой, которую загнали в угол. Он никогда не предполагал, что умрет, утонув в реке. Да еще в такой ледяной воде.
Тинталья подняла голову и распахнула глаза. Драконицу страшно возмутило, что кто-то посмел приблизиться к ней, пока она спала. Люди с поднятым оружием столпились рядом! Она вскочила, хлеща туда-сюда хвостом, и взревела от острой боли, пронзившей все ее тело. Рана открылась, и по боку потекла струя гноя.
— Оставьте меня! — потребовала она, обращаясь к воинственно настроенным мужчинам.
Однако лучники уже сделали первый выстрел. Тинталья замотала головой, но три стрелы все-таки попали ей в морду. Они со стуком отскочили: одна пришлась в гребень на лбу, а две другие угодили прямо под глаз. Было ясно, что люди целились именно туда, и Тинталья поняла, что ее хотят убить. Она развернулась к ним боком, подставляя под стрелы надежно защищенные чешуей части своего тела. Одновременно драконица махнула хвостом — и лучники рухнули наземь, тщетно пытаясь спастись бегством. Но она заметила, что к ней уже мчатся новые противники. Они пытаются ее окружить!
Рослый мужчина выскочил вперед с пикой наперевес. Его лицо застыло в гримасе страха и решимости. Руководствуясь памятью предков о подобном нападении, Тинталья не стала подниматься на задние лапы и открывать уязвимое брюхо. Крылья она плотно прижимала к туловищу, чтобы нападающие не увидели ее воспалившуюся рану и не догадались о слабости. Вместо этого драконица запрокинула голову на длинной шее, а затем резко выбросила ее вперед, открыв пасть, чтобы выпустить облако яда.
Однако из широко открытого зева ничего ужасного не вылетело. Из-за долгого недомогания у Тинтальи не осталось яда. Воины скорчились. Кто-то завопил, когда туманная слюна накрыла весь отряд. Но спустя мгновение люди догадались, что остались целы и невредимы, и радостно заулюлюкали, кинувшись на Тинталью в отчаянной атаке.
Она приказала себе храбро встретить нападающих яростным ударом хвоста. Движение вышло неуклюжим, как у раненого бизона: прихрамывая, она отвернулась от противников. Они налетели на драконицу, тыча ее своими копьями и громко крича. В их мыслях она могла прочесть только страх, ликование и жажду крови, словно ей пришлось схлестнуться со стаей шакалов. Тинталья опять взмахнула хвостом, сшибая некоторых с ног, но остальные отпрыгнули назад, издевательски хохоча.
— Вы заплатите за это! — прорычала она.
И уловила изумление, исходившее от двух лучников. Они явно не ожидали, что дракон может говорить. Однако все прочие были глухи к ее словам, как и большинство смертных. Враги в очередной раз налетели на нее, стуча своими бесполезными копьями по ее прочной чешуе. Тинталья взревела, намереваясь наброситься на врагов и раздробить их своими челюстями. Но одно из копий отскочило от ее века, заставив Тинталью испытать всплеск ужаса. Они способны ее убить! Перед нею не пастухи, пытающиеся отогнать дракона от стада, и не охотники, сражающиеся за свою добычу. Эти люди явились сюда не просто так.
Тинталья затрубила и с удовольствием увидела, как некоторые из нападавших поспешно бросились наутек. Но другие принялись воинственно размахивать копьями: они и не думали отступать.
У Тинтальи не было выбора. Она заковыляла навстречу наглецам: сначала с трудом, а потом — разогнавшись и дергая головой из стороны в сторону. Какого-то человека она отбросила в камыши, а другого раздавила. Она наступила на орущего врага и мстительно подвинула лапу так, чтобы ее когти впились в него поглубже.
Когда драконица расправилась с противниками, перед ней остался лишь один путь — в реку. Она не могла взлететь: ей необходимо было время, чтобы разогреть мышцы, и свободное пространство для самого первого, очень болезненного подскока. Тинталья громко затопала, хлестнула хвостом и с радостью услышала позади чей-то вой. Оглядываться она не стала. Пусть лучше им кажется, что она просто гневно удаляется, а не спасается бегством.
Ее ждала река, и Тинталья решительно прошлепала по илистому берегу. Враги пришвартовали корабли чуть ниже по течению. Значит, люди прекратили враждовать друг с другом и объединились, чтобы напасть на нее! Драконице хотелось уничтожить оба судна, однако она не была уверена в своих силах, а потому погрузилась в воду по грудь и направилась в обратную сторону. Если они пожелают продолжить охоту, им придется вернуться на корабли и сесть на весла. А уж Тинталья, конечно, сумеет дать злоумышленникам отпор: перевернет утлое суденышко или хотя бы сломает один ряд весел.
Она услышала их раздосадованные крики у себя за спиной. Копье подняло фонтан брызг совсем рядом с ней, стрела попала в хвост, на мгновение застряла между двумя чешуйками, а потом упала. Глупые насекомые! Да как они посмели! Не будь Тинталья уже ранена, от них самих и их жалких кораблей не осталось бы ничего, кроме дымящегося мяса и расколотых досок!
Драконица сделала еще шаг, но неожиданно речная вода проникла под ее плотно прижатые к туловищу крылья. Тинталья вздрогнула и яростно затрубила от ядовитого поцелуя ледяного потока, разъедающего рану. Рванувшись вперед, она упала на колени: