мучительная боль пронзила ее насквозь. Враги на берегу завопили и заулюлюкали, будто обезьяны. Они с интересом наблюдали за тем, как Тинталья тонет, не удержавшись на лапах. Она обернулась к ним и мысленно отправила врагам свое последнее послание:
Вы все умрете! Даю вам слово дракона. Любой человек, посмевший напасть на одного из нас, умрет!
Она постаралась, чтобы вспышка гнева разнеслась как можно дальше, отправляя отчаянную весть драконам Кельсингры. Но Тинталья не знала, услышали ли ее: она лишь чувствовала, как боль вгрызается в тело все глубже, а едкая вода высасывает из нее жизнь.
Пятый день месяца Пахоты,
седьмой год Вольного союза торговцев
От руководства гильдии Голубиной почты —
выражение благодарности
Вывесить во всех отделениях гильдии
Мы рады объявить об оказании высокой чести Эреку Данварроу, бывшему смотрителю голубятни в Удачном и мастеру-почтовику, пользующемуся заслуженным уважением в гильдии. Нижеследующим мы признаем его немалый вклад в улучшение пород голубей в Удачном. Его стараниями были выведены особо выносливые птицы, отличающиеся высокой скоростью полета.
За особые заслуги Эрек Данварроу получает от гильдии премию в размере шестидесяти серебряных монет, а также отныне в его честь все птицы данной породы и окраса будут именоваться данваррами.
Глава 11. Серебро
— У подножия холмов есть чудесные дома. Размером они, правда, поменьше, но зато вид из окон открывается просто потрясающий. И до охотничьих угодий оттуда совсем недалеко.
Последний аргумент Карсон добавил уже с меньшим энтузиазмом, ибо знал, что охота не входит в число любимых занятий Седрика. Он повернул голову в сторону гор и скал, начинавшихся за окраиной города, и тоскливо посмотрел на лесистые склоны.
— Ясно. Эти дома находятся ближе к диким местам. И дальше от всего остального, — отозвался Седрик с грустной улыбкой.
— Дальше только от реки, — возразил Карсон, — зато ближе ко всему, что нам сейчас необходимо для самостоятельной жизни. На холмах водится много дичи: сами драконы предпочитают охотиться на более открытой местности. И там есть деревья, на которых растут орехи и плоды. Я уж не говорю про кустарники с ягодами. Припасы, которые капитан Лефтрин доставил из Кассарика, рано или поздно закончатся. И надо задуматься об этом уже сейчас, не дожидаясь, пока от них не останется ни крошки. Нам стоило бы заготавливать мясо впрок и искать другие источники пищи, потому что…
— По-моему, я уже где-то слышал это раньше, — отозвался Седрик.
Карсон замолчал на середине тирады и рассмеялся:
— Знаю. Я вечно повторяю одно и то же. Обычно обращаясь к тебе, потому что порой начинает казаться, что только ты один ко мне и прислушиваешься. Другие хранители ведут себя как дети: живут сегодняшним днем.
— Ошибаешься. Просто они наслаждаются коротким перерывом в нашей рутине. Сам посуди, ребята трудятся на пристани, выслеживают дичь и выполняют кучу твоих заданий. Хранители ведь действительно очень юные, Карсон. А теперь у них, как по волшебству, появились чай, варенье и сухари. Дай им немного отдохнуть, а потом я помогу тебе уговорить кого-нибудь отправиться на долгую охоту в те самые холмы. Не забывай и о нас самих, Карсон. Между прочим, я хотел показать тебе один дом. Думаю, он тебе понравится.
— Дом? — Карсон наклонил голову к плечу и ухмыльнулся. — Или роскошный особняк?
Седрик, в свою очередь, смущенно пожал плечами:
— Ну, любое здание в Кельсингре непременно покажется тебе роскошным. Дождевые чащобы приучили вас к скромности. Пару дней назад я прогуливался по одной улице, и она меня заинтриговала. Там действительно были огромные сооружения, даже по меркам Удачного. Но я нашел уютный дом с оранжереями, покрытыми прозрачными крышами. В общем, если мы там поселимся, то сможем сами себя прокормить.
— Если бы у нас еще были семена… А, ладно. Давай-ка посмотрим, — согласился Карсон, поймав укоризненный взгляд Седрика. — Наверное, ты прав. Лефтрин ведь сказал, что оставил заказ на семена, цыплят и тому подобное. Хотя, признаться, я никогда не думал, что буду ухаживать за садом. Или выращивать птиц…
— А я никогда не предполагал, что стану Старшим, — парировал Седрик. — Карсон, у нас впереди целая жизнь, и мы вправе попробовать что-нибудь новое. Мы можем заниматься огородничеством или разводить скот…
— Или охотиться.
— Верно. А вот и та самая улица! Кельсингра отличается слишком запутанной планировкой и чересчур вытянута вдоль берега! Стоит мне решить, что я знаю весь город, как я натыкаюсь на очередную площадь, которую надо осмотреть. По-моему, нам вверх… Или, наоборот, надо спуститься вниз?
Карсон добродушно засмеялся:
— Ты не обратил внимания, открывался ли оттуда красивый вид? Если да, то он будет выше.
Карсон остановился, наблюдая, как юноша озирается по сторонам, и поправил воротник туники. Надо признать, что одежда, подобранная для него Седриком, оказалась весьма удобной. И теплой. Да и весила она меньше его кожаного костюма. Он посмотрел на свой ярко-синий плащ, напоминающий крылья попугая. Наряд Старшего. Хорошо хоть сапоги ему достались коричневые. И такие невесомые, что он вообще не ощущал их. Странно, но ноги в них не мерзли, а в ступни не врезались камни. Широкий коричневый пояс тоже был изготовлен Старшими, как и спрятанный в чехол нож, закрепленный на ремне. Лезвие было сделано не из металла. Карсон даже не представлял, что это за материал такой, больше похожий на синюю обожженную глину; однако нож оказался острым как бритва и до сих пор нисколько не затупился. Еще одна загадка!
Чем тщательнее хранители исследовали Кельсингру, тем больше удивительных вещей они находили. Конечно, в основном особняки, лавки и общественные здания были пустыми, как будто горожане спешно собрали свои пожитки и уехали. Но в некоторых районах им попадались дома попроще, где обнаруживались самые разнообразные вещи Старших. Немало изделий из дерева, свитков и книг рассыпалось в прах прямо на глазах. Тем не менее часть тканей уцелела, а особенно прочными оказались те материалы, из которых были изготовлены туники и плащи. Примеряя изящные кольца и ожерелья, юные хранители уподоблялись богатым торговцам Удачного. Такое поведение вызывало у Карсона беспокойство, хотя он и не мог внятно объяснить причину этого чувства. Вдобавок ему было неловко решать, какой именно дом им с Седриком следует выбрать. Сперва они заняли общие покои над драконьими купальнями, и даже в этой аскетичной комнате охотник, непривычный к роскоши, корил себя за ненужное сибаритство. И сейчас Карсон не совсем понимал, зачем Седрику понадобился просторный особняк. Но если парню так хочется — то пусть, он, конечно же, этого заслуживает.
Карсон посмотрел на любовника и невольно улыбнулся. Седрик, неторопливо шагающий по улице и изучающий каждый дом, выглядел сосредоточенным и настороженным, как следопыт. Переезд в Кельсингру пошел ему на пользу. Карсон и сам был человеком опрятным и по мере сил стремился к чистоте, но Седрик возвел это в ранг настоящего искусства. Волосы юноши мерцали в солнечных лучах и напоминали о блестящей чешуе его Релпды. Драконица не оставила без внимания глаза, кожу и даже ногти своего хранителя: теперь они приобрели оттенок червонного золота. Сегодня Седрик, щеголявший в черных сапогах, подчеркнул это мягкое сияние туникой и рейтузами — синими, с металлическим отливом. Широкий черный пояс придавал юноше стройности. Одежда Старших была такая прочная и удобная, что, по мнению Карсона, каждому из хранителей вполне хватило бы только одного ее комплекта. Однако Седрик превратил свой гардероб в настоящую радугу и с невыразимым удовольствием менял наряды, порой по нескольку раз в день. Пусть Карсон и не понимал подобного увлечения тряпками, но это не уменьшало того наслаждения, с которым он наблюдал за своим партнером. Седрик почувствовал взгляд Карсона и, повернувшись, вопросительно посмотрел на охотника.
— В чем дело? — произнес он.
Улыбка Карсона стала шире:
— Да ни в чем. Просто любуюсь тобой.
Щеки Седрика залил румянец, сделавший его одновременно и юным, и привлекательным. Юноша явно покраснел от удовольствия, вызванного комплиментом Карсона, но и сам охотник был впечатлен. Он подтолкнул Седрика локтем, а потом обнял за плечи.
— Ну и где же тот дом, который ты облюбовал? — добродушно поинтересовался он, чувствуя, что если бы сейчас Седрик объявил, что желает поселиться во всех особняках Кельсингры сразу, он бы в лепешку расшибся, лишь бы только осуществить желание молодого человека.
— Погоди! — оборвал его Седрик.
Он поднырнул под руку Карсона и бросился прочь. На мгновение Карсону стало обидно, но он почти сразу же понял, что любовник вовсе не хотел причинить ему боль. Карсон тряхнул головой и последовал за юношей.
Они находились в районе, отличавшемся весьма причудливой архитектурой. Почти на каждом перекрестке красовались фонтан, статуя или площадка для отдыха. Все строения здесь, по понятиям Карсона, могли считаться дворцами, но Седрик целенаправленно двигался вниз, игнорируя величественные особняки. Он миновал площадь со статуей женщины, льющей воду из кувшина, и решительно свернул на улицу с более скромными домами. Тут заканчивались просторные проспекты, по которым могли свободно разгуливать драконы, и начинались извилистые, хотя и широкие, улицы. Строения тут тоже были не такие огромные. Надо же, Карсону и в голову бы не пришло, что его щеголя-возлюбленного могли привлечь столь скромные жилища.
А Седрик двигался очень странно: он не смотрел на изящные здания взглядом оценщика, но словно бы блуждал в потемках. Внезапно Карсон догадался: Седрик похож на путешественника, который попал в незнакомый город и пытается найти хоть какой-то ориентир. Он пожал плечами. Как и во всей Кельсингре, дома здесь возвели из голубовато-серого камня. Ничего особенного. Но ему тоже стало интересно. Любопытствуя, охотник открылся древнему городу и позволил впечатлениям давно умерших Старших коснуться его мыслей.