«Странно, но уютно», — призналась себе лазурная королева, закрывая глаза.
Шестой день месяца Пахоты,
седьмой год Вольного союза торговцев
От Эрека Данварроу, бывшего смотрителя голубятни
в Удачном, ныне проживающего в Трехоге, —
Керигу Свитуотеру, мастеру гильдии Голубиной почты
в Удачном
Мастер Свитуотер, это послание тебе доставит птица, которую моя жена лично выпустила из своей голубятни в Трехоге. А обращаюсь я к тебе по вопросу, очень важному для всех нас.
Надеюсь, ты помнишь, что когда-то я был твоим учеником и ты учил меня не только секретам мастерства, но и кодексу профессиональной этики. Сейчас я женат на Детози Данварроу (урожденной Душанк), которую здесь, в Трехоге, давно знают как умелую смотрительницу и порядочного человека.
Сегодня, направляясь на голубятню к Детози, чтобы принести ей полдник, я услышал странные звуки, а затем и увидел почтового голубя, который повис на лапке, запутавшись в ветвях. Я влез на дерево и сумел его освободить. Представь себе мое изумление, когда я узнал птицу, которую лично вырастил в Удачном и позже отправил в качестве не имеющего пары самца в голубятни Кассарика. Хотя эта особь и не была окольцована, уверяю: сомнений тут быть не может. У меня этот голубь носил прозвище Двупалый из-за врожденного дефекта — на одной лапке не хватало пальцев, таким он вылупился из яйца. Еще сильнее я удивился, когда, сверившись с учетными книгами, убедился в том, что память меня не подводит: эта птица действительно значилась в списке тех, которые погибли в голубятнях Кассарика во время эпидемии красных вшей!
На лапке Двупалого обнаружилось послание, упакованное в футляр, не имеющий опознавательных знаков гильдии. Вид у птицы нездоровый: голубя явно недокармливают, а запутался он из-за того, что футляр с посланием был закреплен крайне небрежно.
Полагаю, что означенная птица была отправлена из Кассарика в Трехог тайно и попала ко мне по чистой случайности. Надеюсь, что ты не заподозришь меня в неподобающем поведении: я унес голубя к себе домой, чтобы вылечить его. Он заслуживает хотя бы этого! Незаконное послание я вскрывать не стал, оставив его как есть. Пожалуйста, сообщи мне, кому я могу доверить его здесь, ибо очень боюсь отдать его тому самому негодяю, который и организовал всю эту аферу.
Если ты сочтешь мои действия ошибочными, прошу всю вину возложить на меня, так чтобы имя Детози нигде не упоминалось. Моя жена не имела к этому никакого отношения, все сделал только я.
Эрек Данварроу
Глава 14. Цена крови
Сельден внезапно проснулся от громкого стука в дверь. Дрожа от возбуждения, он скатился с дивана на пол, а потом, неожиданно для себя самого, даже не успев задуматься над тем, стало ли ему лучше, или это страх поборол телесную слабость, быстро вскочил на ноги. Он услышал, что в замке повернули ключ.
— Леди Кассим, мы должны войти по приказу герцога. Он желает, чтобы человека-дракона привели к нему немедленно! — хрипло прокричал мужской голос.
Дверь распахнулась.
Кассим вышла из своей спальни, не запахнув халат, наброшенный поверх ночной сорочки, и занеся над головой обеими руками каменную вазу. Сжатые губы без слов говорили, что она сначала вступит в бой, а потом уже станет выяснять, в чем дело. Сельден взял за обычай спать, положив рядом с собой полено. Это оружие было не таким мощным, как ваза, но он твердо вознамерился на этот раз защитить Кассим, хотя бы и ценой собственной жизни.
Женщина излучала такую ярость, что оба стражника испуганно попятились.
— Госпожа, прошу тебя! Прости, что мы тебя потревожили. Но мы получили строгий приказ немедленно доставить человека-дракона к герцогу. Он крайне нуждается в пленнике и ждать не может.
При этих словах у Сельдена закружилась голова, и полено выпало из обессилевшей руки. Вот она, смерть: ворвалась в дверь посреди ночи.
— Я не готов, — сказал он скорее себе, чем стражникам.
— Он еще не готов! — резко подтвердила Кассим. — Только посмотрите на него! Бедняга беспрерывно кашляет и отхаркивает комки желтой мокроты. Его бьет лихорадка, и моча у него цвета застоявшегося чая. Он исхудал, как старая кляча, и весь аж трясется, когда пытается встать. И вот это вы собираетесь доставить герцогу? Зная, что мой отец болен, вы хотите привести к нему это немощное создание? Горе вам, принесшим смерть своему господину!
Молодой стражник побледнел, услышав слова Кассим, однако его седеющий напарник только покачал головой. Лицо у него было осунувшимся, словно он давно уже не высыпался.
— Госпожа, ты прекрасно знаешь, что произойдет, если мы вернемся без человека-дракона. За неисполнение приказа герцога не только мы сами, но и все наши близкие поплатятся жизнью. Отойди, госпожа Кассим, прошу тебя. Я не хотел бы грубо обращаться с тобой, но человека-дракона я сейчас заберу, хочешь ты того или нет.
Не выпустив из рук вазы, она храбро встала между Сельденом и теми, кто собирался увести его прочь. По решительной позе молодой женщины пленник понял, что она намерена сопротивляться. Неверной походкой он обошел ее по широкой дуге и, шатаясь, упал на руки стражников прежде, чем Кассим успела разгадать его намерения.
— Идемте быстрее, — сказал юноша. Они схватили его с обеих сторон, и, пока выволакивали через дверь, он успел обернуться и сказать: — Да благословит тебя Са за эти несколько дней передышки.
— Са! Тоже мне бог! — презрительно усмехнулся младший из стражников. — Нашел кому поклоняться!
Массивная ваза шумно упала на пол прямо позади них.
— Ты не запер леди Кассим? — в ужасе воскликнул седоволосый охранник. Послышался громкий хлопок двери. — Беги назад и запри ее! — возмущенно приказал он напарнику.
Он продолжал сжимать Сельдену руку выше локтя и почти волоком тащил его, пока второй стражник не догнал их, схватив пленника за вторую руку.
— Ты и правда болен, как сказала дочь герцога? А мы от тебя не заразимся?
Младший стражник говорил, задыхаясь от спешки. Хватка у него оказалась не такой крепкой: ему явно не хотелось даже дотрагиваться до чешуйчатой руки Сельдена. Словно в ответ, юноша закашлялся. Приступ был таким сильным, что казалось, он вот-вот задохнется.
«Не теряй голову, — сказал себе Сельден, — успокойся». Он уже успел убедиться в том, что это единственный способ восстановить дыхание. Он закрыл глаза, обмяк, предоставляя стражникам тащить его, а сам сосредоточился на том, чтобы воздух попадал к нему в легкие. Хотя и думал при этом: «Ну и к чему такие старания? Почему бы не умереть по дороге и не разочаровать тем самым герцога?»
Однако Сельден все-таки дышал, хотя и не глубоко. Его долго волокли: сперва по нескольким пролетам лестницы, а потом по бесконечному темному коридору. Лампы в нишах давали мало света. Им навстречу попалась небольшая вереница слуг с охапками окровавленных простыней и тазами.
— Странно, что, теряя столько крови, он еще до сих пор жив, — заметил молодой стражник.
— Заткнись! Если тебя услышат, то обвинят в государственной измене! — рявкнул второй.
Дальше они шагали молча. В конце коридора охранники передали Сельдена двум слугам в безупречно белых одеяниях. Те поспешно провели его через великолепные резные двери в вестибюль, где еще двое слуг, на этот раз в бледно-зеленом, не сказав ни слова, подхватили его. Еще одни внушительные двери — и они оказались в роскошной спальне герцога.
«В спальне умирающего», — подумал Сельден, ибо запах смерти пропитал всю комнату. Тяжелые занавеси балдахина были отведены в стороны шнурами, повсюду горели лампы. Кроме того, тут жгли благовония, и Сельден опустил голову, боясь, что начнет задыхаться от дыма. Корзина с окровавленными тряпицами у кровати пахла гнилью, красные пятна были в черных и коричневых потеках. Лекари, столпившиеся вокруг постели больного, имели испуганный вид, как и возвышающиеся у них за спинами стражники. В изножье кровати стоял канцлер Эллик. Он был аккуратно и богато одет, словно приготовился к особому событию. Может, он надеялся уже этой ночью объявить о смерти герцога?
Сам герцог лежал на спине, запрокинув голову и широко открыв рот. Он втягивал в себя воздух и выталкивал его обратно с шумом, похожим на тот, что производят кузнечные мехи. Сельден сперва подумал, что правитель Калсиды без сознания, но тут костлявая голова на истончившейся шее повернулась к нему. Блекло-голубые глаза умирающего были обведены красной каемкой.
— Ленивцы! — прокаркал он. Его сморщенные губы тряслись, словно ему хотелось разразиться тысячами проклятий, однако он произнес только одно слово: — Кровь!
Сельдена подволокли ближе, и один из лекарей достал блестящий нож. Тем временем кто-то подставил небольшой столик, уже застеленный белой скатертью. На ней стояла отполированная до блеска серебряная миска. Юноша упал на колени, но на него обратили не больше внимания, чем если бы он был цыпленком, из которого собирались сварить бульон. Сельдена грубо схватили за левую руку и подтянули вперед, а когда его запястье оказалось над миской, целитель одним ловким и отработанным движением лезвия вскрыл пленнику вену. Из разреза тут же показалась ярко-красная кровь. Сельден тупо смотрел, как жизнь перетекает из его тела в миску. Кровь сначала сочилась каплями, а потом забила небольшой струйкой. Столпившиеся вокруг лекари внимательно наблюдали, как жидкость собирается на дне посудины.
— Хватит! — неожиданно объявил один из них.
Сельдену быстро и умело перебинтовали руку белой тканью. Кто-то из помощников лекарей подскочил к нему и, схватив за пальцы, поднял ему кисть над головой. Сельден беспомощно обвис на руках у этого человека. Юноше хотелось, чтобы его увели отсюда, не принуждали все это видеть, но его оставили в спальне. Он потрясенно смотрел, как его кровь переливают в хрустальный бокал. Не меньше четырех медиков помогали герцогу приподнять голову, а еще двое поднесли бокал к его губам. Еще оди