Рейал Счастливый Жених
Глава 16. Ожидания
— Лучше бы мы обсудили все в тепле и поговорили спокойно, — произнесла Элис.
Она спрятала лицо у Лефтрина на груди, укутанная его плащом. Элис понимала, что в одеянии Старших тело просто не может замерзнуть, но ее сильно знобило от холода, пронизывающего душу. Она до сих не восстановилась после погружений в камни памяти. Даже когда ее обнимал Лефтрин, она ощущала их притяжение: они дергали ее, как маленькие дети, добивающиеся внимания. Чересчур много событий — и слишком стремительно — произошло в последние дни. Элис стыдно было видеть боль и неуверенность во взглядах пленников, а смиренная покорность исхудавших, покрытых шрамами рабов ее просто ужасала. Одного этого было уже достаточно, а тут еще хранители начали ссориться, словно они до сих пор оставались теми же юнцами, какими были при отбытии из Трехога. Кейз, Бокстер и Джерд выступали за то, чтобы позволить драконам делать с захваченными людьми все, что они сами пожелают. Другие хранители были настроены не столь решительно и высказывали самые разные мнения относительно того, какой судьбы заслуживают рабы, джамелийские купцы и калсидийские охотники на драконов. Рапскаль успокоился. Его прежняя воинственность совершенно не вязалась с тем, что Элис знала об этом молодом человеке, и она изумлялась преображению Рапскаля ничуть не меньше Тимары. Сейчас Тимара и Татс стояли по обе стороны от него. Юноша обнял товарища за плечи, а девушка сжимала пальцы Рапскаля, будто дружеские прикосновения могли удержать его в реальности.
Возможно, эти двое правы. Элис и сама могла крепко уснуть, лишь прижавшись к теплой спине Лефтрина. Теперь она ощущала умиротворение только в кольце его рук. Она сожалела о своем опыте общения с камнями Кельсингры, хотя и знала, что погружение в чужую память было вызвано необходимостью. Когда-нибудь она повторит свою попытку. Сведения, которые исследовательница хотела найти, чрезвычайно важны для хранителей и драконов. Она стиснула ладонь капитана и постаралась сосредоточиться на происходящем.
Элис посмотрела в сторону и встретилась взглядом с Карсоном. Он покачал головой, разделяя ее смятение. Он присоединился к ним с опозданием, вернувшись с охоты вместе с Дэвви, который нес добычу. От Лефтрина она слышала, что в последнее время охотник стал много времени уделять своему названному племяннику, которого любил как родного сына и считал нужным воспитывать. Дэвви и Лектер часто ссорились, и Карсон откровенно заявил им обоим, что они избрали друг друга за неимением лучшего, а не потому, что между ними зародилось настоящее чувство. Элис втайне разделяла мнение Карсона, хотя и считала, что поговорить с ребятами надо было как-то поделикатнее.
Карсон повысил голос, и его окрик заставил стихнуть полдюжины гневных и встревоженных споров. Испуганные вопли пленников тоже прекратились.
— Давайте для начала отведем всех в купальни. Они виноваты, но при этом остаются людьми — и даже драконы сказали, что среди них есть жертвы обстоятельств. Нам надо действовать так, как подобает Старшим, а не руководствоваться низменными соображениями мести. Так что позволим пленным вымыться и согреться, да и сами устроимся поудобнее, не обсуждать же такие важные вопросы прямо на берегу.
Элис подумала, что Карсон умеет руководить и принимать решения. Харрикин поддержал его:
— Верно. Может, они и дикари, но мы-то — нет.
Кейз и Бокстер нетерпеливо переступали с ноги на ногу — ну прямо пастушьи псы, получившие команду. Действуя согласованно, двоюродные братья встали по обе стороны сгрудившихся пленников и приказали им следовать за Старшим в изумрудно-зеленом одеянии.
Лефтрин потянул Элис за руку:
— Нам пора, любимая. Давай ты выпьешь горячего чая и поешь. Готов поспорить, что ты сегодня даже не завтракала.
— У меня ни крошки во рту не было, — призналась она.
До чего же странно садиться с капитаном за стол и трапезничать в скромной обстановке, когда ее голову еще кружат воспоминания о пышных пирах в изысканно декорированных помещениях. Алое вино не будет бить фонтаном из резного цветка, падая в охлажденные хрустальные бокалы. Просто горячий чай в компании Лефтрина. Но именно это она и предпочитала. Не может быть, чтобы в прежние времена все Старшие жили именно так, но те, кто считал себя достойными сохранить воспоминания целиком, буквально купались в роскоши. Элис предположила, что, вероятно, она искала информацию не в том слое общества. Тогда куда именно ей надо заглянуть?
— Элис!
Вздрогнув, она повернула голову, чтобы посмотреть, кто выкрикнул ее имя.
Голос звучал хрипло. Она окинула взглядом друзей и обнаружила, что Старшие наблюдают за усталыми пленниками, которые плетутся за ними. А потом Элис застыла как вкопанная: высокий мужчина сбросил с головы капюшон, и она узнала его.
— Элис! — нежно и взволнованно воскликнул Гест. — Элис, дорогая моя, неужели это и вправду ты? После стольких дней, преодолев все тяготы путешествия, я наконец-то тебя отыскал! Я приехал, чтобы забрать тебя домой.
Она молча уставилась на него, и ее затрясло, но не мелкой дрожью: бедняжка содрогалась всем телом. Колени у нее подогнулись, и она упала бы, если бы Лефтрин не подхватил ее. Элис почувствовала, как ее мышцы напряглись, а грудная клетка расширилась от гнева.
— Гест! — сдавленным шепотом выдавила она, подтверждая то, о чем капитан уже и сам догадался.
— Если этот тип попробует к тебе прикоснуться, я его убью! — с чувством пообещал ей Лефтрин.
— Нет! — ахнула Элис. — Пожалуйста, не надо! Никаких сцен, только не при людях! Прошу тебя!
Большинство хранителей знали, что у Элис Финбок в Удачном остался муж. Однако лишь немногие были осведомлены о том, как больно он ее ранил, обманывая много лет подряд, и уж почти никому не было известно, какую роль в этой драме сыграл Седрик. Они с Седриком оберегали друг друга, оставив в прошлом обиды и ссоры: теперь оба строили в Кельсингре новую жизнь. И вот неожиданно явился Гест, чтобы покрыть их позором; теперь хранители, разумеется, тотчас изменят свое отношение к ней. Элис вошла в их круг как знаток драконов, образованная женщина, которая помогла им поверить в то, что Кельсингра существует на самом деле. Они считали ее чудаковатой, но восхищались стойкостью и изобретательностью рыжеволосой исследовательницы. Когда Рапскаль без обиняков заявил, что она — не одна из них, а город принадлежит Старшим, Элис смогла принять жестокую правду и в конце концов доказала, что, даже не будучи Старшей, она им необходима.
А теперь Гест хочет отнять у нее все, чего она добилась с таким трудом. Он заставит Элис выглядеть дурочкой, оказавшейся во власти мужчины, который к ней совершенно равнодушен. Всем станет известен ее прошлый позор — и ей придется нести его дальше, в будущее.
Страшные предчувствия пронзили ее, подобно разряду молнии, и перед мысленным взором молодой женщины развернулась чудовищная картина. Элис невольно посмотрела на Седрика. Он был мертвенно-бледен, как и она сама. Юноша сделал пару шагов и молча уставился на пленника, которого судьба столь неожиданно вынесла на берег реки. На лице Карсона застыло стоическое спокойствие, словно он попал в эпицентр шторма и приготовился ко всему. Но показная любовь Геста предназначалась ей одной.
— Элис, сокровище мое, что с тобой стряслось? Я понимаю, что лишения изменили нас обоих, но перед тобой я, твой законный муж, Гест Финбок! Ты в безопасности, милая. Я приехал, чтобы забрать тебя домой.
Процессия остановилась, чтобы понаблюдать за странной сценой. Пленники обменивались недоуменными взглядами. Ошеломленные хранители расступались, образовывая коридор между Элис и мужчиной, окликнувшим ее по имени. Гест уверенно зашагал по нему, отделившись от толпы пленных, а потом двинулся прямо к жене. Хранители с любопытством перешептывались. Элис решила, что он выглядит таким же щеголем, как и раньше. Если Гест и перенес лишения, то это выразилось лишь в том, что он стал поджарым и, возможно, чуть более мускулистым. Кожа на щеках обветрилась, но это делало его даже красивее. Дорогие черные сапоги были потерты, подогнанные по фигуре брюки немного износились, как и рубашка с кружевными манжетами и жабо, однако покрой и расцветка дорогой одежды притягивали к нему всеобщее внимание. Гест отбросил полы плаща назад. Ветер взъерошил его темные волосы. Он просиял улыбкой и двинулся к Элис, широко разводя руки, как будто собираясь ее обнять.
— Кто это такой? — потрясенно выпалил Дэвви.
Казалось, парнишка совершенно ослеплен.
Карсон отрывисто бросил ему:
— Заткнись!
Неожиданно для всех у Геста на пути встал Рэйн:
— Эй, ты куда собрался? Оставайся с пленниками, пока тебе не вынесли приговор.
Гест изобразил изумление и потрясение:
— Но как же… я ведь Гест Финбок! Я приехал в такую даль, чтобы найти свою жену Элис! Я купил каюту на самом новом и быстроходном корабле, какой только существует, чтобы отправиться на поиски. Увы, из-за предательства капитана судно попало в руки калсидийских пиратов, и я уж, признаться, решил, что все потеряно. А теперь я здесь! Са милосердный, твои чудеса не оскудевают! Я жив, и моя милая жена тоже! Элис, разве ты меня не узнала? Или в этих суровых местах твой разум повредился? Поцелуй меня, дорогая! Тебе уже не нужен никакой другой защитник, кроме твоего любящего супруга!
Внезапно Элис подумала, что он ловко жонглирует словами, маскируя своей трескотней истинное положение дел. Изумленный Рэйн замер, позволив Гесту обогнуть его.
— Нет, — тихо выдавила Элис.
В горле у нее пересохло, сердце отчаянно колотилось. У бедняжки перехватило дыхание, и она больше ничего не смогла добавить, но вцепилась в Лефтрина изо всех сил, как будто он являлся ее единственной страховкой в бушующем море. И Лефтрин не отпустил Элис, он даже не пошевелился.
Глядя на чужака, капитан отчеканил:
— Дама сказала «нет».
— Не прикасайся к моей жене! — Нимало не испугавшись, Гест устремил на Лефтрина возмущенный взгляд. — Она явно не в своем уме! У нее безумные глаза! Она меня не узнает, бедняжка! А ты, нег