— Они еще заплатят мне за все! — пообещала она и добавила: — Лечу на охоту.
Тинталья, синяя королева, чуть присела и рванулась в воздух. Поднятый ее крыльями ветер едва не сбил Малту с ног.
— Тинталья летит! — громко воскликнула она и прищурилась. Гордость наполняла ее сердце. — Самая прекрасная из всех королев летит!
Ты права, — согласилась драконица и помчалась в предгорья, к охотничьим угодьям.
Пятнадцатый день месяца Пахоты,
седьмой год Вольного союза торговцев
Отправлено в футляре с тремя печатями
Вскрыть только на собрании мастеров гильдии Голубиной почты в Удачном, в присутствии мастера Керига Свитуотера, который, соблюдая полнейшую секретность, расскажет обо всех обстоятельствах данного дела.
От мастера Гордона из гильдии Голубиной почты в Трехоге (с согласия полного круга мастеров Трехога)
Прошу позволить мастеру Керигу объяснить, при каких обстоятельствах к нам попал данный документ. Мы пришли к выводу, что он подлинный, и посему гильдии следует выразить благодарность Детози и Эреку Данварроу, которые столь осмотрительно повели себя в крайне непростой ситуации.
Перехваченное нами сообщение, судя по всему, было отправлено Кимом, смотрителем голубятни в Кассарике, и адресовано в Удачный, некоему калсидийскому купцу. Послание повреждено влагой и написано по-калсидийски, однако само его существование, вне зависимости от содержания, уже является достаточной причиной для отстранения смотрителя Кима от служебных обязанностей и проведения полной и тщательной проверки его голубятни и учетных записей.
Глава 18. Обольщения
— Но я не нарушал никаких законов. Я принадлежу к торговому семейству Удачного. Я приплыл сюда не для того, чтобы убивать драконов. Мне должны разрешить свободно ходить по городу.
— Это вряд ли, мой прекрасный друг.
Гест нахмурился, что вызвало у речника ухмылку. Мало того, этот неотесанный мужлан добавил:
— Видишь ли, это наш город, и правила здесь устанавливаем мы. И мы решили, что никто из вас не будет разгуливать сам по себе. Ты останешься здесь, пока мы не передумаем. Возможно, когда-нибудь мы и выведем тебя на прогулку. Но я сомневаюсь, что такое случится в ближайшем будущем. Так что успокойся. И хватит уже жаловаться. Ты в тепле, тебе дали поесть. Можешь еще раз принять ванну, если хочешь. А если пожелаешь, поднимись на башню и посмотри в окно. Это допустимо. Но ты не покинешь здание самостоятельно, по своей воле. Надейся на лучшее: возможно, через некоторое время мы сами позовем тебя на корабль и отправимся вниз по реке. Ясно? — спросил речник и пожал плечами. — Найди себе спутника, который тебе поверит, и броди с ним по улицам. Некоторые так и поступили. Но один ты никуда не пойдешь.
— Ты не Старший. Разве у тебя есть права на Кельсингру? Почему ты распоряжаешься чужими жизнями?
Гест повысил голос в надежде, что на его сторону встанет кто-нибудь еще. Но все было безрезультатно. Джамелийские купцы выпросили у Элис бумагу и чернила и пытались составить торговое соглашение, словно рассчитывали действовать в обход Советов торговцев Удачного и Трехога. Глупцы! Кандрал продолжал мрачно пялиться вдаль. Он уже написал признание и вручил его капитану Лефтрину. Наверное, теперь он представлял себе, что с ним будет по возвращении в Кассарик. На лице у предателя еще сияли синяки от трепки, которую по пути сюда ему задали матросы. Гребцы-рабы, похоже, просто наслаждались бездельем, теплом и пищей. Калсидийцы наблюдали за спором, но, видимо, не имели желания его поддерживать.
«Трусы. Здесь мне союзников не найти».
— Формально у меня, может, и нет права голоса, — согласился речник. — Но все члены экспедиции решили, что есть. Поэтому я голосовал наравне с остальными. Тебе следовало бы говорить со мной повежливее. Я, между прочим, настаивал не отдавать никого из вас на съедение драконам. Не хотелось бы, чтобы подобное потом вошло у них в привычку. Хотя лично я, пожалуй, и не возражаю против того, чтобы, когда я сыграю в ящик, они съели меня и сожрали в придачу все воспоминания. Наверное, мною с удовольствием полакомится Плевок. Он же подлый чертенок, злобный и вредный. Готов поспорить, что Плевок переживет остальных драконов, хотя они и покрупнее его.
Гест с отвращением покачал головой и отвернулся. В общем зале было две двери, и у каждой поставили охранника. С утра там дежурила худенькая девчонка с розовой чешуей и светлыми волосами. Он попробовал очаровать ее и уговорить выпустить погулять по площади, просто чтобы размять ноги. Но пигалица посмотрела на него и не ответила ни слова.
Когда Гест попытался проскользнуть мимо нее, она не стала загораживать ему дорогу, а лишь спокойно сказала:
— Мой дракон — тот крупный золотой, что дремлет сейчас на ступеньках, греясь на солнце.
Гест испуганно отпрянул и больше не пытался с ней спорить.
— Рад тебя видеть. Ужасно скучно тратить впустую первый погожий денек!
Эти слова были адресованы не ему. Юнец, пришедший сменить матроса, кивнул:
— Привет, Хеннесси. Сегодня ветер дует с холмов. В воздухе пахнет весной.
Хотя реплика его была жизнерадостной, однако парень произнес ее унылым тоном. Моряк на ходу хлопнул его по плечу:
— Не переживай, Дэвви, жизнь непременно наладится. Иногда надо немного подождать, пока не появится тот самый человек. — Он по-идиотски подпрыгнул и благодушно добавил: — Я вот только-только наконец нашел свою половину!
— Ага, — отозвался паренек, усаживаясь на скамью, которую освободил матрос.
Новый охранник тяжело вздохнул, и плечи у него ссутулились. Его чешуя была не такой плотной, как у других. Темно-синие полоски очерчивали брови юноши и тонкой линией спускались по носу. Плащ его отливал алым, как и сапоги. А туника и обтягивающие ноги трико были черными. Нити ткани оказались настолько тонкими, что их переплетение едва различалось. Гест никогда не видел такой материи. Да этот невзрачный парнишка носит на себе целое состояние! Знает ли он об этом? Согласится ли расстаться хотя бы с одной из вещей?
Гест несколько мгновений наблюдал за ним, а потом покосился на охранника, сменившегося у дальней двери. На самом деле их было даже двое: они сидели рядышком на скамье с непринужденностью давних знакомых. Оба были Старшими в оранжевой чешуе и щеголяли в блестящих черных одеяниях. Один выудил из кармана стаканчик и игральные кости. Второй кивнул. Игра началась.
Гест приблизился к мрачному юному тюремщику:
— Хорошая погода на улице?
Дэвви уставился на Геста с подозрением, но все-таки отозвался:
— Неплохая. Дожди наконец-то закончились, и выглянуло солнце.
Гест склонил голову к плечу и одарил парнишку сочувственной улыбкой:
— Непохоже, чтобы ты слишком радовался.
— Мою проблему погода не решит, — ответил он и понурился.
— Очень жаль.
Гест присел на другой конец скамьи для охранников. Мальчишка возмущенно посмотрел на него.
«Совсем юнец», — решил Гест, хотя из-за чешуи определить возраст было затруднительно.
— Я знаю, кто ты! — внезапно выпалил паренек.
— Правда? И откуда же?
«Довольно любопытно…»
— Карсон и мой папа были как братья. Он меня вырастил и говорит со мной открыто, ничего не скрывает. Так что я в курсе. И я о тебе невысокого мнения.
— Неужели? И почему же?
«Кто такой Карсон?»
— Седрик был с Карсоном откровенен. Наверное, не с самого начала, но теперь между ними нет секретов. И мне известно, что ты очень плохо обходился с Седриком. А сейчас он счастлив жить простой жизнью с Карсоном. Ему без надобности твой шикарный дом, и он уже не нуждается в твоих богатых дружках. Он мне так и сказал.
— Правда? — Гест отвернулся от мальчишки и принялся сверлить взглядом пол. — У каждой истории есть две стороны, — проговорил он глухо. Быстро подняв голову, Финбок обнаружил, что Дэвви пристально на него смотрит, и поспешно опустил глаза, чтобы паренек не прочел в них ничего лишнего. — Два человека могут любить друг друга и все равно причинять один другому боль. Они даже будут совершать серьезные ошибки. — Он на миг замолчал. — Я не смогу вернуть Седрика. И конечно, ему лучше здесь. Но это не значит, что я хочу оставаться один. В моей душе образовалась зияющая пустота, и я не понимаю, что мне делать.
Чешуйчатый юнец внимательно слушал его слова.
Гест с жаром продолжал:
— Тебе повезло, что ты очутился в Кельсингре. Тут все прекрасно устроено. Да, здесь приходится заниматься самыми обыденными вещами, но ты можешь любить кого хочешь — и никто тебя не срамит. У меня никогда не было такого. Никогда! Возможно, если бы мы с Седриком могли быть откровенными с окружающими, то…
Он осекся и с сожалением покачал головой. Паренек подался ближе.
«Какая легкая добыча. Молодой и неопытный, его сердце недавно разбили. — Гесту стало смешно. — Можно ли придумать лучшую месть Седрику и его проклятому Карсону, чем соблазнение мальчишки?»
Он печально вздохнул:
— Я пытался обеспечить Седрику хорошую жизнь, думал, что он будет счастлив рядом со мной… Я действительно старался изо всех сил. Мы много путешествовали. А когда мы были в городе, то немало вечеров проводили с нашими приятелями. Отличное вино, вкусная еда, дружеская обстановка… — Гест задумчиво посмотрел вдаль. — Я решил, ему этого будет достаточно. Я делил с Седриком крышу над головой, показал ему мир… Мы вместе посещали театральные представления. Или катались верхом. Или шли в таверну выпить эля и послушать музыку. Каждый вечер мы проводили вместе, пробуя все то, что большой город может предложить молодым людям. — Он пытливо взглянул на мальчишку. — Ты когда-нибудь бывал в Удачном? Или где-нибудь еще?
Дэвви отрицательно помотал головой:
— Карсон учил меня ремеслу охотника и следопыта. А теперь у меня есть дракон, я — хранитель. Мне хотелось стать хранителем в основном для того, чтобы быть с Лектером. Но он меня бросил, а у моего дракона нашлись другие дела. У меня ничего не осталось. — Он поднял руку и дотронулся до чешуи на щеке. — Вряд ли я теперь побываю в Удачном… с моей-то внешностью! Горожане сочтут меня уродцем.