— Сколько дел! — пробормотала Элис.
Новые поселенцы для Кельсингры. Домашние животные и семена. А хоть кто-нибудь из хранителей понимает, как за ними ухаживать? Она не стала спрашивать, обращались ли к Лефтрину с просьбой обучить начинающих капитанов всем необходимым навыкам. И так ясно, что ему придется быть наставником юнцов.
— А кто из хранителей подойдет, чтобы командовать кораблями? — с улыбкой осведомилась молодая женщина.
— Я пока об этом не думал. Пожалуй, Рапскаль. Он парень толковый и деятельный. Вечно ищет, на что бы направить свою энергию. А уж это всяко лучше, чем те дикие вещи, которые он вытворял.
Элис нахмурилась:
— Боюсь, ты выдаешь желаемое за действительное. Прежде Рапскаль и впрямь бы прекрасно справился с любой задачей, однако впитанные из камня воспоминания сильно его изменили. Теперь он может говорить только о том, что надо уничтожить угрозу драконам. Положить ей конец раз и навсегда. Думаю, он даже не осознаёт, насколько далеко находится Калсида и с каким сопротивлением столкнутся они с Хеби.
— Но ведь с ним будет не только Хеби. Кало рвется отомстить обидчикам. И Фенте тоже хочет лететь, а еще — Балипер, Сестикан, Дортеан и Ранкулос. И разумеется, Тинталья. Она говорит, что когда немного поправится, то обрушит на калсидийцев свой гнев.
— А Меркор? — тихо спросила Элис.
Она подозревала, что если туда отправится золотой дракон, то к ним присоединится и остальная стая.
— Меркор пока помалкивает. Не представляю, что у него на уме. Кстати, Рапскаль постоянно подзуживает хранителей. Ты ведь в курсе, что они нашли арсенал?
— Да.
Элис не призналась Лефтрину, что сама еще очень давно обнаружила арсенал, но не рассказывала об этом Рапскалю. Это открытие еще сильнее изменило ее представления о Старших. Боевые приспособления для драконов были в основном декоративными, однако на сбруях имелись кольца, — должно быть, всадники былых времен привязывали себя к ним. Так что, похоже, Синтара напрасно утверждает, что люди никогда прежде не ездили на драконах. Правда, синяя королева заявила, что нести Старшего в бой — это не то же самое, что ходить под седлом, как осел. Она считала, что дракон использовал Старшего в качестве дополнительного оружия, а вовсе не служил человеку боевым конем.
На вбитых в каменные стены крюках были развешаны доспехи: как уложенными внахлест пластинами, так и расцветкой они имитировали чешую драконов. Деревянные древки копий давно истлели, от луков и колчанов со стрелами остались на полу лишь слабые силуэты праха. Однако там оказались и другие вещи — позеленевшие от старости бронзовые и железные орудия, пропитанные Серебром. Хотя Элис и догадывалась об их боевом предназначении, но опознать не смогла.
— Юноши примеряли латы и шлемы с таким видом, с каким Джерд меряет драгоценности, — посетовал Лефтрин. — Они совершенно не понимают, что с ними делать. Но если Рапскаль, Кало и Тинталья и дальше будут их подзадоривать, то ребята наверняка очень скоро узнают все на своей шкуре.
Элис печально вздохнула. Ей не хотелось задумываться о подобной перспективе.
— Что ж, поживем — увидим… Но если бы ты выбирал капитанов для двух кораблей, то кого бы сам предпочел учить?
— Думаю, Харрикина. Он надежный малый. Может, еще Алума. Парнишка способный и сообразительный.
Элис опустила голову, чтобы спрятать ухмылку. Похоже, Лефтрин даже представить себе не мог, чтобы Скелли умело командовала на палубе. Однако следующая реплика собеседника вызвала у нее изумление.
— Но кто сказал, что капитаном обязательно должен быть хранитель?! У них с драконами столько забот, что на все прочее остается мало времени. Что, если командование кораблем примет Хеннесси? Или Скелли, когда поднаберется опыта…
— Так много перемен! — воскликнула Элис. — Придется выполнять регулярные грузовые рейсы, пока Кельсингра не начнет обеспечивать себя самостоятельно. А потом, возможно, мы будем продавать мясо и зерно Дождевым чащобам. Новые поселенцы в Кельсингре… Конечно, им следует понимать, чем они рискуют, но Тилламон права. Найдутся люди, которые захотят приехать сюда и начать новую жизнь. А нам понадобятся их навыки. Фермеры и кузнецы, пекари и горшечники, плотники… Но они наверняка приедут. Людям редко выпадает шанс начать все сначала.
— Да уж, не слишком часто, — согласился Лефтрин. Он некоторое время помолчал, а потом неожиданно выпалил: — Элис, будь моей женой!
Она внимательно посмотрела на него, удивляясь внезапному повороту разговора.
— Не могу, Лефтрин. Пока наш брачный контракт с Гестом не будет официально расторгнут, я по-прежнему…
— Только не говори, что у тебя есть законный муж! Пожалуйста, не надо! Мне больно слышать от тебя такие слова. — Лефтрин протянул руку через стол и прижал кончики пальцев к ее губам. Его серые глаза смотрели на Элис очень серьезно. — Мне наплевать на то, что болтают в Удачном или где-нибудь еще. Гест Финбок нарушил условия контракта с самого первого дня. А если этот тип вообще не собирался его выполнять, то разве в таком случае ты можешь считаться его женой? Будь моей, Элис. А я уже и так твой, со всеми потрохами. Я хочу называться твоим мужем. Выходи за меня здесь, в Кельсингре. Начни со мной новую жизнь. Забудь про Удачный, его правила и контракты!
Элис покраснела:
— Ты не собираешься заключать брачный контракт?
— Мне он не нужен. Если хочешь, то придумай текст сама, напиши все, что пожелаешь, — и я подпишу не глядя. Я даже читать не стану, потому что заранее принимаю любые твои условия. Мне не нужны ни бумаги, ни официальные документы, ни что-то еще. Мне нужна только ты.
— С чего это ты вдруг надумал сделать мне предложение? — Элис растерялась.
Он покачал головой:
— Я знал, что Гест существует и что формально ты ему принадлежишь. Были моменты, когда я чувствовал себя вором. А однажды Седрик решил поставить вопрос ребром и прямо заявил, что я своей любовью только испорчу тебе жизнь. Признаться, тогда он заставил меня почувствовать себя жутким эгоистом.
— Мне кажется, что это было в другой жизни, — тихо произнесла Элис. — Нас волновали такие странные и глупые вещи!
— А теперь они тебя не тревожат? Не беспокоят сплетни, которые Гест распустит о тебе, когда вернется в Удачный?
— После заявления Седрика? Нет. Подозреваю, что Гест сам постарается говорить об этом как можно меньше и будет надеяться, что и другие поступят так же. А перед отъездом я попрошу его аннулировать брачный контракт. Можно будет составить документ прямо здесь, и свидетелей в Кельсингре найдется более чем достаточно. Все пройдет тихо. Я отправлю родным письмо, где все им объясню, а с остальными пусть Гест сам разбирается. — Она перевела дыхание и посмотрела на капитана ясными глазами. — Я с ним покончила, Лефтрин. Ты во мне сомневаешься?
— Мне никогда в жизни не было так плохо, как в тот момент, когда он назвал тебя своей возлюбленной супругой, — признался капитан. — Мне хотелось вырвать ему язык. Я бы голыми руками растерзал Геста на кусочки и скормил Плевку. — Лефтрин говорил с тихой горячностью, какой Элис прежде никогда в нем не замечала.
— Милый! — воскликнула она, разрываясь между изумлением и смехом. — Что за кровожадность?!
— Я видел, я чувствовал, что Гест тебя здорово напугал. И мне хотелось стереть с лица земли все, что внушает тебе такой ужас.
— Я сама виновата. Давала ему власть, которой он не имел. Так или иначе, Гест остался в прошлом. — Элис грустно улыбнулась. — Все решено, Лефтрин. Окончательно и бесповоротно. — Она поднялась на ноги, обогнула стол, замерла позади капитана, обняла за шею и прошептала ему на ухо: — Дождаться не могу, как поплыву с тобой.
— Сперва на борту будет очень людно… пока мы не высадим этих незваных гостей в Трехоге, — пробормотал он. — Я буду рад передать калсидийцев на суд другим людям. Несчастные ублюдки оказались между молотом и наковальней! Думаю, дома у них уже ничего нет. Однако меня не слишком радует то, что до Трехога Смоляной будет под завязку набит калсидийцами. С ними надо держать ухо востро. Так что, боюсь, рейс предстоит еще тот.
Элис быстро поцеловала Лефтрина. Капитан притянул ее к себе, и она произнесла:
— Тогда нам стоит сейчас воспользоваться передышкой.
— Я не могу отлучаться надолго. Меня только что сменили, но дядя наверняка поручит мне какую-нибудь другую работу.
— Загружает тебя делами, да? — Геста это позабавило. — Наверное, считает, что ты слишком мал, чтобы самому планировать свою жизнь. Такое часто бывает с людьми, которые заботятся о подрастающих мальчишках. Они не замечают, когда те превращаются в молодых мужчин, готовых действовать самостоятельно.
Дэвви быстро покосился на Геста, не подтверждая, но и не отрицая того, что его возмущает вечный контроль со стороны Карсона.
Финбок откашлялся. А юнец сказал:
— Не могу понять, почему ты до сих пор не поднимался на башню, чтобы осмотреться. Вам же это позволили. Так мы решили на собрании.
— Действительно, это упущение с моей стороны, — согласился Гест. — Но я даже толком не знаю, где что в городе находится. Может, покажешь?
Он хотел расположить к себе мальчишку и практически достиг своей цели. Сегодня совместный поход на башню. А завтра, возможно, короткий променад по улицам.
Парнишка шел по лестнице впереди него, и Гест мог хорошенько рассмотреть его спину и бедра. Дэвви был юн — моложе даже, чем Седрик, когда они только познакомились, — и совершенно не искушен в житейских делах. Гест предположил, что его будет легко сломать. Приманить изящными и утонченными удовольствиями, каких этот деревенщина и вообразить себе не может. Раздразнить столь естественную в его возрасте тягу к приключениям и взрослости. Убедить в том, что лишь Гест способен познакомить его с неизвестным удивительным миром.
— Дай мне отдышаться, Дэвви. Мне, старичку, не так легко забираться по этим крутым ступенькам.
Юный Старший послушно застыл на следующей площадке лестницы.