Рэйну мешал дышать хлесткий ветер, со свистом проносившийся мимо его лица. Пальцы уже свело от напряжения, а они все продолжали падать. Рэйн почувствовал, как в висках пульсирует кровь, а потом она теплыми струйками потекла у него из носа. Рэйн не в состоянии был превратить свои мысли в слова, чтобы умолять драконицу смилостивиться: он просто мысленно дал ей ощутить весь свой ужас и продолжал мертвой хваткой цепляться за ремень сбруи, глядя, как навстречу ему несется бесплодная бурая земля.
Внезапно мир качнулся. Рэйн зажмурился и стиснул немеющие пальцы, а потом его резко отбросило в другую сторону. Когда он снова открыл глаза, ветер выбил из них слезы, которые заструились по щекам. Тинталья стремительно скользила над утрамбованной почвой. Впереди мчалось стадо животных, похожих на оленей. Рэйн как зачарованный наблюдал за их огромными прыжками, а потом вдруг с ужасом понял, что сейчас произойдет.
— Нет! — взмолился он, и в этот момент его грудь сдавило.
Рэйна швырнуло на нагрудный ремень с такой силой, что, кажется, выбило из легких весь воздух. Он почувствовал удар какого-то покрытого мехом существа, которое сразу же отскочило в сторону. И затем ненадолго потерял сознание. А очнувшись, закашлялся — в ноздри забилась пыль; уши резало пронзительное блеяние раненых животных. Рэйн открыл глаза, заморгал и закопошился в седле, забыв, что пристегнут ремнем поперек груди. Расстегнув пряжку ноющими пальцами, он кубарем скатился на землю и некоторое время просто лежал, наслаждаясь ощущением твердой каменистой почвы. А потом Рэйн почувствовал, что его драконица зашевелилась, и сначала осторожно встал на колени, а потом поднялся на ноги и, пошатываясь, кинулся прочь. Он миновал двух блеющих оленей, из которых кровавыми палками торчали переломанные кости. Третий лежал без движения, а у четвертого шея оказалась неестественно вывернута. Рэйн потерял равновесие и упал прямо на него.
Он выждал, чтобы сердцебиение немного успокоилось. Его слух почти пришел в норму, и он опять смог дышать. Ему хотелось пить, но он не собирался возвращаться к седлу за водой. Он лучше потерпит. «Никогда не беспокой дракона в первые мгновения после охоты», — напомнил себе Рэйн.
Он услышал крики хранителей и рык драконов, а затем ощутил порывы горячего ветра: стая приземлялась. Всадники торопливо спрыгивали вниз, расстегивая ремни, и отбегали на безопасное расстояние от драконов. Рэйн устроился поудобнее на туше оленя. Он был полон решимости в качестве компенсации за грубое обращение Тинтальи хотя бы получить приличный ужин.
Сильве подошла к Рэйну и тряхнула головой; ее светлые волосы после многих дней полета безнадежно свалялись.
— Как ты? — робко спросила девушка и прикоснулась пальцами к его губам и подбородку. — Крови очень много.
Рэйн вытер лицо рукавом и успокоил ее:
— Ерунда, просто нос разбил. — С трудом выпрямившись, он ухватился за ногу оленя и предложил: — Давай унесем его, пока драконы не отняли.
Сильве взялась за вторую ногу, и они потащили тушу по земле, пропитавшейся солнечным теплом. Остальные хранители собрались под жидкой тенью одного из самых высоких деревьев. Почти все драконы улетели. Однако Тинталья сидела над своей добычей. Рэйн подметил, что никто из стаи не посмел заявить права на убитых ею оленей. И сбрую с нее уже сняли.
— Кто ее расседлал? — осведомился он.
— Рапскаль. — Сильве покосилась на Тинталью. Драконица разрывала оленя пополам, прижав тушу к земле лапой. — Иногда мне кажется, что он бесстрашный. А иногда — что просто глупый.
— Порой эти два качества неразрывны, — заметил Рэйн. У него вдруг закружилась голова, и ему пришлось остановиться, чтобы на мгновение прикрыть глаза руками. — Тинталья обо мне даже не вспомнила, когда спикировала на стадо, — пробормотал он. — Вообще не вспомнила.
— Все они одинаковы, — заявила Сильве. — Хотя Меркор, в отличие от остальных, немного думает о том, что со мной может случиться, но даже ему наплевать на мое благополучие, если речь заходит о «драконьих делах». Поэтому сейчас он и взял меня с собой.
Рапскаль услышал окончание их разговора. Он наклонился, схватил тушу за передние и задние ноги, взвалил тяжеленного оленя на плечи и легко выпрямился. Рэйн аж присвистнул от удивления.
А юноша сказал:
— Нельзя рассчитывать на то, что драконы будут о нас заботиться: наоборот, мы хранители, а потому должны всегда ухаживать за ними и выполнять все их требования. Полагаю, мы доберемся до Калсиды уже завтра. Вскоре мы увидим вражескую столицу. И вступим в бой сразу же: нет смысла давать им день-два для подготовки.
Идя следом за Рапскалем, Рэйн и Сильве присоединились к группе хранителей. Рапскаль сбросил оленя с плеч, и туша животного громко стукнулась о землю. Опустившись на одно колено, юноша снял с пояса кинжал. Джерд внимательно наблюдала за его действиями.
— Нельзя ожидать, что во время битвы драконы будут о нас помнить. Каждый из нас должен сам позаботиться о том, чтобы надежно пристегнуться. Пока мы находимся в седле, наша задача заключается в том, чтобы отслеживать опасности, которые драконы могут не заметить. В прошлом это означало бы, что нам надо внимательно смотреть, не подлетают ли сверху или сзади вражеские драконы. К счастью, сейчас такого не будет. Однако столицу Калсиды давно укрепили на случай осады или внезапной атаки. Раньше оборонительные сооружения располагались на вершине холма. Думаю, там же построена и резиденция герцога. В любом случае сперва нам нужно уничтожить именно укрепления. Установленные там баллисты рассчитаны на то, чтобы обстреливать армию, поднимающуюся по склонам. Но если кто-то из командиров не растеряется и будет соображать достаточно хорошо, он, возможно, перенастроит механизм так, чтобы метать крупные камни в нас. И лучники с мощными луками на башнях тоже не промахнутся. А как мы убедились на примере Тинтальи, даже маленькая стрела, вошедшая глубоко в мягкую плоть, способна причинить серьезный ущерб. Поэтому задача всех хранителей — высматривать опасности, грозящие драконам. Вот что должно тревожить вас в первую очередь.
Давая объяснения, Рапскаль разделывал оленя. Его глаза были устремлены на тушу, но говорил он громко, внятно и отчетливо. Как только юноша вспорол оленю брюхо, Сильве присела напротив него и принялась свежевать тушу, оттягивая шкуру на себя и умело отделяя ее от мяса. Нортель взял длинную палку, чтобы насадить сердце на вертел. Кейз и Бокстер принялись готовить костер из прутьев и сломанных веток.
Рапскаль сел на пятки, держа обеими руками темную печень. Руки у него были по локоть в крови. Он продолжил свое поучение:
— Если ваш дракон приземлится, вы обязаны выполнять его приказы. Например, он может сказать, чтобы вы вошли в здание и выгнали врагов, затаившихся внутри. Если дракон ранен и не способен взлететь, то ваша задача — защищать его, пусть даже и ценой собственной жизни. Или он может предпочесть оставить вас на земле, чтобы сражаться без дополнительной обузы. Это решать ему.
Рапскаль бросил печень Нортелю, и тот ловко ее поймал.
— Кто-нибудь любит оленью печенку? — задал Нортель риторический вопрос, заслужив хмурый взгляд Рапскаля.
Кинжал покрытого алой чешуей Старшего умело расчленял заднюю часть оленьей туши.
— Яд сносит ветром. Вы не забыли? Ваши одеяния защитят вас, если это просто туман, но вам все равно надо постараться побыстрее переодеться и выбросить испорченные вещи. Кроме того, всегда будьте начеку, а если заметите туман, то прикрывайте тканью лица и кисти рук.
Рапскаль обвел хранителей суровым взглядом. Он уже отделил заднюю ногу от туши и отрезал голяшку.
— Если на вас попадут брызги, то уже ничего не спасет. — На его лице появилось мудрое и страшно усталое выражение, которое невероятно его состарило. — Если яда много и он летит на вас, то, вдохнув его, вы умрете мгновенно. Даже закричать не успеете.
— Са милосердный! — воскликнул Рэйн в ужасе.
У Нортеля округлились глаза. Кейз побледнел так сильно, что оранжевые чешуйки у него на лбу стали похожи на случайно прилипшие цветочные лепестки.
— А часто такое бывает? — очень тихо поинтересовалась Сильве ровным голосом.
— Иногда случается, — ответил Рапскаль. — Я был свидетелем подобного зрелища.
Его взгляд стал отрешенным. Он начал нарезать мясо на куски. Кейз подбежал с охапкой вертелов, которые изготовил, срезав ветки с ближайшего куста. Не говоря ни слова, он раздал их хранителям, которые принялись непринужденно делить мясо. Рэйн тоже взял себе порцию и направился к костру.
Сначала разговор шел о вещах обыденных. У кого соль? Кто-нибудь будет печенку? Прикидывали, чем могут заниматься сейчас те, кто коротает время в Кельсингре. Рэйн признался, что тоскует без Малты, и выразил надежду, что Фрон в его отсутствие не слишком сильно вырастет. Кейз подшучивал над Сильве, расставшейся с Харрикином. Та покраснела, но охотно признала, что скучает по нему. Седрик молча уставился на огонь.
Рапскаль казался задумчивым.
— Амаринда, — произнес он наконец и печально улыбнулся.
Джерд, пристроившаяся рядом с ним у костра, вздохнула:
— Ты многое повидал, да, Теллатор?
Он повернулся к ней.
— Да, я пережил немало, — ответил он. — А многое я узнал от тех предков из камня, которых себе избрал. Если решил стать воином, то выбираешь рассказы о воинах, записанные в камне, чтобы использовать их опыт. И потому я Теллатор, но при этом я храню в себе прошлое людей, которых Теллатор когда-то сделал частью себя.
Джерд медленно кивала. Она устремила на юношу взгляд, от которого Рэйну стало тревожно.
Сильве неожиданно спросила:
— А Амаринда? Она тоже подбирала себе предков из камней?
Рапскаль покосился на Сильве и некоторое время пристально смотрел на нее. Что-то мелькнуло на его лице, а затем он смущенно произнес:
— Она выбрала себе нечто другое. Не вся мудрость, как вы теперь знаете, хранится в камне. Амаринда стала мастерицей Серебряных дел, и училась она у мастеров. Однако кое-что она позаимствовала из камней. Телесные умения так приобретать зна