Но Тимара с ним не согласилась. Это совсем даже не глупо.
Она распахнула крылья, сделала два взмаха, которые чуть не оторвали ее от земли, и прыгнула. На одно головокружительное мгновение внизу не было ничего, кроме обрыва. На дне ущелья бежал узкий быстрый поток, пробивший путь к реке Дождевых чащоб. Еще три взмаха помогли Тимаре набрать высоту; и вот уже ее сосредоточенность растворилась в радости от успеха, а луг на противоположной стороне ринулся ей навстречу. Девушка приземлилась на бегу, сложила крылья, затормозила, упав на колени, и воскликнула:
— Татс! Я взлетела! Я летела по-настоящему, это был не просто прыжок!
Татс застыл на противоположной стороне трещины. Он смотрел на Тимару, и на лице его застыло загадочное выражение. Неожиданно он крутанулся на месте и пошел прочь, опустив голову. Через некоторое время он побежал, усиленно заработав руками.
Тимара молча проводила его взглядом. Ее сердце, только что отчаянно трепетавшее от счастья и возбуждения, стало разгонять по телу холод. Она другая. Она для него слишком странная. Девушка уставилась на свои черные когти, которые с самого рождения отделили ее от окружающих. Она всегда была такой, слишком сильно измененной Дождевыми чащобами. Потом у нее появились крылья, а теперь полет испугал даже преданного ей Татса. Глаза Тимары наполнились жгучими слезами.
Пронзительный крик заставил ее посмотреть на небо. Да, Меркор действительно поймал Синтару. Соединившись, они кружили высоко над ней. Тимара тряхнула головой, стараясь отгородиться от драконьей страсти, которую ощущала очень явственно. Пора уже заняться делами. А где же ее лук? Не уронила ли она оружие во время бешеного полета? Может, оставила на той стороне?
Тимара в очередной раз повернулась и оцепенела — к ней приближался Татс. Он немного поднялся по склону и теперь мчался навстречу. Его зубы были решительно стиснуты.
— Ущелье! — пронзительно выкрикнула она, предостерегая его, но опоздала.
В два шага он достиг трещины и… бросился вперед в отчаянном прыжке.
Да он ни за что не сможет допрыгнуть!
Но Татс смог.
Он приземлился на ноги, пригнул голову к груди, перекувырнулся и быстро вскочил. Сила инерции протащила его вперед, так что Татс буквально врезался в Тимару. Но когда его руки обхватили девушку и он увлек ее с собой на землю, она поняла, что это не было случайностью.
— Поймал! — выдохнул он.
От удара у нее перехватило дыхание. Тимара шумно втянула воздух и ответила:
— Да. Поймал. Наконец-то.
Его глаза округлились. А когда она снова вздохнула, Татс приник к ее губам. Тимара закрыла глаза, ощущая на себе вес его тела, вдыхая его запах, и притянула к себе крепче. Солнце стояло прямо над ними в зените, согревая весь мир, и единственное, что она слышала, — это торжествующие крики драконов.
Эпилог. Новое поколение
Тинталья проснулась ближе к полудню. Она подняла голову и посмотрела на солнце, а затем встала, потянулась и размяла крылья. Беспокойство, которое мучило ее в последние десять дней, снова вернулось.
После утренней охоты она устроилась спать на каменистой гряде в горах за Кельсингрой. Когда она пробудилась ранним утром, то ощутила какую-то острую потребность, но сочла ее обычным голодом. Однако сейчас, поев и отдохнув, драконица почувствовала пробуждение памяти предков.
Тинталья оценила положение светила. Да, все правильно.
Она почуяла драконий запах, поднятый взмахами мощных крыльев. Теперь она наблюдала, как Кало медленно кружит, спускаясь к ней. Иссиня-черный самец успел заметно вырасти с их первой встречи — и будет расти всю свою жизнь. Он приблизился к ней на пару шагов и, вытянув шею, принюхался.
Сегодня.
Произнеся это слово, он замер в ожидании ее ответа.
Сегодня, — подтвердила Тинталья.
Время настало.
Мимо них пронесся Айсфир. Он уже знал, что приземляться рядом с Тинтальей ему нельзя. Кало приучил его к этому после нескольких кровавых стычек. Однако старый дракон тоже имел право на уважение.
— Сегодня! — протрубил он и пронесся вперед.
Тинталья увидела, что драконы, дремавшие ниже на склонах холмов, пробуждаются. Она понимала, что хранители сейчас прекратят все дела в городе, забудут свои мелкие муравьиные заботы и потрясенно воззрятся вверх.
Кало собственнически повращал глазами.
Кто полетит с тобой? — спросил он.
Неужто какой-то самец осмелился задать подобный вопрос королеве? — стал насмешничать Айсфир, пикируя и делая пируэты. — Я — отец нового поколения драконов! Я требую то, что принадлежит мне. Я полечу с матерью своих детей к берегу гнездовий, прослежу за приготовлением гнезда и буду отгонять других. Если не знаешь, как положено себя вести, обратись к памяти предков.
Тинталья задумалась. Она всмотрелась в потрепанного черного дракона, который опять пролетел мимо них. Кало выпрямился во весь рост и наполовину распахнул крылья.
У меня есть эти воспоминания, — ответил он угрюмо. — Я помню времена, когда на острове жила дюжина королев и драконы бились за лучшие гнездовья. Но те времена давно миновали. Вместе с нами началась новая эпоха. Возможно, теперь мы и поступать будем по-новому.
Кало полетит с нами, — заявила Тинталья. — Он молод и силен. Я желаю, чтобы со мной летел и он тоже.
Но так не делают! — возмутился Айсфир. — Вы что, вообще всё забыли? Только отец летит с королевой на берег гнездовий, чтобы там ее охранять. Другим самцам доверять нельзя. Кало все разорит и растопчет яйца.
Кало вытянул шею и затрубил. Он был меньше Айсфира, зато крылья у него были в целости, а мышцы — тугие и подвижные. Иссиня-черную чешую усеивали крошечные серебряные звездочки. Кало резко захлопнул крылья, и на каждом остром шипе выступили ядовитые капельки.
Ты готов сразиться со мной, старый дракон? — Он перевел взгляд на Тинталью. — Я не собираюсь разорять гнездо. В мире осталось очень мало драконов. Да, я не отец первого выводка, но и что с того? Следующие выводки будут моими, а моим потомкам понадобятся пары.
Ты рассуждаешь как человек! — с отвращением объявил Айсфир. — И какое мне дело до чужих детей? Но предупреждаю тебя, юнец! Только попробуй коснуться гнезда, и мы будем биться не на жизнь, а на смерть!
Тинталья презрительно фыркнула:
Любой дракон, потревоживший мое гнездо, умрет! Никакой королеве для этого самец не нужен.
— Значит, сегодня! — громко протрубил Кало: и драконам, и Старшим.
Я лечу. Тебе лучше следовать за мной, а то я сомневаюсь, что ты вспомнишь дорогу, — заявил Айсфир.
Я знаю дорогу! — гневно ответила Тинталья.
Тогда отправляйся, — отмахнулся от Айсфира Кало. — И шевелись, потому что мы оба скоро тебя перегоним.
Айсфир проревел Кало какое-то невнятное оскорбление, накренил крылья и умчался прочь.
Тинталья провожала его взглядом, пока он не превратился в черную точку. Она подумала, что Айсфир — существо из иного времени. Хорошо, что первое поколение ее детей унаследует его воспоминания. Но будет еще лучше, если им хватит мудрости, чтобы приспособиться к миру, где обитают меньше двух десятков драконов. Она не знала, сколько яиц проклюнется, сколько морских змей выживет и не придется ли вести их домой к местам окукливания, как это случилось с последним выводком. А потом она отогнала эти мысли прочь. В одном Айсфир был прав: не стоит мыслить как человек. К чему беспокоиться о выводке, когда она еще даже яиц не отложила? А ведь змеям предстоит расти много лет, прежде чем придет время возвращаться в реку Дождевых чащоб!
Она посмотрела на Кельсингру.
— Сегодня! — громко протрубила Тинталья, оповещая всех о великом событии, и стала ждать.
Пусть Айсфир прав и в воспоминаниях ее действительно полно прорех, но кое-что она помнила. Некоторые традиции соблюдать надо. В чем причина задержки?
Наконец на парапете башни появилась стройная фигурка. Сельден был облачен в серебро и ультрамарин. Он вознес голос к небесам, приветствуя знаменательный день. Древние слова пробежали по крови Тинтальи, заставляя встопорщиться гребень и шипы на шее.
— Синяя королева улетает сегодня! Ее утроба отяжелела от яиц, она несет в себе новое поколение драконов! Сегодня королева покинет нас! Так радуйтесь же, пойте все, возносите хвалу Тинталье и пожелайте ей удачного полета!
Сельден замолчал. Она продолжала слушать. Зазвучали голоса людей, а затем к ним присоединились драконы и заглушили их.
— Сегодня! Завтра начнется сегодня!
Они с Кало купались в оглушительных звуках. Тинталья раскинула крылья, раскачивая головой на стройной шее и принимая всеобщие восторги. Шум смолк. Все закончилось. Теперь она полетит.
Однако внезапно раздался голос Сельдена, и хвала певца была адресована именно ей. Она устремила взгляд на него, с наслаждением слушая песнь.
— Королева взлетает, синяя императрица Тинталья на широких крыльях, отороченных Серебром! Она привела змей в Кассарик, она напитала первое из новых поколений! Старейшая из королев, мудрейшая, храбрейшая и неизменно разумнейшая! Ширококрылая Тинталья летит на берег гнездовий!
А затем на вершине башни появились и другие Старшие: Рэйн, Малта.
Женщина прижимала к себе ребенка, которого спасла Тинталья, — и они тоже присоединили свои голоса к песне Сельдена:
— Сегодня! Сегодня!
При каждом повторении этого возгласа Малта высоко поднимала Фрона, и до Тинтальи долетал новообретенный смех малыша.
— Сегодня! — оглушительно протрубила драконица и, чувствуя, как к ней летят добрые пожелания Старших, взмахнула крыльями и рванулась в небо.