– Не слишком часто, – согласился Лефтрин и помолчал, а потом неожиданно выпалил: – Будь моей женой!
Она внимательно посмотрела на него, удивляясь внезапному повороту разговора.
– Не могу, Лефтрин. Пока наш брачный контракт не будет официально расторгнут, я по-прежнему заму…
– Не говори, будто ты замужем за ним! Пожалуйста, не надо! Мне больно слышать от тебя такие слова. – Лефтрин протянул руку через стол и прижал кончики пальцев к ее губам. Его серые глаза смотрели на нее очень серьезно. – Мне наплевать на то, что болтают в Удачном или еще где-нибудь. Он нарушил условия контракта с самого первого дня. Он вообще не собирался его выполнять – и в таком случае разве ты можешь считаться его женой? Будь моей, Элис. Я уже твой. Я хочу называться твоим мужем. Выходи за меня замуж здесь, в Кельсингре. Начни со мной новую жизнь. Забудь про Удачный, его правила и контракты!
Она покраснела.
– Ты не хочешь заключить брачный контракт?
– Мне он не нужен. Если хочешь, то придумай его, напиши все, что пожелаешь, – и я подпишу. Я не стану его читать, потому что любые твои условия меня полностью устраивают. Мне не нужны ни бумаги, ни официальные документы, ни что-то еще. Мне нужна только ты.
– С чего это ты вдруг? – Элис растерялась.
Он покачал головой:
– Я знал, что Гест существует и ты ему принадлежала. Были моменты, когда я чувствовал себя вором. А однажды Седрик за меня взялся и заявил, что я своей любовью испорчу тебе жизнь. Заставил меня чувствовать себя эгоистом из-за моего влечения к тебе.
– Мне кажется, что это было в другой жизни, – тихо произнесла она. – Нас волновали странные и глупые вещи!
– А теперь они тебя не тревожат? Не беспокоят сплетни Геста, которые он распустит о тебе, когда вернется в – Удачный?
– После слов Седрика? Нет. Подозреваю, что Гест постарается говорить как можно меньше и надеяться, что другие поступят так же. А перед его отъездом я попрошу его аннулировать контракт. Можно будет составить документ здесь, и свидетелей в Кельсингре найдется более чем достаточно. Все пройдет тихо. Я отправлю объяснения родным, и пусть он сам разбирается с остальным. – Она перевела дыхание и посмотрела на него ясными глазами. – Я с ним покончила, Лефтрин. Ты во мне сомневаешься?
– Мне никогда в жизни не было так плохо, как в тот момент, когда он назвал тебя своей милой, – сказал он порывисто. – Мне хотелось вырвать ему язык. Я бы порвал Геста голыми руками на кусочки и скормил все Плевку.
Он говорил с тихой горячностью, какой она прежде никогда от него не слышала.
– Любимый! – воскликнула она, разрываясь между изумлением и смехом.
– Он тебя испугал. Я это видел, чувствовал. Я мог запросто уничтожить то, что способно было тебя устрашить.
– Я сама себя испугала. Давала ему власть, которой он не имел. Гест остался в прошлом. – Она грустно улыбнулась. – Все кончено, Лефтрин. Окончательно и бесповоротно. – Она поднялась на ноги, обогнула стол, замерла позади него, обняла его за шею и прошептала Лефтрину на ухо: – Я предвкушаю, как поплыву с тобой.
– Сперва на борту будет очень людно… пока мы не высадим этих незваных гостей в Трехоге, – пробормотал он. – Я буду рад передать калсидийцев на суд другим людям. Бедолаги: оказались между молотом и наковальней! Думаю, дома у них уже ничего нет. Но меня отнюдь не обнадеживает, что до Трехога мой «Смоляной» будет ими набит.
Элис быстро поцеловала его. Он притянул ее к себе, и она произнесла:
– Тогда нам стоит сейчас воспользоваться передышкой.
– Мне нельзя уходить надолго. Меня только что сменили, но дядя поручит мне какую-нибудь другую работу.
– Загружает тебя делами, да? – Геста это позабавило. – Наверное, считает, что ты слишком мал, чтобы самому планировать свою жизнь. Такое часто бывает с людьми, которые заботятся о подрастающих мальчишках. Они не замечают, когда те превращаются в молодых мужчин, которые готовы к самостоятельности.
Дэвви быстро покосился на Геста, не подтверждая, но и не отрицая того, что его возмущает контроль Карсона.
Гест откашлялся.
– Я удивляюсь, что вы не поднялись на башню, чтобы осмотреться. Вам же это позволили. Так мы решили на соб-рании.
– Действительно, – согласился Гест. – Но в столь жалкой прогулке нет ничего интересного. Я даже толком не знаю, где что в городе расположено.
Он хотел разговорить мальчишку и практически достиг своей цели. Сегодня – совместный поход на башню. А завтра, возможно, короткий променад по улицам. Парнишка шел по лестнице впереди него, и Гесту открывался отличный вид на его спину и бедра. Он был юн – моложе даже, чем когда-то Седрик – и совершенно не искушен в житейских делах. Гест предположил, что его будет легко сломать. Приманить изящными и утонченными удовольствиями, каких он и вообразить себе не может. Раздразнить его молодую тягу к приключениям и взрослости. Убедить в том, что лишь Гест способен познакомить его с неизвестным удивительным миром.
– Дай мне отдышаться, Дэвви. Мне, старичку, не так легко забираться по этим крутым ступенькам.
Юный Старший послушно застыл на следующей площадке лестницы.
– Если вы утомились, можно побыть здесь. Отсюда можно отлично полюбоваться городом, – сказал он. – Не обязательно подниматься на самый верх.
Гест шагнул к окну и молча обвел взглядом Кельсингру. Он рассчитывал на то, что паренек поспешит отвергнуть мысль о том, будто он старик. Отсутствие такого возражения задело его тщеславие. «Не смей это демонстрировать». Он уставился в окно с наигранным интересом, однако когда осознал обширность Кельсингры, то искренне изумился. Глядя со стороны реки, невозможно было оценить Кельсингры как следует. А теперь Гест рассмотрел, что город простирается во все стороны. Здесь были и рухнувшие здания, и каменные руины, однако в целом Кельсингра осталась нетронутой и неразграбленной.
Гест заметил полудюжину статуй, возвышающихся над пустыми фонтанами. Он знал джамелийца-коллекционера, который отдал бы все деньги, чтобы заполучить в свое собрание хотя бы одну из скульптур. Гест провел пальцами по плиткам, которые обрамляли окна. На каждой красовалось изображение дракона – и поза крылатого зверя нигде не повторялась. Паренек догадался, что Гест восхищается искусством мастеров Кельсингры.
– Ой, они ужасно забавные. Смотрите!
Мальчишка провел рукой по очертаниям драконов – и те заплясали под его прикосновениями. Стоило ему отнять руку – и они застыли на месте.
– Потрясающе! – воскликнул Гест. – А можно попробовать?
– Конечно.
Теперь Дэвви стал проводником, снисходительным и забавляющимся удивлением Геста. Превосходно. Гест сделал неуклюжую попытку оживить драконов по примеру парнишки. У него ничего не вышло. Он постарался скопировать жест Дэви и опять потерпел поражение. Гест с отвращением отдернул ладонь.
– Не получилось! – разочарованно воскликнул он.
– Это же совсем просто!
Дэвви взялся за руку Геста и провел ею по драконам, и они послушно запрыгали и заплясали на темных плитках.
– Еще раз! – попросил Гест и положил свободную руку пареньку на плечо, чтобы тому было удобнее управлять его прикосновением.
Дэвви целиком сосредоточился на резвящихся драконах. Когда вновь изображения задвигались, Гест чуть нагнулся и поцеловал юношу в щеку.
Дэвви отпрянул с потрясенным возгласом, однако Гесту удалось удержать руку у мальчишки на плече.
– Ты такой красивый! – произнес он гортанно. – Необыкновенный! Как ты мог подумать, будто чешуя – это уродство?
Он выпустил воздух через рот во вздохе желания, а потом неловко перевел дыхание. Дэвви уставился на него, чуть приоткрыв рот. Гест представил себе, как запечатывает эти губы своими, и внезапно его притворная страсть стала подлинной. Он шагнул к Старшему, а когда Дэвви попятился, Гест притиснул его к стене своим телом.
– Я не… я не… – пролепетал Дэвви.
В его темных глазах боролись любопытство и страх.
«Превосходно!» Гест поставил на то, что паренек относится к тем, кого возбуждают опасности и запреты, прижался к юнцу и зашептал ему на ухо:
– Седрик разбил мне сердце. Тебя бросили. Кому будет плохо, если мы ненадолго забудем о нашей боли? – Он навалился на мальчишку всем весом, и его движения стали целенаправленными и требовательными. – Я могу многому тебя научить. Попроси меня стать твоим учителем. – Одна его рука резко поднялась и сжала Дэвви горло. – Скажи «пожалуйста», – любезно предложил Гест.
– Я не собираюсь ждать его вечно! – бросил Карсон через плечо. – Он сказал, что хочет поохотиться, и я дожидался, чтобы он закончил дежурство.
Седрик потащился за Карсоном, шагавшим в купальни. Охотник открыл двери помещения с бассейнами – и обоих окутало облако влажного воздуха. В воде дремал Кало, щурясь от удовольствия.
– Дэвви! – позвал он.
Чистившая Меркора Сильве лишь покачала головой.
Они почти добрались до столовой, когда услышали шум на лестнице. Раздался невнятный вопль, полный гнева и возмущения, а затем – приглушенный поток слов.
– Это Дэвви! – крикнул Карсон, поворачивая к лестнице.
Охотник быстро взбежал вверх по ступенькам. Глубоко встревоженный Седрик следовал за ним. В последнее время Дэвви и Лектер часто ссорились. Оба стали мрачными и непредсказуемыми, но, насколько он знал, до драки дело не доходило. Однако, судя по звукам, сейчас наверху явно шла борьба.
Седрик попал на площадку, отстав от Карсона на полшага, и застыл, потрясенный увиденным. Там оказался Гест. Седрик не видел его с момента их конфронтации на набережной – и ему бы хотелось никогда больше с ним не встречаться. Но Гест стоял у окна, прижимая ладонь к щеке, а встрепанный Дэвви одергивал на себе тунику. При виде Карсона и Седрика Дэвви густо покраснел, а Гест только многозначительно усмехнулся. Он прислонился к стене и скрестил руки на груди.
Карсон быстро переводил взгляд с Геста на Дэвви и об-ратно. Он прерывисто дышал, и, возможно, Гест не подозревал, насколько разъярен охотник, который просто спросил